Чё не кому не понравилось?

Глава 2

     Когда Элизабет спустилась к завтраку, Джессика уже сидела за столом.
     - Сегодня папа опять задержится на работе, - сообщила дочерям Элис Уэйкфилд, раскладывая по тарелкам тосты.
     - Что случилось, пап? Одна гигантская компания поглотила другую? Или они объявили друг другу войну? - спросила Джессика, вызвав у отца улыбку. Нед Уэйкфилд всегда служил объектом шуток для своих жизнерадостных дочерей.
     - И то и другое. И еще кое-что, - сказал он. - Назревают большие события. Все может очень серьезно обернуться для футбольной команды школы. Возможно, футбольное поле скоро станет полем боя.
     - Правда? А почему? - спросила Элизабет.
     - Я в этом деле выступаю в качестве адвоката и не могу ответить на твой вопрос. Слишком рано делать какие-то выводы, да и дело слишком запутанное, - ответил отец. - Мы ведем его с Марианной. Так что я опять приду поздно. Ну что, хватит или вам мало этой неприятной новости?
     - Ладно уж, любитель страшных тайн, - засмеялась Джессика.
     - Ты, Джессика, сегодня тоже поздно придешь? - спросила мать. - У тебя, кажется, тренировка болельщиков?
     - Да. Я вернусь не раньше семи.
     - А ты, Лиз? Как всегда в этот день до самого вечера в "Оракуле"?
     - Да. Выходит, все семейство Уэйкфилдов занято сегодня выше головы, - улыбнулась Элизабет.
     - И поэтому .. - произнесла Элис Уэйкфилд. Элизабет с Джессикой знали, что за этим последует.
     - ..и поэтому вы можете сегодня взять "фиат", - закончила она.
     Близнецы заверещали от восторга. Им лишь изредка разрешалось ездить в школу в маленьком красном открытом "фиате", которым обычно пользовалась мама.
     - Вот здорово! - Джессика вскочила. - Пусть все увидят меня в новой блузке с галстуком-бабочкой и за рулем "фиата"! Держись, Ласковая долина!
     - Джессика, - остановила ее мать. - Должна тебя разочаровать, малышка. Машину поведет Лиз.
     - Что-о? - вопль разочарования, вырвавшийся у Джессики, разнесся по всему дому Уэйкфилдов.
     - Ты прекрасно знаешь, Джессика, тебе нельзя водить три недели. И не смотри на меня так. Ты же попала в аварию.
     - Это несправедливо, - заныла Джессика. - Я не хочу, чтобы меня отвозили в школу, как будто я маленькая, это унизительно! Ладно, мам, я не обижаюсь. Лиз всегда была твоей любимицей, а я - так просто, недоразумение.
     - Идем, Джессика, - проявляя ангельское терпение, сказала Элизабет. - Уж сегодня никак нельзя пропустить школу. Что "Пи Бета Альфа" будет без тебя делать? Пошли, а то опоздаем.
     - Авария! - буркнула Джессика, когда они ехали по Ласковой Долине, прелестному маленькому, утопавшему в зелени городку в Калифорнии, где они жили.
     - Подумаешь, вмятинка на бампере. А маму послушать, так ни больше, ни меньше шесть машин столкнулись на скоростном шоссе под Лос-Анджелесом!
     - Эта вмятинка обошлась в двести долларов, - сухо заметила Элизабет, моля Бога, чтобы сестра наконец перестала жаловаться и дала ей возможность насладиться ездой по долине, где раскинулся их городок. Она часто думала, как им с Джессикой повезло, что они живут в Ласковой Долине. Ей здесь все нравилось - и пологие холмы, и центр с его причудливой архитектурой, и удивительно белый песок пляжей всего в пятнадцати минутах езды от дома. А недавно им повезло еще больше - прямо за домом построили открытый бассейн.
     - Тебе хотелось бы жить на холме, как Пэтмены и Фаулеры?
     - Джес, ты шутишь? - воскликнула Элизабет. Но она отлично знала, что сестра не шутит, ей в самом деле хочется жить на холме, где живут богачи Ласковой Долины в своих великолепных особняках.
     - У папы дела идут неплохо, - продолжала Элизабет. - Он много работает. Последнее время чуть не каждый день сидит на работе допоздна.
     - Я думала об этом, Лиззи. Тебе не кажется это странным?
     - А что ты имеешь в виду?
     - Ну, то, что папа задерживается допоздна. Я один раз позвонила ему вечером в офис, и подошла та женщина.
     - Мисс Уэст?
     - Да. А ты слышала, как он назвал ее сегодня? Марианна!
     - Ее так зовут, глупенькая, - сказала Элизабет, стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее. Но в душе она не была такой уж спокойной, ей тоже приходили в голову всякие мысли об отце и Марианне.
     - Не знаю, не знаю, Лиз. По телефону у нее такой кокетливый голос...
     - Джессика, как тебе не стыдно! Иногда мне кажется, ты слегка того.
     - Ладно, ладно, Лиз, не кипятись. - Джессика бросила еще один взгляд на элегантные особняки и глубоко вздохнула:
     - Я ведь не говорю, что мне не нравится наш дом, Лиз. Но очень неплохо иметь кучу денег, как Брюс Пэтмен и Лила Фаулер.
     - Ну а что в результате?
     - Что в результате? Слуги, машины.
     - Брось, Джес, ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. Эта идиотская вражда - Пэтмены хотят, чтобы каждый камешек в Ласковой Долине лежал в неприкосновенности там, где лежит последние пятьдесят лет, а Фаулеры хотят все кругом застроить. Большая радость?
     Показалась школа, и Джессика, как часто с ней бывало, резко сменила тему.
     - Ой, Лиз, пожалуйста, остановись, дай я поставлю машину на стоянку, - начала она просить умоляющим голосом.
     - Джес, ты же слышала, что сказала мама. Джессика откинулась на сиденье.
     - Ты слышала, что сказала мама, - передразнила она. - Иногда просто трудно поверить, что эта бессердечная особа - моя родная сестра.
     Элизабет поставила "фиат" на свободное место на стоянке школьников.
     - Перестань, Джес. Какая разница?
     - Ну, конечно, никакой, зануда несчастная. Элизабет вздохнула. Ей был хорошо знаком этот тон. Значит, скоро разразится буря, которая грозит перейти в ураган по имени "Джессика".
     - Тебе наверняка скоро разрешат опять управлять машиной, - сказала она примирительно.
     Но Джессика не слушала. Выскочив из машины, она так хлопнула дверцей, что Элизабет вздрогнула. Ну почему всегда так выходит? Она всего-навсего делает то, что говорит мама. Но как-то так получается, что в ссоре всегда виновата она. Более того, ей и самой кажется, что она не права.
     - Джессика, ну пожалуйста, - повторяла Элизабет, выходя из машины. Она посмотрела на сестру, та стояла разъяренная и мириться не собиралась. - Знаешь, попрошу маму, - сообразила Элизабет, - и, я уверена, завтра она разрешит тебе сесть за руль.
     - Завтра! - фыркнула Джессика. - Тебе хорошо говорить "завтра". А мне нужно сегодня. И нечего делать мне одолжений!
     Джессика никак не смягчалась, отворачивалась от Элизабет, отводила глаза. Она обожала ссоры - ну прямо как Пэтмены свои деньги - и могла обижаться без конца.
     Элизабет уже решила было, что дело пропащее, но тут увидела, что по лужайке идет Инид Роллинз, ее лучшая подруга, и машет ей рукой.
     У Инид что-то произошло. Она позвонила Элизабет накануне вечером и сказала, что нужно поговорить о чем-то очень важном. "Вопрос жизни и смерти", - сказала она, и при этом голос ее дрожал от волнения. Элизабет ужасно хотелось узнать, в чем дело, но Джессика все дулась.
     - Джес, мне надо поговорить с Инид.
     - И как только ты можешь дружить с Инид Роллинз? Она такая скучная. Не разговаривай с ней, а то еще подумают, что это я с ней стою.
     - Инид очень хорошая. Почему она тебе не нравится?
     - Зануда она. И вообще какая-то ненормальная, - сказала Джессика и оглянулась. И дурное настроение с нее как рукой сняло. Она бросилась на шею Элизабет, обняла так, что чуть не оторвала от земли.
     - Так и быть, прощаю, - объявила она, широко улыбаясь. - Иди уж к своей Инид. Встретимся в двенадцать.
     Элизабет удивилась, но она давно привыкла к внезапным переменам настроения Джессики, обрадованно обняла сестру и побежала догонять Инид.
     - Так что случилось? - спросила Элизабет, догнав подругу.
     - Ш-ш-ш! Не так громко, Лиз, - прошептала Инид Роллинз, краснея и оглядываясь по сторонам, словно их вся школа подслушивала.
     - Чудачка, здесь же никого нет, - улыбнулась Элизабет.
     Инид оставалась серьезной, и Элизабет поняла: ее подруга хочет обсудить что-то действительно важное. В прошлом году они вместе ходили на уроки творчества и подружились. Инид, по мнению Элизабет, была удивительным человеком и, конечно, не зануда, что бы там ни говорила Джессика. Каштановые волосы до плеч, большие зеленые глаза - она была очень хорошенькая и к тому же умная, ее замечания были неожиданны и остроумны. Но Инид предпочитала держаться в тени. А Джессика была уверена: раз на людях молчит - значит, глупышка. Но Джессика просто ее не знала. Инид как бы окружал ореол таинственности, точно ей одной ведом секрет, которым она не хочет ни с кем делиться.
     Они уже подходили к дверям школы, когда Элизабет увидела, как на стоянку въезжает черный "порш", за рулем которого - красивый, нагловатый Брюс Пэтмен. Инид дернула подругу за рукав.
     - Давай посидим немного, - сказала она. Элизабет тут же села на траву рядом и приготовилась слушать:
     - Ну?
     Инид покраснела еще больше, а потом вдруг улыбнулась такой счастливой улыбкой, что Элизабет не узнала подругу.
     - Кто он? - спросила Элизабет.
     - Что? - Инид раскрыла глаза от изумления.
     - Ты же слышала. Кто он?
     - Как это тебе удается, Лиз? Видишь людей насквозь. Ты можешь стать следователем и даже сочинять детективы.
     Теперь настал черед Элизабет краснеть. Инид знала ее сокровенную мечту - стать писательницей. Не журналисткой, а настоящей писательницей. Когда-нибудь она будет писать стихи, пьесы, даже романы. А сейчас в школьной газете она оттачивает мастерство. В "Оракуле" Элизабет вела рубрику "Глаза и уши": никто не знал, кто автор появляющихся там заметок, и Элизабет не смела рассказать об этом даже своей лучшей подруге. Сколько раз ей хотелось поделиться с Инид, Джессикой или хоть с кем-нибудь - но приходилось молчать. О том, кто автор, знал только мистер Коллинз, куратор школьной газеты.
     В школе была традиция: если имя автора к концу года становилось известно, несчастного под веселый хохот бросали в бассейн прямо в одежде. Элизабет Уэйкфилд вовсе не улыбалось купание в школьном бассейне.
     Элизабет взглянула на раскрасневшееся лицо Инид, стараясь угадать, не раскрыла ли та ее страшную тайну. Но нет - мысли Инид явно заняты совсем другим.
     - Угадай, кто мне позвонил, - наконец выпалила она.
     - Не знаю. Кто?
     - Роняй Эдварде, новенький из класса мисс Марки. Стою я на днях в столовой, - мечтательно проговорила Инид, - и чувствую, что он смотрит на меня.
     - Но он такой тихоня! Никогда слова не скажет.
     - Ты его не знаешь. Есть люди, которые не сразу открываются.
     - Да, есть, - согласилась Элизабет и подумала, что эти слова можно отнести к ней самой. Она не сразу распознала в Инид незаурядную личность. Зато у нее теперь такой друг!
     - Так он позвонил - и что сказал?
     - Пригласил меня на бал "Фи Эпсилон"!
     - Ой, Инид, вот здорово!
     - Я так счастлива, - улыбнулась Инид и тихонько спросила:
     - А ты с кем пойдешь?
     - Не знаю.
     - Не переживай, он тебя пригласит, - сказала Инид.
     - Кто пригласит?
     - Сама знаешь.
     Вот почему Инид такая хорошая подруга. Она умела сказать все, не ставя точки над "i". Инид догадалась, что Элизабет влюблена в Тодда, но деликатно умолчала его имя, ведь все еще было так неопределенно.
     Элизабет хотела было расспросить о Ронни побольше, как вдруг глаза Инид расширились от ужаса, и она дернула Элизабет к себе.
     - Осторожно! Псих какой-то! - крикнула Инид, и они с Элизабет повалились на траву.
     Элизабет, не понимая, в чем дело, посмотрела по сторонам. И в этот миг мимо них по направлению к школе пронесся красный вихрь. Завизжали тормоза, и возле черного "порша" Брюса Пэтмена картинно остановился маленький красный автомобиль.
     Джессика!
     Элизабет взглянула туда, где поставила "фиат". Его там не было. Сунула руку в карман, где лежали ключи. Они исчезли! И она сразу вспомнила, как Джессика бросилась ее обнимать - тогда она и стащила ключи.
     - Поговорим после, - сердито сказала Элизабет. - Сейчас мне надо повидать мою милую сестричку.
     - Ладно. Только не говори никому...
     - Конечно, не скажу.
     Элизабет пошла туда, где бок о бок стояли черный "порш" и красный "фиат". Брюс Пэтмен, большой, красивый, темноволосый, сидел развалясь за рулем своего шикарного спортивного автомобиля. Джессика стояла рядом с таким видом, как будто ничего особенного не произошло.
     "На этот раз она у меня получит", - кипела Элизабет, пустившись бегом. И даже не заметила, что ее кто-то догнал и бежит рядом.
     - Куда так торопишься? - это был Тодд Уилкинз. - Мне надо поговорить с тобой, - прибавил он и улыбнулся.
     Элизабет остановилась как вкопанная. Тодд Уилкинз, предмет ее мечтаний, стоял рядом.
     - Да так... - промямлила она. - А о чем? - Элизабет готова была ударить себя. Почему, стоит ей увидеть Тодда рядом с собой, она становится полной идиоткой?
     - Ты задаешь вопросы, как заправский журналист, - засмеялся Тодд. - Прямо в точку. Скоро тебя начнут наперебой приглашать все газеты.
     Элизабет тоже рассмеялась.
     - Я думал, ты... Хотел спросить... - теперь начал мямлить Тодд.
     Но тут зазвенел звонок, и ученики со всех сторон ринулись к украшенному колоннадой входу.
     - Можем опоздать, - нахмурился Тодд. - Слушай, после тренировки по баскетболу ты еще будешь в школе?
     - Буду, - ответила Элизабет, и сердце у нее заколотилось. - У меня после уроков сегодня работа в "Оракуле". Может быть, в четверть шестого, под часами?
     - Прекрасно. Буду тебя там ждать.

     Элизабет стояла и смотрела ему вслед, пока он легко бежал через лужайку; глаза ее сияли как звезды. Внезапно она вспомнила о Джессике. Обернулась, поискала глазами красный "фиат". Джессики возле него не было.
     На переменах коридоры школы в Ласковой Долине напоминали батальные сцены из "Звездных войн": во всех направлениях сновали фигурки, сталкивались, роняли книги. Как раз когда Элизабет поднимала с полу свои, мимо пробегала Джессика, лицо ее озаряла улыбка, которая могла бы затмить полуденное калифорнийское солнце середины июня.
     - У меня потрясающие новости, Лиз! Сидя на корточках, Элизабет смотрела на сестру снизу вверх. Ей пришло в голову, что Джессику никто никогда не застал бы в такой неэлегантной позе. Потому что она - Джессика. Если у нее из рук выпадет книжка, рядом обязательно окажется какой-нибудь парень, готовый услужить.
     - Какие новости, Джес?
     - Потрясающие!
     - Что-нибудь про бал?
     - Увидишь! - И она помчалась дальше, но обернулась на ходу и бросила:
     - Лиззи, золотко, встань с пола, умоляю. Я просто умру, если кто подумает, что это не ты, а я.
     "Прикуси язык, - сказала себе Элизабет. - Не произноси ни слова. Убийство в Калифорнии все еще карается законом!"
     Она собрала учебники и поднялась. Прошла почти полкоридора и вдруг вспомнила, что не взяла у Джессики ключи от машины, - так сестрица опять рассердила ее.
     В полдень, когда президент клуба старшеклассниц "Пи Бета Альфа" уже открыла рот, чтобы прочитать список вновь принятых членов, Джессика наклонилась к Элизабет и прошептала: ;
     - Тодд, кажется, хочет пригласить меня на бал "Фи Эпсилон".
     Элизабет почувствовала, как внутри у нее что-то оборвалось. На глаза навернулись слезы.
     - Элизабет Уэйкфилд. Поздравляем! - громко объявила президент. - Элизабет, ты где? Подойди сюда и встань рядом со своими вновь обретенными сестрами.
     Все повернулись в ее сторону. Наверное, думают, что она плачет от радости. Усилием воли заставила себя встать, не взглянув на Джессику. Она никогда не скажет ей, какие чувства питает к Тодду. И никогда не будет стоять у нее на пути - но видеть сейчас Джессику было выше ее сил.
     Она уже сделала шаг, но Джессика остановила ее, дернув за рукав.
     - А я как же? - свистящим шепотом спросила она. - Меня ведь еще не назвали.
     Президент общества продолжала:
     - Кара Уокер, поздравляем!
     Джессика неохотно захлопала в ладоши, Кара была ее подругой.
     Элизабет остановилась в проходе рядом с сестрой. Она не выйдет вперед, пока не назовут Джессику. В конце концов, она и вступить-то в клуб согласилась ради нее.
     Объявили Билу Фаулер, еще одну подругу Джессики. Приняли даже Инид Роллинз, подавшую заявление только для того, чтобы составить компанию Элизабет. Элизабет громко аплодировала своей лучшей подруге. А имя Джессики все не называли. Ведь не могли же ее забаллотировать? Джессику, капитана команды болельщиков, красавицу Джессику, которую все так любят?
     Наконец с особенно довольной улыбкой президент произнесла:
     - Джессика Уэйкфилд, последняя в списке, но не в жизни. Поздравляем!
     Элизабет и Джессика вместе подбежали ко всем остальным. Хотя слезы ее высохли, Элизабет казалось, что внутри у нее все дрожит.
     Джессика была в восторге.
     - Я хочу знать о "Пи Бета Альфа" как можно больше, - обратилась она к одной из старшеклассниц. - Например, сколько надо получить голосов, чтобы стать президентом?
     Весь день Элизабет словно играла в догонялки: не шла, а бежала и всюду опаздывала. Опоздала на заседание редколлегии, очень долго писала заметку в свою колонку, а потом еще дольше обсуждала ее с мистером Коллинзом. Неужели так всегда бывает, если торопишься, думала она. Тодд, наверное, уже ждет под часами. О чем он хотел поговорить?
     "Пожалуйста, не сердись, что я опаздываю", - умоляла она его про себя. Если Тодд пригласит ее на бал, все будет прекрасно. Она простит Джессике все, даже то, что она стащила ключи от машины.
     Элизабет бегом спустилась по лестнице, вихрем пронеслась через вестибюль и, запыхавшись, остановилась у больших старинных часов, гордости школы Ласковой Долины.
     Сначала она не заметила Тодда. А когда спустилась по ступенькам, увидела, как они с Джессикой идут по лужайке и садятся в их маленький красный "фиат"!
     Сердце у нее упало. Потрясенная, Элизабет осталась стоять на месте, а "фиат" развернулся и весело покатил по дорожке, унося с собой Джессику и Тодда.

Глава 3

     - Эй, есть кто-нибудь дома? Услышав голос брата, Элизабет вышла на лестничную площадку и глянула вниз.
     - Стивен!
     - Должно быть, это и есть та самая уродина, одна из сестер Уэйкфилд, о которых я столько слышал? В чем дело? Не хочешь поздороваться со своим старшим и бесконечно мудрым братом?
     Элизабет мигом сбежала по лестнице и бросилась в раскрытые объятия брата.
     - Твоя отвратительная физиономия появилась под родной крышей как нельзя более кстати, - сказала она и впервые за целый день засмеялась.
     Освободившись от ее объятий, Стивен вопросительно взглянул на сестру:
     - Да. А в чем дело?
     - Да не в чем, - поспешно соврала она. - У меня иногда бывает мрачное настроение, все не ладится, и тогда я начинаю скучать по тебе.
     - Разумеется. Физиономия у меня хоть и отвратительная, но внушает любовь. Рассказывай, сколько принцев превратила в лягушек на этой неделе?
     Элизабет сделала вид, что задумалась, потом показала на пальцах - шесть.
     - На этот раз немного, - пожала она плечами. - Похоже, в Ласковой Долине их остается все меньше и меньше. Зато при одном твоем виде наверняка все университетские часы останавливаются.
     - Ты угадала. Представляешь, - окончу я университет, и все часы остановятся. Вот будет неразбериха!
     Брат и сестра с улыбкой смотрели друг на друга - это была их любимая игра. Красота, светлые волосы достались Элизабет от матери. Стивен тоже был красив, но волосы у него были темные, и он как две капли воды походил на Неда Уэйкфилда в молодости.
     Он был высок, обладал стройной спортивной фигурой и прекрасными карими глазами. Подружки Элизабет и Джессики постоянно в него влюблялись.
     Они придумали эту игру в уродцев очень давно; как-то они провели целый день в обществе дальней родственницы, которая то и дело повторяла: "Ах, какие красивые детки! Ну что за красавчики!" И им до того надоело, что они стали подтрунивать друг над другом, придумывая эпитеты один одного смешнее. Джессика отказалась играть с ними в эту игру: ее сколько ни хвали - все мало.
     - Вот что я тебе скажу, сестричка, - заявил Стивен. - Я умираю с голоду. Если ты очень хочешь приготовить мне ужин, обещаю не жаловаться на твою стряпню.
     - Очень хочу! А может, у меня тысяча дел?
     На лице брата появилось притворное выражение раскаяния, и Элизабет поспешила сказать:
     - Ладно уж. Конечно, очень хочу. Пошли поищем что-нибудь в холодильнике.
     Пока Стивен усаживался поудобнее за круглым кухонным столом, Элизабет шуровала в большом, цвета меди, холодильнике.
     - Ну как дела на семейном фронте? - спросил он.
     - Прекрасно, просто прекрасно, - пробубнила Элизабет, не поворачивая головы.
     - Что-что?
     Прихватив ветчину, горчицу, маринованных огурчиков и пакет молока, Элизабет подошла к столу.
     - Все в порядке. В общем, как всегда: школа, уроки.., сам знаешь.
     "Может, рассказать Стивену про Тодда? - спросила она себя. - И про Джессику? Или про них обоих?" Даже мысленно ей было больно произносить их имена вместе. Нет, решила она. Впутывать Стивена несправедливо.
     - Все в порядке, как всегда... Ладно, лицом не вышла, но я думал, ты хоть говорить умеешь, - поддразнил Стивен.
     - Еще одно слово, Стивен Уэйкфилд, и ты у меня получишь!
     - Мир. - Стивен, сдаваясь, поднял руки. Он смотрел, как Элизабет готовит ему огромный сэндвич. Лицо его посерьезнело. - Знаешь, Лиззи, старшие братья умеют хорошо слушать.
     Она улыбнулась, оценив его заботливость:
     - Нет, Стив, все хорошо. Правда, все хорошо. "Все будет хорошо, когда я умру и не стану больше думать о Тодде", - мысленно добавила она.
     - А теперь, мой старший брат, если ты кончил донимать меня расспросами, скажи, пожалуйста, с какой это радости ты четвертый уик-энд подряд приезжаешь домой? Я была уверена, что умные и образованные студенты проводят выходные в обществе умных и образованных студенток.
     - Э-э.., знаешь ли, я... Ну, как-то хочется иногда побыть с родными, с семьей.
     Элизабет могла поклясться, что он покраснел.
     - Это естественно, Стив. И мы так благодарны тебе за те пятнадцать минут, что ты проводишь с нами каждую неделю. Но все-таки интересно, где ты проводишь остальное время?
     - Встречаюсь с друзьями... И все такое... - Стивен замялся. - А тебе не кажется, что ты слишком любопытна, а?
     - Ну ладно, - не стала настаивать она. - Так и быть, сегодня больше не буду расспрашивать, но только сегодня - учти. Мне кажется, тут кроется тайна, а ты же знаешь, я обожаю тайны.
     - О господи, она еще и тайны любит! - сказал Стивен и впился зубами в сандвич. - Рассказывай, что нового. Как Джес, родители?
     - У Джессики все в порядке. - " Как всегда", - подумала Элизабет. - У родителей, кажется, тоже.
     - Кажется? - спросил он, откусывая еще кусок.
     - Они так заняты последнее время, что мы почти не видимся. Мама вечно спешит на встречи с заказчиками. Дело ее, ну, знаешь, - дизайн - процветает. А папа тоже с утра до вечера на работе. Ведет одно дело, вместе с Марианной Уэст. Это у них новый адвокат. Она была замужем за известным кардиологом, Гаретом Уэстом.
     - Папа работает с разведенной дамочкой? Хм... - Стивен поднял одну бровь.
     - Боже мой, Стив, и ты туда же, совсем как Джессика. Она заявила - я цитирую: "Будь я замужем, я бы не позволила своему мужу проводить столько времени с хорошенькой женщиной, которая только что развелась".
     Элизабет так точно изобразила голос сестры, что Стив чуть не поперхнулся.
     - Насколько я знаю Джес, она не позволит мужу отойти от себя ни на шаг, будет водить на поводке.
     Не успел он это сказать, как в кухню - легка на помине - влетела Джессика. Она улыбалась так, как умела улыбаться только она, когда ей все удавалось.
     - Стив! - заверещала она, швырнула учебники на столик у плиты и бросилась брату на шею. - А я и не знала, что ты приедешь на эти выходные! - Джес отступила на шаг, чтобы получше рассмотреть брата. - Ты - просто чудо! Лиззи, как нам с тобой повезло! - воскликнула она, обернувшись к сестре и одаривая ее белозубой улыбкой. - У нас с тобой самый красивый в городе брат, а может, даже самый красивый в штате.
     - Кто, этот урод? - поддразнила Элизабет.
     - Кто, этот урод? - повторил Стивен.
     - Вам еще не надоела эта дурацкая игра? Мне было бы не до смеха, уродись я хотя бы так себе.
     Джессика поежилась от одной мысли, что она могла бы родиться в некрасивой семье.
     Элизабет принялась убирать со стола, не слушая, о чем говорят Джессика и Стивен. Она хотела спросить у Джессики, куда она ездила с Тоддом, и не могла. "Может, я боюсь услышать ответ", - подумала она. Слезы снова подступили к глазам, но она сдержала их и не заплакала. "В конце концов, - сказала она себе, - если Тодду больше нравится Джессика - а так оно, похоже, и есть, - я не буду им мешать. Я поступлю благородно. Я умру". Ее горестные мысли прервал возмущенный вопль Джессики:
     - Ты не рассказала Стиву про "Пи Бета Альфа"? Просто не понимаю, как можно забыть такую важную новость!
     - А что такое случилось с "Пи Бета Альфа"?
     - Нас туда приняли, Стив! Нас приняли! Сегодня во время большой перемены мы стали полноправными членами самого потрясающего общества в школе!
     - Ну и что? - спросила Элизабет.
     - Как ну и что?! Элизабет, ты что такое говоришь? Надо быть идиоткой, чтобы не радоваться. Ведь мы теперь состоим в одном клубе с самыми лучшими девочками в школе. Что на тебя нашло?
     - Трудно радоваться, когда болят ноги, - проворчала Элизабет.
     - Болят ноги? При чем здесь твои ноги? По-моему, "Пи Бета Альфа" не имеет к ним никакого отношения!
     - У меня всегда ноги болят, когда приходится идти пешком всю дорогу от школы домой, - сказала Элизабет подчеркнуто холодно.
     Стивен почувствовал, что назревает ссора, встал из-за стола и сказал:
     - Ну, сестрички, я и рад бы еще посидеть с вами, да надо пойти принять душ.
     Сестры не обратили на него внимания. Они смотрели друг на друга в упор.
     - Пока, еще увидимся, - продолжал Стивен. - Будьте приветливее с мальчиками в эти выходные. Разбитое сердце - не очень-то приятная вещь. - Он вздохнул, и на губах его заиграла странная улыбка.
     Джессика вдруг повернулась к Стивену, довольная, что нашла предлог отвести глаза от сурового взгляда Элизабет.
     - Стив! У меня потрясающая идея. Если ты не очень занят в эти выходные, давай я познакомлю тебя с Карой Уокер? - проговорила она умильно.
     - С Карой Уокер?
     - Ты помнишь ее, Стив. У нее такие длинные черные волосы, великолепная фигура, и она божественно играет в теннис. Моя самая лучшая подруга. Я только и слышу от нее, какой ты красавчик!
     - А, да, помню. Она милая девушка, но я для нее староват.
     - Кара очень повзрослела, Стив. Она уже вполне может встречаться с молодыми людьми из колледжа.
     - Спасибо, Джес, но я вынужден отказаться. У меня другие планы, - сказал он, стараясь проскользнуть мимо нее из кухни.
     - Планы? Какие планы? Кто она? - затараторила Джессика.
     - "Кто она?" - передразнил Стивен сестру.
     - Нет, правда, - настаивала Джессика. - Ты ведь приезжаешь домой каждые выходные, конечно, чтобы видеться с кем-то. Кто она? Кто-нибудь из университета? А живет тут, у нас?
     - Две любопытные сестрицы - это, пожалуй, слишком, - сказал Стивен, и в его голосе послышалось легкое раздражение. - Пока. - Он стремительно вышел. Сестры слышали, как он поднялся по лестнице и хлопнул дверью.
     Джессика повернулась к Элизабет, которая смахивала со стола несуществующие крошки.
     - Что это с ним? Ты знаешь, с кем он встречается?
     Элизабет молчала. Она все еще боялась начинать с сестрой разговор. И Джессика взорвалась:
     - Что в доме происходит?! Стив не желает разговаривать. Ты не желаешь разговаривать. Вы тут такого холода напустили, что уже пар изо рта идет. Можно подумать, я очутилась в Сибири!
     "Это было бы совсем неплохо", - подумала Элизабет.
     - Лиззи, давай поговорим, ну пожалуйста, - начала упрашивать Джессика. - Ты злишься на меня, а я не знаю за что. Пожалуйста, Лиззи. - В ее глазах стояли слезы.
     Элизабет повернулась и посмотрела Джессике прямо в глаза. Сейчас она все ей выскажет. Но, взглянув на сестру, заколебалась: "Может быть, между Джессикой и Тоддом ничего нет. Может, у них было какое-то дело. А у меня просто слишком сильное воображение!"
     - Мне пришлось идти домой пешком, и я вовсе не была от этого в восторге.
     Не раздумывая ни секунды, Джессика заныла:
     - Не правда, ты не пешком шла. Я сама видела, как ты села в какую-то машину с целой компанией и уехала без меня. Хоть бы сказала мне, что уезжаешь. А если бы мама увидела меня за рулем? Ты что, хочешь, чтобы у меня были неприятности? С твоей стороны было просто непорядочно бросать меня, тебе ведь было ведено привезти меня домой.
     - Джес, я не бросала тебя, я задержалась в "Оракуле", а когда освободилась, было уже поздно.
     - Ах так. Ну тогда я тебя прощаю. И ты прости меня, а то я решила было, что ты задумала подстроить мне какую-нибудь пакость. Наверно, я обозналась, и в этой машине была не ты. Ну а теперь давай поговорим о Стиве. Он что-то скрывает, и я уверена, тебе известно что.
     - Нет, Джес. Джес? Джес!
     Джессика сунула голову в холодильник и не отвечала. Наконец она вернулась к столу, держа пакет с виноградом.
     - Так и знала, у нас есть виноград! Ах да, мы хотели поговорить о Стиве.
     - Нет, Джессика, - решительно сказала Элизабет. - Давай поговорим, что произошло после уроков. Я видела, что ты уехала на нашей машине с Тоддом Уилкинзом.
     "Господи, пусть этому найдется какое-нибудь невинное объяснение!" - пронеслось у нее в голове.
     - Ах вот ты о чем. Но я должна была выручить Тодда. - Джессика села за стол и принялась отправлять в рот виноградинку за виноградинкой.
     - Выручить? - переспросила Лиз и подумала:
     "А может, приручить?"
     - Ему надо было ехать в город за украшениями для бала, и я предложила его подвезти. Он такой милый, Лиз.
     - Джес, он тебе не говорил, что после уроков должен с кем-то встретиться?
     Джессика уперлась подбородком в свой маленький кулачок и задумалась. Потом заложила руки за спину, скрестила пальцы и тогда ответила:
     - Нет, что-то не помню.
     "Значит, он забыл, что я буду его ждать. Обо мне так легко забыть", - с горечью подумала Элизабет.
     - Ну а теперь поговорим о Стиве, - нетерпеливо бросила Джессика.
     - О чем именно?
     - Я тебя не понимаю, Лиз, совершенно не понимаю. Наш единственный брат влюблен по уши, а тебе все равно.
     - Стив? Влюблен по уши? - Элизабет удивленно покачала головой: "Интересно, Джессика просто хочет уйти от разговора о Тодде или она знает, что говорит?"
     - Да ведь каждому дураку ясно, что, во-первых, Стив в кого-то влюблен, во-вторых, он скрывает в кого, и, в-третьих, мы его выбор явно не одобрим. И я твердо решила выяснить, в чем тут дело.
     - Слушай, Шерлок Холмс, - оборвала ее Элизабет. - А тебе не приходит в голову, что, во-первых, это личное дело Стива, во-вторых, это не наше дело, и, в-третьих, не советую тебе шпионить, а то как бы тебе от Стива не влетело.
     - Поступай как хочешь, Элизабет Уэйкфилд, но не в моем характере сидеть сложа руки и думать только о себе, когда речь идет о счастье нашего старшего брата!
     На лице Джессики появилось выражение, которому мог бы позавидовать и ангел. Она собрала свои учебники и выплыла из кухни.
     Элизабет редко теряла самообладание, но тут она швырнула губку, которой вытирала стол, через всю кухню и чуть не попала в мать, вошедшую в дом через заднюю дверь.
     - Элизабет, что здесь происходит?
     - Ой, мамочка! Ничего не происходит. Я вытирала со стола, а губка.., губку я нечаянно уронила.
     Элис Уэйкфилд поставила сумки с продуктами на длинный стол возле стены и понимающе посмотрела на свою дочь.
     - Что-то случилось, малышка, не так ли? Хочешь, поговорим? - Она подошла к Элизабет и положила ей руки на плечи.
     Элизабет вдруг захотелось опять стать маленькой девочкой. Тогда бы она поплакала вволю и рассказала все маме, и мама все бы устроила. Как это было давно, сейчас все по-другому.
     Элизабет сняла мамины руки с плеч и наклонилась за губкой:
     - Все в порядке, мама.
     - Но я же вижу, Лиз, ты сама не своя. Давай прямо сейчас поговорим. У меня встреча с клиентом, и мне скоро надо идти.
     "Сосчитай до десяти, - сказала себе Элизабет, - не срывай зла на маме".
     - Что случилось?
     Элизабет не могла больше сдерживаться и разрыдалась.
     - "Сама не своя" - знаешь, что это значит, мама? Лиз Уэйкфилд всегда такая умная, всегда такая послушная, чуткая... - Слезы так и текли у нее по лицу. - Знаешь, каково это? Это скучно, скучно, скучно! Ведь иногда и мне обидно, иногда и я злюсь...
     - Малышка, я понимаю. И у меня бывает такое настроение.
     - Эгей, в этой семейке что, все чокнутые?
     - Стив! А я не знала, что ты приехал.
     - Привет, мамочка. И пока. - Он чмокнул ее куда-то в ухо и поспешил к выходу.
     - Стив, мы даже словом не перекинулись. Ты куда?
     - Погуляю, мама.
     - Погуляешь? Где? С кем?
     - О господи! Здесь что, частная жизнь считается всеобщим достоянием? Окружной прокурор там наверху загнал меня в угол своими вопросами. К счастью, меня спас телефонный звонок. И теперь наша прелестная Джессика охмуряет по телефону какого-то беднягу Тодда. Чао, мои хорошие.
     Стивен выскочил из дверей, прежде чем Элизабет или мать смогли сказать слово.
     Тодд и Джессика говорят по телефону! Это уже было слишком. Заливаясь слезами, Лиз швырнула губку в раковину и бросилась в свою комнату. Мать осталась стоять посреди кухни, открыв рот от удивления.

Глава 4

     Элизабет сидела в редакции "Оракула". Голова ее гудела от забот, она не знала, за что хвататься в первую очередь. Она еще не написала ни строчки для колонки "Глаза и уши" и все еще не выбрала тему для реферата по истории. И потом - Стив, с ним явно что-то не так, и от этого ей не по себе. Но самое главное: ее беспокоили подозрения насчет папы и мисс Уэст. Она недавно видела их вместе, они ехали в машине. Марианна - очень красивая женщина. Они с папой были так увлечены разговором, что даже не заметили ее. Ей хотелось бы не думать об этом, но, кажется, уже потянуло дымком. А ведь дыма без огня не бывает.
     Она вздохнула. Последнее время перед ней встало много вопросов, а ответов на них не было. Она заглянула в свой блокнот, он был абсолютно чист, только на первой странице вверху крупными буквами нацарапано: Тодд Уилкинз. Она знала, бесполезно даже пытаться работать, ведь на самом деле ей хочется одного - забыться и погрузиться в мечты. Только в мечтах ей хорошо и покойно. Представляется всегда одно и то же: они сидят вместе, она и Тодд, в школьной столовой во время большой перемены. В столовой полно народу, она болтает с Инид или еще с кем-то, подошел Тодд и ласково гладит ее по волосам. Улыбнувшись, она оборачивается, а он привлекает ее к себе и нежно целует в лоб. Вот и все. Ничего больше - но это на виду у всех, как будто так и надо. Значит, Тодд ее любит...
     Элизабет снова и снова воображала себе эту сцену, словно это ее любимый фильм, который никогда не надоедает смотреть, как вдруг в комнату редколлегии ворвалась Кара Уокер и разбила на мелкие осколки ее чудесное видение, возвратив ее к ужасной действительности.
     - Лиз, - запыхавшись, затараторила Кара. - У меня блестящая идея! Знаешь, какая заметка получится!
     - Прекрасно, Кара. Что это за идея?
     - Ты случайно не знаешь, кто пишет "Глаза и уши"?
     - Это секрет, Кара. Никто не знает, кроме мистера Коллинза.
     - Ну ладно. Ты ему передашь? Последние новости: у нас появилась новая парочка - твоя собственная сестра Джессика и...
     - Джессика? - удивленно переспросила Лиз.
     - Вот именно! Я, конечно, не журналистка, - продолжала Кара, - но можно написать что-нибудь вроде: "Новая парочка в школе Ласковой Долины. Капитан баскетбольной команды и капитан болельщиков"!
     - Что-о?
     - Ну как тебе новость? - Кара захихикала. - Ужасно забавно, правда, что два капитана?!
     - Кто это тебе рассказал? - спросила Элизабет. Сердце ее громко стучало.
     - Все говорят, Лиз! Вся школа знает. Вчера они разъезжали по городу в красном "фиате" твоей матери.
     - Ах вот оно что!
     - Их видели на мысе Миллерз Пойнт, - продолжала Кара. - Ты же знаешь, что это за место. Разве этого мало? - Она перевела дух.
     Элизабет даже не заметила, как Кара умчалась. Она чувствовала себя совершенно разбитой. Тодд и Джессика! Ну почему именно Джессика?
     - А почему бы и нет? - произнесла она вслух. Вполне естественно, что Тодд влюбился в такую замечательную девушку, как ее сестра. Вполне естественно. Джессика - чуть ли не самая красивая девушка у них в школе. Ее все любят.
     Вдруг новая ужасная мысль пронзила ей сердце. Наверное, тогда, в буфете, Тодд подумал, что улыбается Джессике. А она вообразила, ей! И решила, что нравится ему! Просто ей очень этого хотелось.
     Ну, по крайней мере, теперь все ясно. Тодд увлекся Джессикой. Джессика это знает. И, по словам Кары, вся школа это знает. Значит, есть новый материал для ее рубрики "Глаза и уши". Элизабет начала печатать, не замечая, что слезы так и капают на клавиатуру машинки.
     "Нет, - сказала она себе твердо. - Я не стану плакать. Не стану больше о нем думать. Тодду нравится Джессика. Джессике нравится Тодд. И точка".
     Она перечитала то, что отпечатала:
     "Некий высокий красивый баскетболист может похвастаться большим успехом не только на баскетбольной площадке. На бал "Фи Эпсилон" - "Пи Бета Альфа", которого все ждут с нетерпением, он будет сопровождать некую красивую блондинку, капитана команды болельщиков".
     "Да, - сказала себе Элизабет, - они просто созданы друг для друга. Я желаю им счастья. Честное слово", - добавила она и, уронив голову на руки, разрыдалась.
     - Элизабет, что случилось?
     Она не слышала, как вошел мистер Коллинз, и вот он стоит перед ней, смотрит на нее с беспокойством, а слезы так и катятся у нее по лицу.
     Как всегда, он и тут не растерялся. Не прибавив ни слова, протянул ей белый отглаженный носовой платок.
     Элизабет утерла слезы и немного пришла в себя. Подняв глаза на обаятельного куратора "Оракула", она выдавила улыбку и поблагодарила за платок.
     - Если он вам не очень сейчас нужен, я его вечером постираю и завтра отдам, - сказала она. Мистер Коллинз заулыбался.
     - Думаю, обойдусь, - ответил он. Потом мягко спросил:
     - Поговорим?
     Ей нужно выговориться, а на свете немного людей, которым она доверяет больше, чем мистеру Коллинзу. И она поведала ему о своих чувствах к Тодду и о том, что ему, как видно, нравится Джессика.
     - И мне очень грустно, - закончила она.
     - Я могу это понять, - сочувственно вздохнул Роджер Коллинз, приглаживая слегка рыжеватые волосы. - Меня всегда выручала работа.
     Успокойся, и давай посмотрим, что ты написала. Это отвлечет тебя от печальных мыслей.
     Элизабет протянула несколько строчек для "Глаз и ушей".
     - Это для последнего номера, - сказала она. Но не успел мистер Коллинз взглянуть на них, в комнату вошел явно взволнованный Джон Пфейфер, ведущий спортивный раздел "Оракула".
     - Здравствуйте, мистер Коллинз, - сказал он. - Я последний идиот. Спортивные страницы полностью готовы, а я никак не могу найти фотографию Тодда Уилкинза.
     Услышав опять это имя, Элизабет схватила в охапку свои вещи и вылетела из комнаты. Далеко она, правда, не убежала, потому что в коридоре увидела воочию его самого. И с Джессикой!
     - Нет, правда, Тодд, - говорила Джессика, - не смейся. Это совсем не смешно. Правда. Никто меня в школе не любит. Все девочки уже давным-давно получили приглашения на бал. Все-все. По крайней мере, все, кого я знаю. А я - нет.
     Элизабет постаралась придать лицу отсутствующее выражение и быстрыми шагами пошла в другую сторону.
     Но Тодд ее заметил.
     - Привет, Лиз. Куда ты так торопишься? - окликнул он ее.
     Она не ответила и продолжала идти. Надо скорее исчезнуть, спрятаться.
     - Моя сестра, - вздохнула Джессика и взяла Тодда под руку, - вечно куда-то спешит. Торопится на свидание с каким-нибудь парнем.
     - А куда она сегодня идет? - спросил Тодд. - Я как раз шел в "Оракул" принести извинения. Ты ведь, Джес, объяснила ей, что произошло вчера?
     - Ой, Тодд, у Лиз всегда столько дел. Я даже не знаю, слушает она меня или нет. Интересно, с кем это у нее сегодня свидание? Наверное, с тем счастливчиком, с которым она собирается на бал.
     - Куда собирается? - спросил Тодд.
     - На бал - ну, на бал, который ваш клуб устраивает для нашего. Ты пойдешь?
     - Не знаю еще, - ответил Тодд. - А ты?
     - Я же тебе об этом и говорю. Ты что, забыл? Тебе еще показалось забавным, что

бедная, несчастная Джессика Уэйкфилд никому не нужна.
     - А, да, помню, - сказал Тодд. - Но.., ты уверена, что Лиз уже пригласили на бал?
     Будь это кто-нибудь другой, Джессика уже давно бы закатила сцену. Но Тодд Уилкинз такой милый. Она взяла себя в руки и начала сначала:
     - Тодд, я же тебе сказала. Мне за ней не угнаться. Похоже, у нас с тобой одни проблемы. У тебя и у меня.
     - Хм, - сказал Тодд. Он, кажется, только сейчас понял, к чему она клонит. - Значит, тебе не с кем пойти и мне не с кем пойти...
     - Ну и...? - насмешливо улыбнулась Джессика.
     Тодд вдруг бросил взгляд через плечо, как будто искал кого-то в коридоре:
     - Э-э, Джес, брось, не расстраивайся. Я уверен, многие парни мечтают пригласить тебя. Не переживай. Я же не переживаю. Бал еще не скоро. И вообще, мне пора идти. Еще увидимся.
     Тодд ушел, прежде чем Джессика успела опомниться. "Невероятно!" - воскликнула она про, себя. Если бы она была дома, то, наверное, запустила бы куда-нибудь подушкой или даже парочку раз ругнулась. Но не могла же она устраивать сцену в школе.
     Джессику кольнуло беспокойство. Почему Тодд не обращает на нее внимания? Почему на него не действуют уэйкфилдские чары? "Это невозможно", - сказала она себе. Все равно она самая привлекательная девушка в школе.
     Тогда почему Тодд этого не замечает? От обиды на глаза у нее навернулись слезы. Она решила пойти домой пешком. Когда она шла пешком, на нее заглядывались водители всех проезжающих автомобилей.
     "Это прекрасно, - подумала она, - чем больше, тем лучше". И она вышла из школы, слегка покачивая бедрами.

Глава 5

     - Прости, солнышко, как проехать к "Марсу"?
     - Что? - Джессика изумленно уставилась на парня, высунувшегося из слегка потрепанного "камаро".
     Она узнала Рика Эндовера, главного хулигана школы, - правда, полгода назад он бросил учиться. Трудно было поверить, что ему всего семнадцать. Выглядел он старше и был красив холодной красотой Клинта Иствуда <Американский киноактер.>, в его темных неулыбчивых глазах таилась угроза. Он сидел в машине, небрежно облокотившись на опущенное стекло. Джессика не могла оторвать глаз от орла, вытатуированного на его мускулистой руке. Внутри у нее что-то трепыхнулось. Она никогда не видела Рика так близко.
     - Что ты на меня так смотришь? - наконец спросила она, почувствовав неловкость от того, что он так и шарил по ней взглядом.
     Рот его медленно искривился в сексуальной улыбочке.
     - А как же на тебя еще смотреть? - ответил он. - Я отвезу тебя домой. Если, конечно, твоя мамочка не запретила тебе садиться в машину к незнакомым мужчинам.
     Глаза у Джессики сузились. Этот задавака мистер Эндовер еще не знает, с кем имеет дело.
     - Я сама себе хозяйка, - сказала она и, немного поколебавшись, уселась в машину рядом с1 ним.
     - Я, кажется, влип, - расплылся он в улыбке, глядя на нее. Машина с ревом рванула с места и выехала на шоссе прямо перед стареньким "понтиаком", который, заскрипев тормозами, остановился, чтобы не врезаться в них.
     - Это почему? - спросила Джессика, задохнувшись от страха и возбуждения.
     До нее доходили слухи о Рике и его беспутной жизни. Он водил дружбу с парнями гораздо старше себя, у него в карманах всегда полно денег, хотя непохоже, что он где-то работает. Все дни он копался в своем "камаро" либо разъезжал в нем по городу, и рядом с ним всегда какая-нибудь сногсшибательная красотка. Джессика даже зажмурилась от удовольствия - сегодня Рик выбрал ее.
     - Потому что моя мамочка запретила мне садиться в машину с незнакомыми девушками, вот почему, - сказал Рик. - Откуда мне знать, может, ты станешь покушаться на мою невинность?
     Джессика хихикнула. Шуточки Рика волновали ее, впрочем, как и он сам.
     - Не бойся, - ответила она, изгибая дугой бровь. - Я сумею себя пересилить, тебе ничего не угрожает.
     - Не очень-то старайся пересиливать. - Он бросил на нее многозначительный взгляд. - Я не привык слышать в ответ "нет".
     Если уж на то пошло, то и Джессика не привыкла. Ей вспомнилось безразличие Тодда и захотелось доказать ему... И она не стала возражать, когда Рик положил руку на спинку сиденья и сжал ей плечо. Вот бы Тодд сейчас их увидел! Может, он даже приревновал бы ее к Рику.
     - Я заеду за тобой в восемь, - сказал Рик, когда они мчались по Калико-драйв, делая пятьдесят миль в час, хотя здесь разрешалось ездить со скоростью не больше тридцати пяти.
     - Что?
     - Завтра в восемь у нас свидание, солнышко, - усмехнулся он.
     - Но ты даже не спросил, хочу ли я пойти на это свидание, - возразила Джессика.
     - Я уже тебе сказал: я привык брать, а не просить. Или ты хочешь сказать мне "нет"? - спросил он с легкой угрозой, как будто ее слова были неслыханной дерзостью.
     - Не хочу. - Она слегка нахмурилась и прикусила губу. - Просто я не уверена, что моим родителям...
     - ..может понравиться, что их бедная Красная Шапочка пошла гулять с Серым Волком? - закончил он и хмыкнул:
     - Ну а ты сама что думаешь?
     И он взглянул на нее так, что у нее по телу побежали мурашки. Его глаза, смотрящие из-под тяжелых век, гипнотизировали ее. Она думала о приключениях, которые ее ждут, если она согласится. И Джессика не устояла.
     - Ты сказал - в восемь?
     - Да. - Он крепко сжал ей плечо. - Смотри, не опаздывай. У нас насыщенная программа. Ах да, насчет родителей - им вовсе не обязательно знать, что ты пойдешь со мной.
     - Где мы встретимся? - спросила она.
     - Вот здесь, - ответил он, нажимая на тормоза. Дом Джессики был за поворотом. - Ты, кажется, рядом живешь?
     - А ты откуда знаешь? - Она посмотрела на него широко открытыми глазами.
     - Ты ведь Джессика Уэйкфилд. А у меня хобби - я знаю адреса всех хорошеньких пташек Ласковой долины.
     Джессика зарделась от удовольствия. Приятно сознавать, что не все парни Ласковой Долины не желают ее замечать. Может, Рик и не чета Тодду, но уж и не такой шут, как Уинстон Эгберт. Может, с ним даже будет интересно...
     Не успела Джессика выскользнуть из машины, Рик притянул ее к себе и, словно дразня, чуть прикоснулся своими губами к ее губам. Пахло от него приятно, но как-то странно: кожей и бензином.
     - А куда мы завтра пойдем? - спросила она, открывая дверцу.
     - Я знаю, а тебе еще предстоит узнать. - Рик хитро подмигнул, нажал газ, и машина взревела, потопив в оглушительном грохоте возможные возражения. - До завтра, солнышко.
     "Камаро" рванулся с места, на полном ходу обогнал автобус и влился в поток автомобилей, едва не задев красный "фиат", только что свернувший на Калико-драйв. Джессика вздрогнула. Мама!
     "Фиат" остановился у обочины, и Элис Уэйкфилд махнула Джессике:
     - Привет, Джессика. Садись, подвезу. Джессика села в машину. Сердце у нее все еще учащенно билось после встречи с Риком.
     - Видела того парня в серебристом "камаро"? - возмущенно спросила мать. - Он чуть в меня не врезался.
     - Нет, не видела, - пробормотала Джессика.
     - Это был Рик Эндовер, хулиган каких мало. Я узнала его, - сказала Элис.
     Джессика прикусила губу и промолчала.
     - Парень катится по наклонной плоскости, - с необычной для нее горячностью произнесла миссис Уэйкфилд, и лицо ее потемнело.
     Джессике показалось странным, что ее мать так рассердилась. Это было на нее совсем непохоже. Последние две недели мама часто раздражается. Может быть, оттого, что они с папой так много работают и совсем не видятся? Но папа не скучает, он проводит вечера с Марианной Уэст.
     Сидят иной раз допоздна. А Марианна Уэст - красивая женщина и, более того, свободная.
     Мысли Джессики перепутались. Бедная мама! Она тоже подозревает?
     - Что-то ты слишком наряжаешься. В библиотеку заниматься так не ходят, - заметила Элизабет, наблюдая, как ее сестра вертится перед зеркалом. За обедом вид у Джессики был таинственный, как будто она знает какой-то секрет.
     Джессика накрасила губы и отступила, чтобы хорошенько рассмотреть себя в зеркале. Потом повернулась к Элизабет и лукаво улыбнулась, ее глаза озорно блестели.
     - Дело в том, что я и не собираюсь в библиотеку, - призналась она шепотом. - Но если ты наябедничаешь маме, я не знаю, что с тобой сделаю.
     - А куда же ты, Джессика?
     - У меня свидание. - Джессика снова повернулась к зеркалу и принялась рассматривать себя, не скрывая восхищения. - Как ты думаешь, с этой юбкой лучше надеть красную блузку или новую желтую рубашку?
     - Джес, ты не ответила! - Элизабет почти кричала. - С кем у тебя свидание? Джес игриво ответила словами Рика:
     - Я знаю, а тебе еще предстоит узнать. Лиз нахмурилась. У нее появилось ужасное подозрение, с кем у Джессики сегодня свидание. Только зачем такая таинственность, если с Тоддом? Элизабет знала свою сестру, все эти утаивания, даже обман, придавали ее жизни остроту.
     Она не отрываясь смотрела на Джессику, взволнованную предстоящей встречей. Ей казалось, сердце у нее не выдержит и остановится.
     Она была уверена, что Джессика идет на свидание с Тоддом.

Глава 6

     - Ты опоздала, - сказал Рик, нетерпеливо нажимая на газ, как только Джессика села в машину. Он оглядел ее всю своими темными, тяжелыми глазами и добавил:
     - Однако я не зря ждал.
     Джессика была рада, что завила волосы и надела облегающую красную блузку. Она даже выпросила у сестры новые черные босоножки на высоких каблуках, которые так шли к ее черной шелковой юбке. Сидя рядом с Риком, обнимавшим ее одной рукой за плечи, она чувствовала себя совсем взрослой.
     - Извини, Рик, - запыхавшись, сказала она. - Никак не могла вырваться раньше.
     - Пустяки. У нас впереди весь вечер, солнышко.
     Он еще больше прижал ее к себе и, повернув голову, зарылся лицом в ее волосы. Она ощутила легкий запах сигаретного дыма и винных паров.
     - Куда мы едем? - спросила Джессика, когда серебристый "камаро" свернул на узкую дорогу, ведущую к прибрежному шоссе. И сама же ответила:
     - Ах да, ты знаешь, а мне еще предстоит узнать, так?
     - Так. А ты способная ученица. Не терпится узнать, в чем еще ты преуспела.
     У Джессики мороз пробежал по коже от такого комплимента. Он говорил, как водил машину, - быстро, предпочитая опасные повороты. В какой-то момент она засомневалась, сможет ли удержать его на расстоянии, но скоро успокоилась: до сих пор из любого положения она выходила с честью.
     И все-таки Джес не могла подавить нервную дрожь. Тем временем автомобиль Рика, резко развернувшись, остановился перед мрачным заведением на набережной. Из-под колес брызнул гравий. Над входом вспыхивали красные неоновые буквы: "Келли". Из открытых дверей доносились громкая музыка и взрывы хохота.
     Никто из друзей Джессики никогда не был в баре "Келли". У бара была самая плохая репутация во всей Ласковой долине. Страх и любопытство охватили Джессику. Да, завтра в школе будет о чем порассказать.
     Рик, должно быть, заметил, что она нервничает, и ободряюще, хотя и довольно больно, сжал ей плечо:
     - Спокойно, солнышко. Это не детский сад, это настоящая жизнь. Как думаешь, справишься?
     - Какие глупости! - бросила она в ответ. - Я с чем угодно справлюсь.
     Они вошли в бар, и уверенности у нее поубавилось. Бар был вовсе не в ее вкусе. Ей стало казаться, что и Рик Эндовер - тоже.
     - Вот и умница, - прошептал он ей на ухо, когда они проходили мимо стойки, направляясь к одной из полутемных кабин у задней стены бара, и по-хозяйски обнял за талию.
     Джессика никогда так остро не ощущала свою красоту и возраст. Несколько мужчин открыто уставились на нее, а один даже громко присвистнул. Лицо ее горело от неловкости и возмущения, глаза слезились от табачного дыма, который клубами плавал по тесному помещению бара. Войдя в кабину, они сели на сиденья, обтянутые потрескавшимся дерматином, и Джессика, наклонившись к Рику, сказала, что ей здесь не нравится, но слова ее потонули в визгливых звуках песни в стиле кантри, вырвавшейся из музыкального автомата.
     Рик заказал пару "ершей" - Джессика о таком напитке и не слыхала. Она с облегчением увидела, что официантка поставила перед ними обыкновенное пиво, но потом рядом с пенящимися кружками появились еще два высоких стакана с виски. Официантка даже не взглянула в сторону Джессики, не спросила и документы, хотя над стойкой висело объявление: "Продавать спиртное несовершеннолетним запрещается". Джессике все больше делалось не по себе. Она медленно потягивала пиво, а Рик одним глотком осушил стакан виски, словно это была вода.
     Он хрипло засмеялся.
     - Ну, как тебе, а? - Он нащупал под столиком ее колено и сжал его..
     Джессика вздрогнула, но попыталась выдавить улыбку.
     - Н-ничего, - процедила она сквозь сжатые зубы.
     - И ты ничего. - Рука Рика скользнула выше. - Как только я тебя увидел, то сразу понял, что ты меня не пошлешь подальше, малышка Джессика.
     Джессика сменила позу, стараясь отодвинуться, но Рик только еще сильнее сдавил ей коленку. Она нервно захихикала, стараясь спрятать смущение.
     - А мне бы следовало догадаться, что ты начнешь распускать руки, - попробовала она съязвить.
     - Ах, вот что! - Рик сузил глаза. - Как дразнить - это пожалуйста, а как до дела дошло - в кусты? Разве твоя мамочка не говорила тебе: нельзя выставлять на витрину товар, который не продается. - Его рука скользнула еще выше. Джессика заметила, что у Рика стал заплетаться язык. - Я видел товар, крошка, и я его покупаю.
     На этот раз Джессика уже безо всяких уловок отодвинулась от Рика. Он вдруг потерял в ее глазах всю притягательность. Она испугалась его. Глаза у него были темные и тусклые, как у змеи. Он наклонился к ней, чтобы поцеловать, и от него пахнуло виски.
     - Рик, не надо. - Джессика отвернула лицо, так что он смог коснуться губами только щеки, оставив на ней влажный след. Такие же следы оставили на столе их стаканы.
     - А в ч-чем дело? - промычал он. - Хочешь пойти в местечко поспокойней? Ну что ж, я знаю тут одно неподалеку...
     - Нет! - Джессике стало всерьез страшно. - Рик, отвези меня домой. Я.., я сказала родителям, что вернусь через час. Мне правда пора.
     - Ну так позвони и скажи, что задерживаешься. - Рик пожал плечами. - Если, конечно, не боишься получить по попке. - В восторге от собственной шутки Рик громко рассмеялся.
     - Рик, ну пожалуйста. - Она не привыкла просить, но выбора не было. Еще пара стаканов - и Рик не сможет сидеть за рулем. Кто ее отвезет домой? Положение становилось безвыходным.
     - Да брось ты, детка. - Он залпом допил свое пиво, а заодно и ее виски, к которому она так и не притронулась. - Я пришел сюда поразвлечься и уходить не собираюсь.
     - А как же я?! - закричала Джессика, почти плача. - Что мне-то делать?!
     Рик обхватил ее за шею и снова притянул к себе, пытаясь поцеловать. На руке была ясно видна татуировка.
     - Объяснить тебе? Расслабься, детка, не так уж тебе будет со мной плохо.
     Джессика возмущенно высвободилась из его пьяных объятий и встала.
     - Извини, Рик, - сказала она, полностью овладев собой, - но я, пожалуй, предпочту компанию осьминога. Спасибо. Я вызову такси.
     - Нет уж, постой, - прошипел Рик, хватая ее за руку и вталкивая обратно в кабину. - Ты никуда не уйдешь.
     Его пальцы грубо сжали ей запястье. Джессика вскрикнула и постаралась вырваться. Мужчина, сидевший за стойкой недалеко от них, повернулся, любопытствуя, что происходит.
     - Он что, пристает к вам, мисс? - спросил он.
     - Да! - нарочито громко сказала Джессика. - Я хочу домой, а он не пускает!
     Мужчина расплылся в улыбке. Он был, наверное, одного возраста с ее отцом, только поплотнее, попроще. Странно, но он вызывал доверие.
     - Буду счастлив отвезти вас домой, если ваш приятель отказывается.
     - Спасибо, - сказала Джессика. - Но я бы не назвала его приятелем.
     Ей удалось вырваться из рук Рика, она была уже почти у выхода, когда он, в бешенстве сверкая глазами, бросился вдогонку.
     - Посторонись-ка, толстяк! - прорычал он в лицо мужчине, заслонившему дорогу.
     В это мгновение Джессике показалось, что из прокуренного бара выкачали весь воздух. Дышать стало нечем. Как в кошмарном сне, она видела - Рик по-пьяному широко замахнулся. Мужчина с легкостью отбил удар. Его внушительных размеров кулак с хрустом заехал Рику в челюсть. Рик отлетел назад и, опрокинув несколько стульев, врезался в чей-то столик. Из уголка рта у него побежала тонкая струйка крови.
     Застыв от ужаса, Джессика стояла не шевелясь, пока вой сирены не привел ее в чувство. Придя в себя, она увидела, как в бар ворвались двое полицейских. Один из них направился прямо к Рику, который лежал, растянувшись на полу среди окурков, и чертыхался.
     - На этот раз я делаю официальное заявление! - кричал бармен. - Его зовут Рик Эндовер, и он уже не первый раз устраивает здесь дебош!
     Другой полицейский отвел Джессику в сторону:
     - Вашим родителям известно, что вы здесь, мисс? - сурово спросил он.
     - Ой, пожалуйста, прошу вас, не говорите им ничего, - принялась упрашивать Джессика, и по щекам у нее ручьем потекли слезы. Теперь ей не пришлось притворяться - слезы были настоящие.
     - Они убьют меня, если узнают.
     - Ну, в этом-то я сомневаюсь, - ответил полицейский, и тон его несколько смягчился. - Может быть, лучше все-таки им сообщить? Тогда в следующий раз они сумеют уберечь вас от чего и похуже. Ну, так как же вас зовут?
     У Джессики руки-ноги затряслись. Ее арестуют! Доставят домой в полицейской машине прямо от "Келли"! Все, она погибла! Не говоря уже о том, что ее могут посадить в тюрьму!
     - Э-э... Уэйкфилд... - пролепетала она.
     - Уэйкфилд? - Полицейский пристально посмотрел ей в лицо. - А я ведь вас знаю. Вы - подруга моей племянницы Эмили Мэйер. Она часто в разговоре упоминает Элизабет Уэйкфилд.
     - Эмили? Ну конечно! - Джессика пропустила мимо ушей имя сестры. - Эмили прекрасно играет на ударных, а "Друиды" - самый замечательный ансамбль в Ласковой Долине, - затараторила она, почувствовав облегчение.
     Полицейский пометил что-то у себя в блокноте.
     - Ну что ж, моя юная леди, - сказал он, - мы вас доставим домой, где вам и полагается быть в это время.
     Сидя в полицейской машине, Джессика всю дорогу обливалась слезами и как могла старалась убедить своих стражей, что-де сегодняшний вечер нанес ей душевную травму, которая не зарубцуется за всю жизнь, что ее отец - адвокат и его доброе имя теперь под угрозой, что она никогда, никогда не пойдет в этот бар. Полицейские не проронили ни слова, пока машина не подъехала к ее дому.
     Тогда один из полицейских повернулся к ней.
     - Слушайте, - сказал он, глядя на нее долгим, испытующим взглядом. - На этот раз я вас отпущу. И вовсе не из-за этого "Ниагарского водопада", который вы тут устроили. Просто у меня есть правило первого и второго раза. Я верю в то, что, совершив ошибку, не каждый захочет ее повторить.
     - Ой, большое спасибо! - Джессика живо выпрыгнула из машины. Она так обрадовалась, словно ей только что отменили смертный приговор. - Клянусь вам, это никогда больше не повторится! - И она вприпрыжку побежала домой.
     - Да уж постарайтесь! - крикнул он ей вслед. - Держитесь от Рика Эндовера подальше. И чтоб я вас у "Келли" больше не видел. Запомните, Элизабет, второй раз я вам не поверю.
     - Подождите, но я... - Она хотела сказать, что ее зовут не Элизабет. Теперь, когда все опасности позади, ей стало стыдно, что она выдала себя за сестру. Но полицейская машина уже скрылась в темноте.
     Джессика шла, не чуя под собой ног от радости, и не заметила девушку, проходившую мимо с маленьким черным пуделем на поводке. Вполне возможно, она не узнала бы ее, даже столкнувшись с ней нос к носу. Это была Кэролайн Пирс, которая жила через три дома и тоже состояла в "Пи Бета Альфа". "Какое счастье, уговорила все-таки полицейских", - подумала Джессика и как на крыльях взлетела по ступенькам своего дома.
     Кэролайн Пирс тоже спешила домой - там, в ее уютной спальне, ее ждал белый телефон, который служил главным источником сплетен школы Ласковой Долины.

Глава 9

     Было утро одного из тех дней, когда Элизабет казалось, что в прежней жизни ее сестра была птицей. За завтраком она без умолку чирикала.
     - Ну что, говорила я тебе, трусиха несчастная, что скоро об этом и думать забудут? - заливалась Джессика, уплетая рисовые хлопья. - Никто в школе больше и не вспоминает про тебя с Риком.
     - Про кого с кем?
     - Ну, я хотела сказать, про меня с Риком. Уже сто лет никто об этом со мной не заговаривал.
     - Тебе повезло, Джес. А вот со мной заговаривают. Со мной фактически только об этом и говорят: как я ходила в бар "Келли" и что мы с Риком там делали.
     - Кто именно?
     - Правда, прямо никто об этом не говорит. Только намеками. Говорят между собой, а когда я подхожу, замолкают. Я просто ходячая затычка для фонтанов красноречия.
     - Мне кажется, ты все это выдумываешь.
     - Нет, Джес. Мне Инид сказала. Все только и судачат обо мне и Рике. И все этому верят. А в среду в редакции к доске была приколота записка.
     Джессика подалась вперед.
     - И что в записке? - спросила она, как будто собиралась услышать пикантную сплетню про кого-то совсем постороннего.
     - Там было: "Главный редактор Уэйкфилд - в центре всеобщего внимания. Почему молчит газета?"
     - Это низко! - возмутилась Джессика. - Ты не главный редактор! Не ты решаешь, что печатать, а что нет.
     Элизабет в отчаянии покачала головой:
     - Джессика, если честно, иногда ты меня просто приводишь в изумление.
     - Лиззи, клянусь тебе, если я услышу, что кто-нибудь про тебя что-нибудь говорит, я ему вправлю мозги.
     Элизабет печально смотрела в окно на спокойную воду бассейна. Как было бы прекрасно не ходить в школу, никого не видеть, а просто сидеть возле бассейна целыми днями...
     - Может, ты беспокоишься из-за кого-то одного? - с готовностью спросила Джессика. - Скажи мне, и я ему все объясню.
     Если бы кто-то мог убедить Тодда Уилкинза, что ничего этого не было! Элизабет почувствовала, что сейчас расплачется. Инид рассказала ей о разговоре на пляже. Тодд слышал эту мерзкую историю во всех подробностях и поверил. Как он мог?
     - Нет, - справилась с собой Лиз. - Если человек поверил сплетням, даже не поговорив со мной, мне он не нужен.
     - А ты не пожалуешься на меня папе с мамой?
     - Джес, ты же знаешь, я никогда не жалуюсь. Джессика во все глаза смотрела на свою удивительную сестру и чувствовала, как ее переполняет любовь. Она бросилась ей на шею:
     - Лиззи, ты просто чудо! Иногда мне кажется, я не заслуживаю такой сестры!
     Это была последняя капля, и Элизабет разрыдалась. Она плакала и обнимала Джессику крепко-крепко.
     - Ах, Джесси, ты тоже чудо. Ты заслуживаешь гораздо большего. Все тебя любят, как тебя не любить!
     - Лиззи, почему ты плачешь? Не плачь!
     - Ничего, Джесси, все будет хорошо. Просто я расстроилась из-за Стива.., и вообще... - Лиз выбежала из кухни, чтобы привести себя в порядок. В школе никто ничего не должен заметить;
     Элизабет Уэйкфилд всегда высоко держит голову.
     Сплетни о происшествии в баре "Келли" и правда пошли на убыль. Когда Лиз пришла в тот день в школу, все классы гудели: обсуждали гораздо более серьезную новость, касающуюся футбольного поля, на котором тренировались "Гладиаторы" - школьная футбольная команда. Прошел слух, что Джордж Фаулер - отец Лилы Фаулер - выкидывает команду с поля. Он и так один из самых богатых людей в Ласковой Долине, а теперь хочет захапать и футбольное поле, построить на нем фабрику. Вот, значит, в чем заключается загадка футбольного поля!
     - Джордж Фаулер хочет украсть наше поле! - запыхавшись, сообщил Элизабет долговязый темноволосый Уинстон Эгберт. Кажется, впервые в жизни он говорил без кривляния.
     - Да нет же, идиот, - вмешалась Дана Ларсон, проходя мимо. Дана была солисткой "Друидов", самого популярного рок-ансамбля у них в школе. - Это Пэтмены хотят заграбастать. Отец Брюса Пэтмена купил этот участок и собирается разбить здесь Луна-парк.
     - Луна-парк? - изумленно повторил Уинстон. - А что, это мысль! - Он повернулся и помчался по коридору. - Эй вы, слыхали новость? Папаша Брюса Пэтмена строит на нашем поле Диснейленд!
     Элизабет, как репортер "Оракула", имела уже какой-то опыт по части слухов и знала, что нет смысла верить всему, о чем шушукаются на переменах. И она прямиком отправилась в редакцию, к мистеру Коллинзу.
     - Мистер Коллинз, что все это значит? - спросила Элизабет. - Ходят чудовищные слухи.
     - Это не слухи, Лиз, - озабоченно сказал мистер Коллинз. - Это более или менее правда.
     Два самых влиятельных семейства Ласковой Долины, Пэтмены и Фаулеры, опять готовы были вцепиться друг другу в глотку, но на этот раз в их многолетнюю вражду оказалась вовлечена школа. Решающая битва между признанным аристократическим кланом Генри Уилсона Пэтмена, разбогатевшим благодаря своим консервным заводам, и Джорджем Фаулером, который не так давно сколотил состояние на кремниевой стружке, должна произойти на футбольном поле "Гладиаторов".
     - Школа арендует это поле у муниципалитета. Срок аренды недавно истек, - пояснил мистер Коллинз. - И Джордж Фаулер решил купить этот участок, чтобы построить фабрику. И уже начал действовать.
     - Как, рядом со школой?! - ахнула Элизабет.
     - Представь себе. Фаулеры на все смотрят с Я точки зрения возможной прибыли.
     - А где же "Гладиаторы" будут играть в футбол?
     - Думаю, Джорджа Фаулера это не интересует, Лиз.
     - Мистер Коллинз, но я слышала, что Пэтмены тоже зарятся на эту землю.
     - Да, это так. Они ужаснулись, что Джордж Фаулер хочет построить здесь фабрику. И заявили судебный протест, чтобы предотвратить сделку. Они категорически против, чтобы здесь была фабрика.
     - Вот и прекрасно, - сказала Элизабет. - Значит, будем поддерживать Пэтменов.
     - Ты не права, Элизабет. Пэтмены вовсе не желают, чтобы здесь было футбольное поле. Они хотят разбить здесь настоящий английский парк. Подобный тому, что был в тысяча девятьсот шестнадцатом году. Ведь тогда эта земля принадлежала Вандерхорнам.
     - А кто такие Вандерхорны?
     - Вандерхорны были одними из первых поселенцев в Ласковой Долине.
     - Ну и что?
     - А мать Брюса Пэтмена - урожденная Вандерхорн.
     - О господи, - протянула Элизабет, - как все перепуталось!
     - Да уж. И боюсь, что разбираться во всем этом придется тебе.
     - Мне? - Сердце Элизабет забилось быстрее. Никогда еще ей не приходилось выполнять таких важных редакционных заданий.
     - Да. Джон занят предстоящей игрой с командой Пэлисэдз-хай. Если, конечно, она теперь состоится. Так что приступай.
     - Вы хотите сказать, мистер Коллинз, что игра с Пэлисэдз-хай может и не состояться на этом поле?
     - Сегодня никто не может пользоваться этим полем. Фаулеры уже заявили на него свои права, а протест Пэтменов привел к тому, что участок считается ничьим, пока дело не будет решено в судебном порядке.
     - Но ведь команде надо тренироваться!
     - Только не на этом поле, Элизабет. Желаю удачи.
     Судебные протесты могут, конечно, преградить доступ на футбольное поле школьной администрации и даже таким шишкам, как Пэтмены и Фаулеры, но перед учениками школы Ласковой Долины они оказались бессильны. К обеденному перерыву о происходящем стало известно абсолютно всем. Толпы ребят бурлили на ступеньках школы и выплескивались на лужайку.
     В центре стоял Кен Мэтьюз, светловолосый гигант, капитан команды "Гладиаторов". Рядом с ним находился Тодд Уилкинз и другие известные школьные спортсмены. Все смотрели на них. Необходимо было что-то предпринять.
     - Что нам делать, Кенни? - крикнул кто-то. - Нельзя отдавать им наше поле!
     - Тихо, успокойтесь, - сказал Кен, обводя глазами толпу. - Не надо волноваться. Во-первых, "Гладиаторы" никогда не сдаются без борьбы!
     Буря одобрения встретила эти слова.
     - А во-вторых, - добавил Тодд, - нам это поле нужнее, чем кому бы то ни было. Фабрика или парк могут быть где угодно!
     - Правильно! - крикнул кто-то.
     - Поле наше! - провозгласил Кен.
     Еще один вопль одобрения.
     Миссис Уоллер, старший повар, наблюдала за толпой из окна столовой; было ясно, что назревает бунт. Она положила на стол разделочную доску и поспешила по коридору к спортивному залу.
     - Тренер! - позвала миссис Уоллер. Тренер Шульц поднял голову от схем расположения игроков, над которыми работал, готовясь к матчу с "Пумами" из Пэлисэдз-хай.
     - Что случилось, миссис Уоллер?
     - Боюсь, плохо дело. Футбольная команда собралась перед школой, и они очень возбуждены.
     - Моя команда? - спросил Шульц, тут же поднимаясь с места.
     - За главного у них Кенни Мэтьюз.
     - Так чего мы ждем?
     Тренер Шульц и миссис Уоллер вместе бросились вверх по лестнице в кабинет директора.
     - Его хватит удар, - сказала миссис Уоллер.
     - Мои мальчики не сделают ничего плохого, - заявил мистер Шульц. - Они просто все принимают слишком близко к сердцу.
     Они влетели в кабинет мистера Купера как раз в тот момент, когда из репродукторов по всей школе разнеслось: "Тренер Шульц, вас просят немедленно явиться в кабинет директора!"
     - Что нам делать? - закричала Джессика, пробравшись вперед, чтобы занять свое место во главе команды болельщиков.
     - Я знаю, что делать! - крикнул Тодд. - Мы устроим сидячую забастовку прямо на поле! Всеобщий вопль восторга.
     - Если они решили начать на поле стройку, пусть строят прямо на наших головах! - поддержал его Кен.
     Раздался еще один победный клич, и ученики, перегоняя друг друга, помчались по лужайке к футбольному полю.
     - Пошли! - скомандовала Джессика своим болельщикам.
     - "Гладиаторы", за мной! - крикнул Кен. Словно полчища римских воинов, армия школьников, побросав на ходу свои сумки и учебники, двинулась на захват футбольного поля.
     У себя в кабинете мистер Купер растерянно смотрел в окно.
     - Их надо немедленно остановить! - воскликнул он.
     Но теперь остановить их не мог никто. Элизабет бежала позади, лихорадочно делая в блокноте стенографические пометки о самом захватывающем событии в истории школы. В центре этих событий был Тодд! Добежав до поля, она увидела Лилу Фаулер и Брюса Пэтмена, младших представителей ненавистных семей, в окружении мальчишек и девчонок."
     - Эй, Фаулер, что это с вами? - потребовал! ответа у Лилы Уинстон Эгберт. - Твоему отцу; что, все денег мало?
      - Оставь моего отца в покое! - завизжала Лила.
     - Фабрика! Фи, как грубо! - искривил губы Брюс Пэтмен. - Фаулеры только о наживе и думают - наглые выскочки!
     - Нет, вы послушайте этого двуликого Януса! - возмутился Уинстон.
     - Твой папаша собирается разбить здесь парк и таблички повесить: "Руками не трогать!" - крикнула Эмили Мэйер.
     - Думай, что говоришь, Эмили, - сказал Брюс. - Парк - все лучше, чем эта грязь. И что вы шум подняли! Бездарным "Гладиаторам" никакие тренировки не помогут!
     - Ты предатель, Пэтмен! - выкрикнул кто-то.
     - Как же можно так говорить о своей родной школе? Где твой патриотизм? - набросилась на него Джессика.
     - Да помолчи ты, Уэйкфилд!
     - Ни тебе, ни твоей семье нет никакого дела до школы Ласковой Долины. Это, просто неприлично, - продолжала Джессика.
     - Что касается неприличий, Джессика Уэйкфилд, вспомни лучше о своей милой сестрице, которая шляется по барам со всяким отребьем. Да, ты не ослышалась: шляется!
     Элизабет делала пометки в блокноте; услыхав эти слова, она вся вспыхнула. Конечно, глаза всех тотчас устремились на нее.
     - Не тронь мою сестру! - завопила Джессика.
     - Это еще почему? - спросила Лила Фаулер. - Вы обращаетесь со мной и с Брюсом как с прокаженными! Я думала, мы с тобой подруги, Джессика Уэйкфилд.
     - Лила, мы.., но...
     - Ишь, заюлила, - бросил Брюс. - И если уж вернуться к разговору о приличиях, Уэйкфилд, как насчет твоего отца и Марианны Уэст, потаскушки, за которой он ухлестывает?
     - Попридержи язык, Брюс, - выступила вперед Элизабет. - Марианна Уэст - юрист, она работает в конторе моего отца.
     - В самом деле? А я думал, у них лучше получается в постели, - ухмыльнулся Брюс.
     - Ты лжешь! Брюс засмеялся:
     - Твой папочка всюду ездит с этой соблазнительной дамочкой, и это называется "работа в конторе"!
     - Да, и они работают вместе, чтобы помешать вам! - выпалила Элизабет.
     - Ну конечно. Поспеши написать об этом в своей газете.
     - Нашел о чем говорить! - сказал Тодд, протискиваясь вперед. - Мы хотим спасти наше поле. Шел бы ты отсюда, - повернулся он к Брюсу.
     - Ну что? - крикнул Кен, вскочив на скамью для зрителей и обращаясь ко всем сразу. - Отдадим поле?
     - Нет! - прогремел единодушный ответ.
     - Позволим строить здесь фабрику?
     - Нет!
     - А парк?
     - Нет!
     - Давайте все вместе споем, - предложила Джессика. - Песня в честь "Гладиаторов"!
     Она выбежала на беговую дорожку и начала дирижировать. Все как один подхватили боевую песню школы Ласковой Долины.
     Элизабет строчила в блокноте, краем глаза наблюдая за Тоддом. Она была поглощена

редакционным заданием - такого важного у нее еще никогда не было, - и все-таки в ушах у нее так и звенели мерзкие слова Брюса Пэтмена об отце и Марианне Уэст. Вдруг ей пришла на память одна домашняя сценка, и все сразу встало на свои места, как будто нашелся недостающий кусочек головоломки. Лиз вспомнила, как на прошлой неделе зашла в комнату к родителям, а они ссорились. Хотя нет, не то чтобы ссорились. Они не кричали, не ругались. Скорее что-то горячо обсуждали. Мама очень нервничала, а папа хмурился, что с ним редко бывает.
     Она услышала только конец разговора, но он все равно оставил в ее душе неприятный осадок.
     - Я вовсе не утверждал, что моя работа важнее твоей, - говорил Нед Уэйкфилд, еле сдерживаясь, и голос его дрожал. - Я всего лишь сказал, что было бы неплохо, если бы мы почаще видели тебя дома...
     Может, это была пустячная размолвка. Последнее время мама долго задерживалась на работе, выполняя какой-то важный заказ. Но этот случай не давал Элизабет покоя, ведь она никогда раньше не слышала, чтобы родители спорили. Мысль о том, что между ними может кто-то стоять, застала ее врасплох. А что, если этот спор был только вершиной айсберга, имя которому - Марианна Уэст? "Нет, - сказала себе Элизабет, - мне все это только кажется. Это невозможно. Этого просто не может быть".

Глава 10

     Элизабет почти закончила свои заметки и уже собиралась идти в "Оракул", как вдруг словно из-под земли перед ней вырос Тодд, и уже поздно было делать вид, что она его не заметила.
     - Привет, Тодд.
     - Лиз, - сказал Тодд, и лицо его словно осветилось изнутри. - Здорово, правда?
     - Да. Я напишу об этом в "Оракуле".
     - Это замечательно! Я всегда был уверен, что из тебя получится отличный репортер.
     - Честно?
     - Честно.
     Вдруг Тодд отвел глаза, как будто вспомнив о чем-то, и умолк.
     - Я иду в школу, - с надеждой в голосе проговорила Элизабет.
     - Да? Я тоже в школу.
     Вот тут-то бы им и помириться, но в этот миг к ним подбежала Джессика:
     - Тодд!
     - А, это ты, Джес, - сказал он.
     - Мне надо с тобой поговорить. Это очень важно, - выпалила она.
     - Ну раз важно, давай поговорим, - согласился Тодд.
     Элизабет повернулась и пошла к школе, все убыстряя шаги. Тодд окликнул ее, но она не остановилась. Никогда еще дорога до школы не казалась ей такой долгой.
     Добравшись наконец до редакции, Лиз села за машинку и сразу начала печатать статью. Работа - лучшее лекарство, только ею можно заглушить боль. "Пиши, - повторяла она себе, - пиши без остановки. Все остальное забудь".
     Тодд в растерянности смотрел, как уходит Элизабет. Только что ему представился прекрасный случай все исправить. И он его упустил.
     Рядом кто-то что-то говорил. Ах да, это Джессика Уэйкфилд.
     - Земля вызывает Тодда Уилкинза, - повторяла она слегка раздраженно. Такой славный и чуть ли не самый красивый парень в Ласковой Долине, но иногда просто терпения с ним не хватает!
     - Что ты сказала, Джессика?
     Они пошли к школе, и Джессика специально еле передвигала ноги. Ей хотелось подольше побыть с ним наедине.
     - Лиз, похоже, опять куда-то спешит, - сказал он.
     - Да, - медленно проговорила Джессика. - Она последнее время не в духе.
     - Еще бы, - сказал Тодд. - Такие приключения даром не проходят.
     - Я как раз об этом и хотела поговорить, - начала Джессика. - Происходит что-то ужасное. Ты слышал, что говорят?
     - Но ведь это правда, Джессика! Я бы все отдал, чтобы это было не так.
     - Ох, Тодд, - всхлипнула Джессика, подбежала к скамейке и рухнула на нее.
     - В чем дело, Джессика? Закрыв лицо руками, Джессика расплакалась. Она громко всхлипывала, плечи ее дрожали.
     - Что с тобой, Джес?
     Тодд сел рядом, обнял ее и, утешая, прижал к себе.
     - Ну-ну, перестань. Все не так уж и плохо.
     - Ох, Тодд! Не могу слышать, что вокруг говорят об Элизабет. Я люблю ее больше всех на свете. Я не позволю, чтобы с ней так обращались.
     Джессика посмотрела на расстроенное лицо Тодда, в его чудесные карие глаза, и сердце ее затрепетало.
     - Тодд, ведь это могло произойти с кем угодно! Это несправедливо! Ведь это могло произойти и со мной!
     - Брось, Джессика. Это же не само собой произошло. Она знала, что делает.
     Джессика набрала полную грудь воздуха:
     - Тодд, я больше не могу. Лиз - моя сестра. Я люблю ее! Тодд, в баре "Келли" была не Элизабет.
     - Не Элизабет?
     - Нет. Тодд, там была я!
     - Что?!
     - Да. Я. Зря они все на мою сестру наговаривают. Это несправедливо.
     Джессика была совершенно ошарашена тем, что произошло дальше. Тодд Уилкинз некоторое время смотрел ей прямо в глаза, потом, словно сам себе не веря, покачал головой.
     - Никогда не слышал ничего подобного. Какое благородство! - выговорил наконец он.
     - Что?
     - Ты берешь вину сестры на себя? Джессика, а я ведь и не знал, какая ты на самом деле. Ты совершенно особенная.
     - Но, Тодд...
     Своими сильными руками Тодд прижал ее к себе и держал так целую вечность. Потом он тихонько поцеловал ее. Он даже не слышал, как кричали и свистели ребята, которые были свидетелями этой сцены - среди бела дня, у всех на виду.
     Джессика, потрясенная, сидела не шевелясь. Даже в самых буйных фантазиях она не могла себе представить, что честность может быть так вознаграждена.
     - Джессика, ты просто прелесть, - сказал Тодд.
     - А ты, Тодд, самый отличный парень из всех моих знакомых.
     - Вот что, я приглашаю тебя на бал "Фи Эпсилон"!
     - Что?
     - Если, конечно, хочешь пойти со мной.
     - Хочу? Ох, Тодд! - И она снова бросилась ему на шею. - Я только об этом и мечтаю.
     Первое, что услышала Элизабет, выйдя из редакции "Оракула", был рассказ о любовной сцене между Тоддом и Джессикой на скамейке прямо посреди школьной лужайки.
     - Ого-го! - Остановил ее Уинстон Эгберт на крыльце школы. - У нас тут недавно температура подскочила градусов на пятьдесят.
     - А что случилось, Уинстон?
     - Красивая болельщица и привлекательный капитан баскетбольной команды миловались-целовались у всех на глазах. Ну, ртуть не выдержала и закипела!
     - Подумать только! - сказала Элизабет, и сердце у нее заныло.
     - Я думал, Тодду ты нравишься, а оказывается, Джессика. Надо же!
     - А что тут удивительного? Уж кто-кто, Уинстон, а ты... Ты ведь с пятого класса в Джессику влюблен. И тебе-то прекрасно известно, какая она потрясающая девушка.
     - Конечно, известно. Но и ты не хуже.
     - Да ну тебя.
     - Ас кем ты идешь на бал?
     - Вопрос серьезный, Уинстон. Они спустились с крыльца. И к ним на своем черном "порше" подкатил Брюс Пэтмен.
     - Так, так, так, - взглянул он на Элизабет. - Да это никак покорительница "Келли". Лиз застыла на месте.
     - Слушай; а я никогда не думал, что ты такая шустрая. И знаешь что, я решил - ты мне подходишь. Приглашаю тебя на бал.
     - На бал?
     - Вот именно. Терпеть не могу тихонь. Мы с тобой покажемся на балу, а потом закатимся куда-нибудь и повеселимся на всю катушку.
     Элизабет долго сдерживалась, и наконец ее терпение лопнуло. Вся боль, обида, страдание от пересудов, шепотков и намеков в один миг выплеснулись наружу.
     - Брюс Пэтмен, - сказала она, - уж лучше я всю свою жизнь просижу безвылазно дома, чем пойду куда-нибудь с тобой. А на бал, между прочим, меня уже пригласили.
     - Да? И кто же?
     - Я!
     Элизабет резко обернулась. Позади стоял Уинстон Эгберт. Кажется, он и сам испугался того, что сказал.
     - Ты? - Брюс Пэтмен засмеялся. - Ты? Да над тобой вся школа потешается!
     - Хм, надо мной, может, и потешается, а от тебя плачет!
     Брюс Пэтмен стал открывать дверцу. Лицо его потемнело и не предвещало ничего хорошего.
     - Ты, придурок, я тебя сейчас сложу пополам и суну в урну.
     Элизабет встала между ними:
     - Не утруждай себя, Брюс. Это правда. Я иду на бал с Уинстоном.
     Она взяла Уинстона под руку, и они пошли, оставив Брюса Пэтмена сидеть в машине с открытым от изумления ртом.
     - Послушай, мне очень неловко, - сказал Уинстон, когда они немного отошли и Брюс уже не мог их слышать. - Но я так разозлился! Если ты не хочешь, я не буду настаивать...
     - Минуточку! Как тебя прикажешь понимать, Уин? Ты что, уже бросаешь меня?
     - Что-что?
     - Ты меня пригласил или нет?
     - Ну, я.., это... Лиз, а что мне еще оставалось делать?!
     - Заедешь за мной в половине восьмого, идет? Уинстон Эгберт уставился на красивую, умную, веселую Элизабет Уэйкфилд, и у него голова пошла кругом.
     - Заеду! - ответил он ошарашенно, потом повернулся и бросился бежать как сумасшедший, размахивая руками и вопя как полоумный.
     Впервые за много дней Элизабет засмеялась от всего сердца. На балу с Уинстоном будет весело, это уж точно. Когда он рядом, невозможно удержаться от смеха. И Элизабет пошла домой.
     Настроение у нее поднялось, она бодро вышагивала, даже принялась что-то насвистывать. И только когда свернула на свою тихую улицу, шаги ее стали неуверенными, ей подумалось, может, и насвистывает она не от счастья, а по какой-то другой причине. Может, так она не слышит собственных грустных мыслей?

Глава 13

     В дверь постучали негромко, но настойчиво.
     - Стив?
     Ответа не последовало. Нед Уэйкфилд постучал снова.
     - Мне надо с тобой поговорить.
     Мистер Уэйкфилд осторожно повернул ручку. В комнате совсем темно, хотя уже девять часов утра. Он поднял занавеси на окнах и подошел к кровати, на которой, завернувшись с головой в одеяло, лежал его сын.
     - Стив!
     Стивен не пошевелился.
     Нед Уэйкфилд уселся на кровать и легонько пихнул локтем неподвижное тело под одеялом:
     - Я все равно не уйду, так что вылезай. Стивен откинул одеяло с лица и, моргая, уставился на отца. Его щеки украшала двухдневная щетина, глаза припухли и покраснели.
     - Выглядишь ты кошмарно, - сказал мистер Уэйкфилд.
     Стивен опустил ноги с кровати, закрыл лицо руками:
     - Ну и что с того? Я и чувствую себя кошмарно.
     - Послушай, Стив, я тоже когда-то думал, что если спрятался хорошенько от неприятностей, то они закончатся сами собой. Но так не бывает.
     - Спасибо за совет, доктор Уэйкфилд.
     - На здоровье. А теперь давай вставай, побрейся, прими душ и идем вниз, поговорим.
     - У тебя, кажется, на руках какое-то запутанное дело...
     - Вот именно. Уэйкфилд против Уэйкфилда. Подъем!
     Когда Нед спустился вниз, Элис Уэйкфилд взглянула на мужа с тревогой:
     - Ну как, встал?
     - Спускается.
     - Слава богу.
     Они видели, что последние два раза Стивен приезжал домой в подавленном настроении. А прошлый уик-энд дело обстояло совсем плохо. Без всяких объяснений он два дня безвылазно просидел у себя в спальне. Когда в воскресенье он уехал обратно в колледж, Элис и Нед загнали близнецов в угол и потребовали объяснить, что происходит. Добиться чего-нибудь от сестер было трудно. Ни Элизабет, ни Джессика не хотели выдавать старшего брата. Но мало-помалу история с Патрицией Мартин все-таки выплыла наружу.
     Когда Стивен спустился в кухню, он выглядел значительно лучше. Сел за стол, мать поставила перед ним апельсиновый сок, но он отодвинул стакан.
     - Спасибо, мам, но я не хочу есть. - Вон что! Ну тогда это серьезно, - сказала она беспечно и была награждена взглядом, который мог пробуравить кирпичную стену. - Извини, пожалуйста, - поспешила она прибавить.
     - Стив, позволь мне сказать несколько слов, - начал отец. - То, что ты сейчас испытываешь, я тоже когда-то испытал.
     - Угу.
     - Вот именно - угу. И мама тоже.
     - Мама? - Он насторожился. - А, ты имеешь в виду, что вы...
     - Что?
     - Нет, ничего.
     - Ты думаешь, у нас никогда не было проблем? - спросила миссис Уэйкфилд.
     Стивен взял стакан сока и сделал глоток. Ему было неловко обсуждать дела родителей, особенно сейчас, когда, кажется, в них замешана Марианна Уэст.
     - Но дело не в нас, - сказал отец. - Так что там такое с Патрицией Мартин? Стивен глубоко вздохнул:
     - Близнецы донесли? А, ладно, теперь уже это не имеет значения.
     - Зачем тебе понадобилось держать ее от нас в тайне? - спросила Элис Уэйкфилд. - Патриция - прелестная девушка.
     - Да, прелестная. Но ее семья...
     Нед и Элис обменялись взглядами. Семья Патриции Мартин - не подарок, это верно. Отец - известный всему городу пьяница, а о ее сестре Бетси и говорить нечего. Их мать умерла от рака крови, когда девочки были совсем маленькие, и семья погибла. Все, в общем-то, можно понять, но от этого не легче. Теперь вот Стивен повел с ними знакомство. И вопрос в том, насколько это серьезно.
     - Знаете что, - сказал Стивен. - Все это не так уж и важно. Забудем об этом. - Он поднялся было из-за стола, но отец положил ему руку на плечо и заставил сесть.
     - Если из-за этого ты два дня не выходишь из комнаты, то это важно, по крайней мере для меня. Ты серьезно увлечен Патрицией?
     - Я, наверное, ее люблю. Она замечательная девушка.
     - А она как к тебе относится? - спросила Элис.
     Стивен встал и принялся мерить кухню шагами.
     - Она меня возненавидела! И никогда больше не будет со мной разговаривать. Я сам во всем виноват. Я недостоин такой прекрасной девушки.
     И он выложил всю свою грустную историю без утайки. Он обвинял себя во всех смертных грехах, рассказывал, как пытался делать вид, что его не волнует ее семья. Он любит ее "несмотря ни на что", говорил он ей, он выше всего этого.
     - А она видела меня насквозь, - с горечью произнес Стивен. - Видела даже то, о чем я и сам не подозревал. Что на самом-то деле я стыжусь ее родственников. Что не считаю ее ровней, но готов по доброте сердечной простить ей ее семью. Каким же я был идиотом! А сейчас все кончено. Она не хочет больше меня видеть. И я ее не виню. Я просто ничтожество.
     - Ты говорил Патриции то, что сказал сейчас нам? - спросила мать.
     Стивен резко остановился, медленно подошел к столу, сел, налил себе кофе и отпил немного.
     - Я не мог, мама, - покачал он головой.
     - Почему?
     - Потому что это слишком... Я бы выглядел как дурак.
     - Это правда?
     - Что я дурак? Да, это правда.
     - Да нет же - то, что ты не ведал, что творил.
     - Да, - подумав, ответил Стивен. - Это правда.
     - Ты все еще любишь Патрицию?
     - Очень, - ответил он без колебаний.
     - Тогда пойди и скажи ей все, что ты только что тут говорил. Это единственное, что ты можешь и должен сделать, - настойчиво добавил Нед Уэйкфилд.
     Стивен сидел, уставившись на стол, потом заговорил, не поднимая глаз.
     - А как вы относитесь к тому, что я вожу дружбу с Мартинами?
     - Ты водишь дружбу не с Мартинами, Стивен. Ты водишь дружбу с Патрицией. Нельзя же судить о человеке по его родственникам, - сказала миссис Уэйкфилд. - Не стану утверждать, что Мартины мне очень нравятся. Но если ты любишь Патрицию, ты должен за нее бороться. Ведь эта Патриция Мартин, а не Бетси и не ее отец.
     Стивен снова вскочил на ноги и забегал по кухне.
     - Вам и правда нравится Патриция, а, мам? И тебе, папа?
     - Стивен, вопрос в том, нравится ли она тебе, - сказал Нед Уэйкфилд. - Тут тебе решать. Поступай так, как подсказывает твое сердце.
     Стивен пытливо вглядывался в лица отца и матери, стараясь отыскать в них следы боли и страданий, которые они, наверное, сейчас испытывают. Неужели их долгий, казавшийся таким счастливым и крепким брак на грани развала? Хорошо было бы знать наверняка, но по их лицам ничего понять нельзя. Как бы им самим ни было трудно и плохо, они объединились, чтобы помочь ему. Стивен почувствовал, как любовь к ним переполняет его, и кинулся неуклюже обнимать маму.
     - Я так люблю тебя, мама!
     - Я тоже люблю тебя, Стив.
     - И тебя, папа, - сказал он, хватая отца за руку.
     Стивен стремглав выскочил из кухни, хлопнул входной дверью и умчался к Патриции Мартин.
     Стивен подъехал к дому Мартинов. Дом был старый и запущенный, с покосившейся крышей и облупившейся краской. Подходя к дверям, он услышал, как Патриция уговаривает отца пойти в свою комнату.
     - Ну идем, папа, ляг и поспи немного. И тебе сразу будет лучше, - говорила она.
     Стивен тихонько отворил дверь и вошел. Патриция как раз вернулась в гостиную. Увидев его, она вскрикнула:
     - Стив! Ты зачем пришел? По-моему, я ясно сказала: нам больше не о чем разговаривать.
     - Мне нужно кое-что тебе объяснить, Патриция, - тихо произнес Стивен. - Прости меня.
     Прости. Я вел себя как последний дурак. Ты совершенно права. Я действительно снисходил до тебя и был так глуп, что даже не понимал этого. Патриция, ты можешь простить идиота? Я так тебя люблю! Очень люблю.
     - Стив, - тихо проговорила Патриция. - Я ведь тоже тебя люблю.
     Хрупкая, с сияющими карими глазами, с нимбом медно-золотистых волос, обрамляющих тонкое овальное лицо, в это мгновение она показалась Стивену самой красивой девушкой на земле.
     Они замерли в долгом нежном поцелуе, и по их лицам текли слезы.
     - Прости меня, любимая, пожалуйста, прости, - шептал Стивен, ласково целуя ее глаза, нос, лоб.
     - Патриция! Поди сюда, Патриция! - раздался голос из соседней комнаты.
     - Отец зовет. Мне нужно идти к нему, Стивен.
     - Мы можем потом поговорить? Мне столько нужно тебе сказать! А что, если мы поговорим обо всем вечером в "Дэйри Берджер", за устрицами и коктейлем? - спросил Стивен, нежно держа ее лицо в своих ладонях.
     Патриция ослепительно улыбнулась:
     - Отлично, увидимся в восемь.
     Она подбежала к двери, ведущей в комнату отца, а Стивен спустился с парадного крыльца и, сияющий от счастья и вновь приобретенной надежды, поспешил домой.
     Стивен довез Патрицию до ее дома и теперь ехал по городу, вспоминая подробности прошедшего вечера. Мысли его витали вокруг милого образа Патриции. Вдруг, как достойное завершение вечера, из темноты вынырнул ржаво-коричневый автомобиль отца. Отлично: он поедет домой вслед за отцом и поблагодарит его за добрый совет. Узел, казавшийся безнадежным, так просто распутался. Он ехал, грезя на яву, наслаждаясь какой-то приятной мелодией. И чуть было не пропустил поворот на одну из боковых улиц, куда внезапно свернул отец.
     Не думая, что делает, Стивен тоже свернул. И тут только заметил, что рядом с отцом в машине сидит еще кто-то.
     Марианна Уэст!
     Стивен растерялся. Он вовсе не собирался выслеживать отца. Но так получилось, что он будто шпионит за ним и Марианной, и, черт побери, ему очень хочется знать, что, наконец, происходит. Время позднее: кто сейчас возвращается с работы?
     Машина отца стала замедлять ход.
     Стивен тоже притормозил: не мог же он теперь проехать мимо них. Остановил машину в тени кустов, обрамляющих дорогу.
     Нед свернул на дорожку, ведущую к одному из домов, и затормозил. Марианна и Уэст вышли из машины. Они вместе смеялись чему-то, идя к домику с белыми ставнями, где жила Марианна.
     - Нет, только не это, - прошептал Стивен. Он не желал этому верить, но все свидетельствовало против отца, отрицать это невозможно.
     Он долго сидел в машине, ожидая, когда выйдет отец, слушал песни по радио, не замечая, что не разбирает слов; прослушав их, наверное, с десяток, махнул рукой, включил зажигание и покатил домой. Дома все спали.
     Поднимаясь по лестнице к себе, Стивен постоял немного возле двери в спальню родителей. Света не было, значит, мама, по крайней мере, не сидит, не ждет отца и не волнуется. Бедная мама, подумал он, если бы она знала...
     Стивен забрался в постель, но ему не спалось. Надо дождаться возвращения отца - если он вообще вернется домой.

Глава 14

     Элизабет казалось, что никогда еще жизнь не была такой сложной и запутанной. Все кругом рушилось. Отец бегает за другой женщиной, а мама ничего не видит. Эти хапуги Фаулеры хотят заграбастать школьное футбольное поле именно сейчас, когда в школе наконец отличная команда. А борются с ними Пэтмены, которые ни чуть не лучше. Им, видите ли, захотелось гулять в английском парке! Тяжба перешла в суд, и это еще больше сблизило отца и эту адвокатшу, Марианну Уэст.
     И, кроме всего, Тодд Уилкинз оказался ничуть не лучше Рика Эндовера. Элизабет хотела забыть об этом, но не могла, нет-нет да и возвращалась мыслями к этой истории. И сердце у нее падало. Как только он посмел! И все-таки не могла она представить себе его в такой роли. Конечно, она верила Джессике - в конце концов, зачем ей врать? Но все ее существо восставало против этого.
     Никогда еще Элизабет не была так несчастна. Но теперь это все равно. Джессика порвала с Тоддом, и она тоже. А Тодд - только подумать - разгуливает по школе, словно ничего не случилось. Значит, он никогда о ней не думал.
     Но, как ни странно, Тодд не спускал с нее глаз.
     Она чувствовала на себе его взгляд на каждом уроке.
     На перемене - в коридоре или в буфете - Тодд заговаривал с ней, как будто они по-прежнему Друзья.
     - Привет, Лиз, - сказал он как-то после урока истории. - Может, перекусим вместе где-нибудь после школы?
     - Я занята, - отрезала она, сделав вид, что не заметила обиды, появившейся у него на лице.
     На уроке мистера Руссо он послал ей записку:
     "Подожди меня у колонн после уроков".
     Элизабет не удосужилась прийти на это свидание.
     Но от Тодда не так просто отделаться. Каждый день он пытался остановить ее в вестибюле, заговорить на лестнице. Под любым предлогом она отмахивалась от него, но легче от этого не было.
     Ее настроение не улучшилось, даже когда мистер Коллинз подошел к ее столику в редакции "Оракула" и похвалил за статью о футбольном поле.
     - Написано вполне профессионально, - сказал мистер Коллинз.
     - Спасибо.
     - Может, поговорим? - предложил он, облокотившись на край стола, сочувственно глядя на нее.
     - Простите, мистер Коллинз. Последнее время у меня не все ладится. - Элизабет через силу улыбнулась.
     - Хочешь и дальше писать об этом деле?
     - Ну конечно. А что, история продолжается?
     - Дело передано в суд. Так что тебе придется побыть на судебном заседании. Дело ведет твой отец, но ты должна освещать ход событий объективно. Придется постараться.
     - Не беспокойтесь, мистер Коллинз, постараюсь.
     - Не делай поспешных выводов. И не суди предвзято. Иначе хорошим репортером тебе не быть. Помни - прежде всего факты.
     - Да, знаю.
     - А та женщина, мисс Уэст, тоже участвует в этом деле?
     - Да, - тихо ответила Элизабет. - Увы, участвует.
     - Ну что ж, дело будет рассматриваться в четверг в девять тридцать в городском суде. Желаю удачи.
     Значит, она увидит в зале суда, как отец и "та женщина" вместе ведут дело. От этой мысли Элизабет стало совсем худо. И телефонный звонок Тодда вечером на другой день тоже радости не принес.
     - Лиз? , -Да.
     - Это Тодд.
     - Что тебе нужно?
     - Лиз, происходит что-то странное.
     - Между нами ничего не происходит, Тодд Уилкинз. Запомни это.
     - Может быть, ты объяснишь, наконец, в чем дело? - рассердился он.
     - Что ты к нам привязался?
     - К нам?
     - Ко мне и Джессике. Ты что, не понимаешь, что мы вовсе не такие, как ты себе представляешь?
     - Ты это о чем?
     - Сам прекрасно знаешь!
     - Не знаю!
     - Послушайте, что вам от меня надо, мистер Уилкинз?
     - Я хотел встретиться с вами и поговорить, мисс Уэйкфилд. Мне нужно вам кое-что сказать.
     - Вот как?
     - Я.., ну, я просто хотел сказать, что кое в чем был не прав.
     Элизабет вдруг поймала себя на том, что внимательно его слушает. "Если бы эта история с Джессикой имела какое-то объяснение, - думала она с надеждой. - Даже если он просто признает, что виноват, будет уже легче".
     - В чем, Тодд? Я слушаю тебя, - сказала она, и голос ее потеплел.
     - Ну, знаешь... Я хотел сказать, что.., человеку свойственно ошибаться. Я это знаю. Он совершает поступок, не отдавая себе отчета. А потом ему стыдно. И нельзя корить его за это всю жизнь! Это несправедливо.
     Да, подумала Элизабет, конечно, несправедливо.
     Если Тодд попросит прощения за то, как он вел себя с Джессикой, в их отношениях это ничего не изменит. Но, по крайней мере, она перестанет его ненавидеть.

     - Прости меня, Лиз, что я вел себя так глупо.
     - Да уж, Тодд, ты меня удивил. Ты представить себе не можешь - я была просто в шоке.
     - А как бы ты вела себя на моем месте, Лиз? Сейчас я уже поостыл, но сколько мне пришлось передумать, пока я решил простить тебя, У Элизабет перед глазами все поплыло, она не могла понять, что такое он говорит.
     - Простить меня?
     - Да, Лиз, я тебя прощаю, - заторопился Тодд. - Прощаю при условии, что ты дашь слово не видеться больше с этой скотиной.
     - С какой скотиной?
     - Ты прекрасно понимаешь, Лиз, о ком я говорю - о Рике Эндовере.
     - Ты все еще этому веришь?
     - Это все знают.
     - Разве Джессика не говорила с тобой?
     - Говорила. Да, на такую сестру можно положиться, Лиз. Она ведь хотела взять твою вину на себя. Очень благородно с ее стороны, но я хочу, чтобы ты знала - ей не надо этого делать. Ты совершила ошибку, но знаешь, как говорят: что было, то было и былым поросло. Я постараюсь все забыть.
     - Ты.., забыть... - Элизабет казалось, что она сейчас лопнет от злости. - Ладно, Тодд, я тоже кое-что забуду.
     - Что-что?
     - Мне твое одолжение не нужно!
     - Элизабет, но я не хочу с тобой ссориться. Зачем ты подливаешь масло в огонь?
     - Ну это уж слишком!
     - Знаешь, Лиз, давай встретимся сегодня и все спокойно обсудим.
     - Встретимся? Ты просто нахал! Это после того, что ты сделал! Тодд, запомни раз и навсегда. Я не хочу тебя видеть!
     Элизабет швырнула трубку и проплакала целый час. Но, по крайней мере, теперь все кончено. Кончено навсегда.

Глава 15

     Здание суда стоит в центре, на главной площади Ласковой Долины. Оно построено в колониальном стиле: длинное, невысокое и очень красивое. Элизабет даже слегка оробела, войдя в него. Привратник направил ее в комнату для представителей прессы.
     - А что, у журналистов есть в суде свое помещение? - спросила она у служащего за стойкой "Справки".
     - Да, милая барышня. Прямо по коридору, третья дверь направо.
     Элизабет неуверенно подошла к двери и, приоткрыв ее, заглянула внутрь. Вдоль стен стояли большие письменные столы, заваленные газетами и всякими документами. Там было несколько репортеров. "Может, когда-нибудь и я буду работать здесь", - подумала Элизабет.
     Мистер Коллинз посоветовал ей найти Эрика Гарнета, репортера "Новостей Ласковой Долины".
     - Здравствуйте, мистер Гарнет, - робко сказала Элизабет.
     - А, это, надо полагать, "золотое перо" школы Ласковой долины? - улыбнулся Эрик Гарнет. Элизабет покраснела и тоже улыбнулась:
     - Ну, не совсем так.
     - Чем могу служить?
     - Я буду писать о школьном футбольном поле.
     - О чем, о чем?
     Элизабет почувствовала, что опять краснеет:
     - Я хотела сказать, о деле "Фаулер против школьного городского совета".
     Мистер Гарнет объяснил, куда идти, и пожелал удачи.
     Войдя в зал заседаний на втором этаже, Элизабет заметила на местах для зрителей тренера Шульца и директора мистера Купера. Судья Роберт Дейли, суровый и величественный, облаченный в черную мантию, уже восседал на своем месте.
     Джорж Фаулер тоже был там, сидел за отдельным столом, окруженный адвокатами в темных костюмах. Вид у него был злой и решительный. Недалеко от судейского стола стоял еще один стол, за ним сидели ее отец и Марианна Уэст.
     Увидев Марианну, Элизабет внутренне закипела. Папа так внимателен к ней, наклонился и шепчет ей на ухо, наверное, что-то ласковое. Если бы мама увидела, у нее бы разорвалось сердце!
     За третьим столом сидели Генри Уилсон Пэтмен и еще два адвоката. Столько адвокатов, что, пожалуй, хватило бы защищать всех граждан Калифорнии без исключения!
     - Готовы ли обе стороны к слушанию дела? - спросил судья, отрывая глаза от стопки документов, которые лежали перед ним.
     - Готовы, ваша честь, - звонким голосом ответила Марианна Уэст, прежде чем кто-либо успел открыть рот.
     Элизабет готова была испепелить ее взглядом.
     Это выскочка Марианна Уэст сунулась вперед отца, а ведь это он - совладелец адвокатской фирмы, а не она! Лишь бы обратить на себя внимание!
     Но злиться было некогда: один за другим стали выступать адвокаты, пересыпая свою речь судебными терминами, от которых у Элизабет зазвенело в ушах.
     Первым встал один из адвокатов Джорджа Фаулера, как и все, в темно-синем костюме, и громоподобным голосом произнес речь. Суть ее сводилась к тому, что футбольное поле должно стать собственностью Фаулеров, поскольку срок аренды школьного совета истек и должным образом продлен не был.
     Затем один из адвокатов Генри Пэтмена произнес проникновенную речь о том, что новая фабрика будет загрязнять воздух Ласковой Долины, да еще рядом со школой. И потому дело приобретает широкое общественное звучание.
     Элизабет слушала убедительно звучащие доводы той и другой стороны, и надежды ее постепенно таяли. Но ведь еще будет выступать отец. А он прекрасный адвокат. Может, все-таки ему удастся отстоять школьное поле.
     Но вместо отца стала готовиться к выступлению Марианна Уэст. Элизабет как громом поразило!
     Марианна встала и, заглянув еще раз в бумаги, заговорила громким ясным голосом, обращаясь ко всем сидящим в зале заседаний. Она говорила, что если здание - голова школы, то футбольное поле - ее сердце. Элизабет строчила в блокноте, стараясь не пропустить ни одного веского довода, которые приводила Марианна Уэст. Кажется, она и правда понимает что к чему. Это, должно быть отец посвятил ее во все тонкости.
     И мало-помалу Элизабет вопреки себе стала восхищаться тем изяществом, с каким Марианна распутывала это непростое дело. И она записала в блокноте: "Мисс Уэст умно и убедительно отстаивала интересы школы".
     Наконец объявили перерыв и суд удалился в совещательную комнату для принятия решения, а в душе у Лиз зародилось сомнение, так ли уж она права, что подозревает Марианну Уэст. Увидев в коридоре отца, она бросилась к нему, но, заметив, что рука его лежит на плече Марианны, застыла на месте. На виду у всех! Что же это такое творится!
     А Нед Уэйкфилд подвел к дочери Марианну и представил их друг другу. Элизабет от растерянности как язык проглотила. К счастью, Марианна ничего не заметила. Она улыбалась налево и направо, довольная произведенным ее речью впечатлением. Потом взглянула на Элизабет и сказала:
     - Нед говорил, что у него дочери-красавицы. Но я и думать не могла...
     Элизабет вспыхнула, Марианна явно говорит искренне, она даже могла бы понравиться Лиз. От этой мысли она совсем расстроилась - это ведь предательство по отношению к маме.
     Судебный пристав выглянул в коридор и объявил, что судья готов обнародовать решение. Все поспешили обратно в зал, заняли свои места и, ожидая решения, затаили дыхание.
     Сначала шли малопонятные юридические тер мины, но последние слова судьи прозвучали громко и ясно: "Джорджу Фаулеру и Генри Пэтмену в иске отказать. Собственность по решению суда передается в аренду школьному городскому совету".
     Раздались радостные выкрики и восклицания, и никто уже не слышал пристава, призывавшего к порядку. И, наверное, только одна Элизабет заметила, как Фаулер и Пэтмен с кислыми физиономиями в сопровождении своего эскорта гуськом покинули зал заседаний.
     Мистер Купер и тренер Шульц отвезли Элизабет обратно в школу, а там ее торжественно встретили и повели по коридорам Кен Мэтьюз и вся футбольная команда.
     - Все о'кэй! - кричала она. - Мы победили! Потом ее подняли на руки и пронесли так по парадной лестнице, затем через всю школу и обратно по пандусу в столовую.
     Позже, когда она сидела в редакции и писала статью, в комнату то и дело кто-нибудь забегал и спрашивал:
     - Это твой отец нас спас?
     - Он тоже там был, но выступала в нашу защиту Марианна Уэст.
     Мистер Коллинз пробежал глазами ее статью и удовлетворенно кивнул:
     - Хорошо, Элизабет, вполне объективно. Лиз вздохнула. Сама она не была уверена, что, несмотря ни на что, сумела остаться беспристрастной.
     По дороге домой к Элизабет снова вернулось мрачное настроение. Разве могла она быть счастливой, если отец хочет оставить их ради другой женщины.
     А дома мама сказала ей:
     - Лиз, дорогая, помоги мне накрыть на стол. Достань хорошие тарелки, серебро. У нас сегодня гости.
     - Гости?
     - Да. И потом всем уже надоело, что нас с папой никогда не бывает дома вечером. Сегодня мы ужинаем все вместе.
     - Мамочка, как здорово! - радостно воскликнула Элизабет, обнимая мать и чмокая ее в щеку. - А кто еще будет?
     - Марианна Уэст! - ответила мать с улыбкой. - И еще...
     Она не успела договорить, потому что Элизабет ее перебила:
     - Марианна Уэст?!
     - Да! И отец хочет объявить о чем-то очень важном!
     - О чем-то очень важном - про Марианну Уэст?
     - Да!
     Джессика не успела ничего сообразить, как очутилась в комнате Элизабет, куда та ее затащила, плотно прикрыв за собой дверь.
     - Лиз, в чем дело?
     - Конец света, Джес! Марианна Уэст сегодня ужинает у нас, и папа собирается объявить о чем-то. Как ты думаешь, что бы все это значило?
     - Я так и знала, что этим кончится! - воскликнула Джессика и, упав на постель, расплакалась. - Они собираются объявить, что разводятся! Я этого не перенесу!
     - Этого не может быть. Отец никогда бы не стал устраивать такое представление, - сказала Элизабет, но в голосе у нее уверенности не было. - Какая разница, стал бы или нет. Ведь он же любит Марианну Уэст!
     - Я в этом сомневаюсь.
     На лестнице вдруг послышались шаги Стивена. Джессика распахнула дверь.
     - Стив, а мы и не знали, что ты сегодня приедешь домой. Входи скорее! У нас несчастье! Папа влюбился в Марианну Уэст!
     - Что-о? - вытаращил глаза Стивен.
     - И сегодня за ужином, кажется, объявит об этом, - сказала Элизабет. - Мы точно не знаем, что он собирается объявить. Но, судя по обстоятельствам, наверное, что-нибудь ужасное.
     - Кошмар! - сказал он и с размаху уселся в кресло. - Ведь я пригласил на ужин Патрицию Мартин! Поэтому и приехал сегодня. Не можем же мы и ее в это впутывать!
     - Сегодня самый отвратительный день в моей жизни, - всхлипнула Джессика и выбежала из комнаты.
     Переодеваясь к ужину, и сестры и Стивен готовились к самому худшему.
     А в это время Элис Уэйкфилд хлопотала на кухне. Она приготовила на ужин утку с яблоками, спаржу в сметане и фруктовое мороженое. Сестры слышали, как она напевает внизу.
     - Нет, я этого не выдержу, - шептала Джессика.
     Стивен спустился вниз вместе с Элизабет и Джессикой. Вид у него был как у побитой собаки. Он звонил Патриции, хотел отложить ее приход, но не застал дома. Теперь ей предстоит узнать, что и в других семьях не все хорошо.
     Их план перехватить отца внизу и как-нибудь предотвратить катастрофу тоже не увенчался успехом. Когда они появились в гостиной, Марианна была уже там, на ней был светло-голубой костюм, в руке бокал с белым вином. Она выглядела счастливой.
     А рядом стояли Нед и Элис Уэйкфилд, они тоже пили вино, и все трое чему-то смеялись.
     Потом пришла застенчивая, робкая Патриция Мартин.
     - Здравствуй, Патриция, - тепло встретила ее миссис Уэйкфилд.
     - Добрый вечер, Патриция, - приветствовал ее Нед Уэйкфилд.
     Все были так милы и приветливы, что сестры думали, их сейчас стошнит.
     И тут мистер Уэйкфилд поднял бокал.
     - Дорогие друзья! - произнес он. - Я хотел это сказать за ужином, но не утерпел.
     Элизабет затаила дыхание. Джессика смотрела на отца, сверкая глазами. Стивен, казалось, готов был бежать куда глаза глядят.
     - Поднимаю этот тост за Марианну, - продолжал Нед Уэйкфилд, - за нового компаньона нашей фирмы!
     Элизабет, ничего не понимая, уставилась на Джессику. Джессика посмотрела на Элизабет.
     Марианна Уэст взглянула сначала на Неда Уэйкфилда, потом на его жену.
     - Что вы сказали? - чуть растерянно спросила она.
     Мистер Уэйкфилд довольно засмеялся:
     - Дирекция позволила мне объявить об этом сегодня. С этого момента вы полноправный компаньон фирмы. Вся наша сверхурочная работа чего-нибудь да стоила, а?
     Так вот в чем дело: папа просто помогал мисс Уэст получить повышение по службе, чего, как он считал, она вполне заслуживала. Элизабет залилась краской, ей было стыдно за свои глупые подозрения. Лицо Джессики выражало полное изумление.
     - О боже мой! - наконец опомнилась Марианна Уэст. - Нед! Вы просто чудо! Без вашей помощи у меня бы ничего не получилось.
     С этими словами она бросилась на шею Неду Уэйкфилду и расцеловала его. Потом расцеловала и Элис Уэйкфилд.
     - Элис, у вас самый замечательный в мире муж!
     - А я знаю, - сказала та, улыбаясь, и взяла Неда под руку.
     - Ну а теперь, после того как вы узнали эту приятную новость, - сказал мистер Уэйкфилд, - почему бы не закрыть заседание и не пойти ужинать?
     Элизабет весело улыбнулась брату с Патрицией, взяла сестру за руку, и они вместе чуть не вприпрыжку двинулись в столовую.

СЕКРЕТЫ

Фрэнсин ПАСКАЛЬ

Глава 1

     - Родная сестра! Как она могла так подло со мной поступить? - Джессика Уэйкфилд кипела от возмущения.
     Она сердито влезла в платье, в котором собиралась пойти с Томом Маккеем. Ее лучшая подруга Кара Уокер застегнула ей молнию, отступила в сторону и вздохнула. Джессика, как всегда, была великолепна. Ничего не скажешь! Золотистые волосы нежно переливались на обнаженных загорелых плечах. Светились зеленовато-голубые глаза, мягко шуршал легкий шелк платья под цвет глаз. Завершающим штрихом обычно была обворожительная улыбка. Только сейчас Джессике было не до улыбок.
     - Смотри, - притворно-озабоченно сказала Джессика, - какая я лохматая. За весь день руки так до волос и не дошли. - Она недовольно встряхнула головой, хотя все золотистые прядки были на месте. - Представляешь, каково выкупаться в одежде у всех на виду. Такое унижение!
     При воспоминании об этом Джессика поежилась. С ней сыграли злую шутку - и кто, сестра-близнец Элизабет. Она ведь всегда, по зову сестринского долга, приходила Джессике на помощь.
     Невероятно, но факт - Джессику в одежде бросили в школьный бассейн!
     Каждый год ребята устраивали шуточную экзекуцию автору колонки слухов в школьной газете. Но писала-то для "Глаз и ушей" Элизабет, а благодаря ловко подстроенной путанице выкупалась не она, а как две капли похожая на нее сестра. Явно она научилась таким штукам у самой Джессики.
     - Не знаю, не знаю. По-моему, ты выглядела очень мило. Уж никак не мокрой курицей, хотя ты это вполне заслужила. Сама мне рассказывала, какую свинью ты ей подложила.
     Джессика взглядом резко оборвала ее. , - Скажи спасибо, что мы сейчас у тебя дома, а то я бы тебе показала мокрую курицу.
     Но в глубине души она понимала, что Кара права.
     - Да успокойся, Джесс, ты и правда выглядела сексуально.
     Улыбка заиграла у Джессики в уголках рта, и как она ни старалась сохранить обиженный вид, ей это не удалось, В конце концов она со смехом повалилась на кровать Кары.
     - Правда что ли? Все равно обидно, когда тебя вот так возьмут и окунут в воду.
     Вдруг у нее в голове мелькнула одна мысль. Она сразу посерьезнела.
     - Ой, Кара! - воскликнула она. - А что, если все это видел Брюс? Я просто умру.
     Брюс Пэтмен ей нравился с первого года учебы.
     По нему сохли чуть не половина девушек школы. Красив, как кинозвезда, да еще в придачу ездит на потрясающем черном "порше".
     - Подумай лучше о том, что ты будешь королевой осеннего бала, - расчесывая перед зеркалом блестящие черные волосы, сказала в утешение Кара. - Брюс будет ослеплен твоей красотой и ни о чем не вспомнит.
     Даже Кара не догадывается, как ей хочется получить корону королевы бала. До бала еще две недели, а уже нет сил ждать. Королем точно выберут Брюса. Другие претенденты ему в подметки не годятся. Если выберут ее, она будет править вместе с Брюсом весь учебный год, а мероприятий в школе предостаточно. Тут уж Брюс никуда не денется - обратит на нее внимание и, конечно, влюбится.
     Для нее эта корона - все. Ну, теперь берегитесь! Когда у Джессики Уэйкфилд есть какая-то цель, она добьется ее, чего бы это ни стоило. Очаровательная улыбка, ласкающий взгляд, обходительная манера - все срабатывало безотказно, редко кто срывался с крючка.
     Элизабет Уэйкфилд смотрела на осколки на полу: лучшая подруга выронила из рук мерную чашку.
     - Лиз, я не нарочно. - Глаза Инид наполнились слезами. - Я не знаю, как так вышло. Она.., она сама выскользнула!
     Элизабет обняла подругу. Чего там! Обе все равно забрызганы шоколадным сиропом. Инид Роллинз ночевала у Уэйкфилдов. Весь вечер она нервничала, и Лиз решила затеять проект "Печенье-1" в надежде, что это отвлечет подружку от грустных мыслей. То, что у Инид неспокойно на душе, Элизабет заметила еще месяца два назад, когда та только начала встречаться с Ронни Эдвардсом. Ей не хотелось навязываться, она справедливо полагала, что Инид поделится с ней, если сочтет нужным. Элизабет считала, что, даже по праву лучшей подруги, она не имеет права совать нос в чужие дела. Инид пришла вся в слезах, ей было не до разговоров.
     - Да ладно тебе, забудь про чашку. Что с тобой, Инид? Можешь не говорить, если не хочешь. Только помни, что мы подруги и, если нужно, я всегда приду на помощь.
     Инид закрыла лицо руками. И Элизабет заметила, что руки у нее дрожат.
     - Лиз, Лиз, я так боюсь!
     - Чего?
     - Потерять Ронни. Он меня возненавидит, если узнает про меня всю правду. Будет меня презирать!
     - С какой стати ему тебя ненавидеть? Ты же чудесный человек!
     Инид отрицательно покачала головой.
     - Ты не знаешь всего, Лиз. Об этом я даже тебе боялась рассказать. Мне не хотелось, чтобы и ты меня ненавидела.
     - Я бы не смогла, Инид.
     - Ты бы, может, и нет. Но Ронни - другое дело. Он возненавидит, если все узнает.
     - И что же это за ужасная тайна? - Элизабет ободряюще улыбнулась. - Ты ночной взломщик, да? Днем примерная ученица, отличница, а ночью грабитель?
     - Да нет же, Лиз. Мне не до смеха-- По перемазанной шоколадным сиропом щеке скатилась слеза.
     - Прости, Инид, я не хотела тебя расстраивать. Что бы ты ни говорила, я не верю, что ты способна на какой-то плохой поступок.
     Инид со всхлипом набрала воздуха и выпалила:
     - Тогда пойди и поройся в архивах полиции.
     - И я там что-нибудь найду про тебя? Инид не ожидала, что Элизабет так это поразит.
     - Да, про меня. Знаю, знаю, о чем ты думаешь. Как? Образцово-показательная Инид? Но я ведь не всегда была такой образцовой.
     И прерывающимся голосом Инид выложила своей лучшей подруге все, что ее так долго тяготило. Два года назад родители разводились, и Инид была сама не своя. Страдала, злилась, на душе было тошно, и она попала в дурную компанию. Связалась с парнем, которого звали Джордж Уоррен. Чего только они вместе не перепробовали.., Финал был ужасен. Как-то раз днем Инид с Джорджем отправились покататься, оба были под кайфом и сбили маленького мальчика, игравшего у дороги. Для Инид земля перестала вращаться.
     На негнущихся ногах, как во сне, она выбралась из машины. В памяти навсегда останется крошечное тельце, распростертое на дороге, и крик выбежавшей из дома матери. Инид словно вросла в землю, не в силах двинуть ни рукой, ни ногой. Она только слышала, как чужой ей голос откуда-то со стороны все повторял: "Простите нас, простите, мы не хотели!".
     К счастью, ребенок остался жив. У него оказалась сломана рука и сотрясение мозга. Инид и Джорджа отвезли в полицию, но не отправили в тюрьму, а приговорили к шести месяцам условно, с принудительным лечением от наркомании.
     Инид после этой истории как подменили. Она поняла, что находилась на пороге гибели. Пришла в ужас и коренным образом изменила жизнь. Стала одной из лучших в школе. Перестала встречаться с Джорджем. Его родители поместили сына в частный пансионат, "где были очень строгие порядки. Это было два года назад.
     Рассказывая, Инид не отрывала глаз от стола, боясь посмотреть на Элизабет. Окончив рассказ, подняла глаза и встретила полный жалости взгляд зеленовато-голубых глаз. Инид считала подругу очень красивой, пусть не такой яркой, как Джессика, - обе сестры могли бы считаться эталоном американской красоты: великолепные белые зубы, пышные золотистые волосы, - но в Элизабет была еще теплота. Она умела проявить участие. Ей одной могла Инид доверить свою тайну, не сомневаясь, что ее лучшая подруга не отвернется от нее.
     - Хорошо, что ты мне все рассказала. В нашей дружбе это ничего не изменит. Ты для меня по-прежнему чудесный человек. И я тебя еще больше уважаю, зная, что тебе пришлось пережить.
     Слезы хлынули из глаз Инид. Она больше не сдерживалась и чувствовала облегчение от того, что открыла душу, но самым сильным чувством был страх. Вдруг все это узнает один-единственный человек, которому она никогда бы не рассказала этой истории.
     Инид через силу улыбнулась.
     - Если бы я рассказала об этом Ронни, он бы перестал считать меня потрясающей девчонкой. Он не простил бы мне, что я его все время обманывала.
     - Ты же его не обманывала, - поправила ее Элизабет.
     - Но и правды не говорила.
     - Не мучайся ты так, Инид, бывают тайны и пострашнее. К тому же, это было два года назад - чуть ли не в каменном веке.
     - Тебе легко говорить. У тебя в прошлом нет никаких пятен.
     - Кроме тех, которыми я обязана Джессике. - Элизабет безуспешно пыталась побороть улыбку, вспомнив милую привычку сестры пользоваться ее гардеробом, когда у нее не оставалось ни одной чистой вещи.
     - Ты не боишься потерять Тодда, вот и смеешься, - вздохнула Инид.
     - Я бы на твоем месте все сказала Ронни. Он поймет, если любит."
     - Лиз, ты не понимаешь!
     Инид опустилась на стул возле окна, выходящего во внутренний дворик, и стала смотреть на зеркальную поверхность подсвеченного бассейна, которая искрилась, как сапфир, в темноте ночи. И у Ронни такие же синие глаза.
     - Ронни совсем не такой, как Тодд, - продолжала Инид. - Ему нужно все мое внимание без остатка. Если, он узнает о Джордже... - Она вдруг закусила губу.
     - А что узнает? Ты же говоришь, вы с ним два года не виделись.
     - Мы и правда не виделись. Но... - она глубоко вздохнула, - мы переписывались. Нет, это не то, что ты думаешь. Между нами ничего нет. Мы просто друзья. Я и писать Джорджу стала из-за того, что у него все пошло кувырком. Он был такой несчастный. И мне хотелось, чтобы он опять поверил в будущее.
     - По-моему, очень хорошо, что ты помогаешь Джорджу вернуть самоуважение. Почему это Ронни станет ревновать? Из-за нескольких дружеских писем?
     - И это ты говоришь о человеке, который чернеет от ревности, если я случайно брошу взгляд на незнакомца. На прошлой неделе я делала домашнее задание по истории с одним парнем, он нас увидал и чуть не разнес школу.
     Элизабет почувствовала легкое беспокойство:
     - Но если ты объяснишь ему все, как мне...
     - Он все равно не поймет. - Инид уронила голову и спрятала лицо в ладонях. - Я чувствую, что я его потеряю!
     Лиз успокаивающе положила руку на плечо подруги:
     - Знаешь что, давай мы с тобой об этих письмах забудем, хорошо? Инид кивнула.
     - Так что можешь больше не волноваться:
     Ронни ничего не узнает. И почему ты так боишься?
     - Из-за Джорджа. В последнем письме он написал, что недели через две приедет погостить в Ласковую Долину. Он и раньше приезжал, но сейчас хочет со мной повидаться.
     Наверху, в комнате Элизабет, Инид вынула из своей сумки с вещами пачку писем. - - Я их взяла с собой, чтобы показать тебе, - тихо сказала Инид и протянула письма.
     Первое сверху письмо было последним по времени:
     "Дорогая Инид.
     Как ты знаешь, экзаменов у нас по горло. Нам тут с ними вздохнуть не дают. Мне сначала ужасно не нравилось, а сейчас я даже рад. Я вдруг понял, что чуть ли не всю жизнь бегал от дела, и теперь приходится много работать, чтобы нагнать Мысль о том, что учиться классно, возникла у меня, как это ни смешно, с твоей подачи. Я стал гораздо увереннее в себе, как ты, наверное, поняла. Еще не так давно я на всех злился, винил в своих неурядицах родителей, кого угодно. Но, наверно, уж если кто и виноват, так это я сам.
     Я понял это только благодаря тебе, Инид. И я отдаю отчет своим словам. Ты никогда не поймешь, как много для меня значили твои письма. По правде сказать, сначала здесь была тоска. Этот пансион отнюдь не Диснейленд. Я не собираюсь здесь долго задерживаться - только до конца семестра. Сдам последние экзамены - и домой. Так что будущее выглядит не так уж плохо. Рад, что и у тебя все хорошо. Твое последнее письмо - высший класс. Я теперь только таких и жду. Я очень хочу увидеть тебя, но не обижусь, если у тебя такого желания нет.
     С сердечным приветом, Джордж.
     P.S. Спасибо за печенье, которое ты прислала , на день рождения. Оно исчезло через пару секунд, но было великолепно.
     Р.P.S. Передай привет моему дружку Уинстону".
     - Я не знаю, - что делать". - Инид заговорила, едва Элизабет опустила письмо. - Я не хочу ссориться с Джорджем, но встречаться с ним не могу. Ронни все это не так поймет.
     - А я уверена, что Ронни будет рад, если узнает, что ты с таким участием относишься к людям.
     Инид упрямо замотала головой.
     - Это будет полным крахом. Он взбесится, и я его потеряю. - Она сжала руку Элизабет. - Лиз, ты должна мне обещать, что никому не расскажешь об этих письмах. Поклянись, что не расскажешь!
     - Жизнью клянусь!
     Элизабет торжественно возложила длань на первую попавшуюся книжку, по толщине похожую на Библию. Это оказался толковый словарь. Она же писатель, и словарь всегда должен быть под рукой. Она, конечно, не Хемингуэй. Пока что пишет только для, школьной газеты "Оракул", да еще ведет рубрику "Глаза и уши".
     Элизабет понимала, почему Инид так тщательно старалась сохранить тайну. Последние годы в Ласковой Долине стала бурно развиваться электронно-вычислительная промышленность, но городишко пока оставался настоящей провинцией. Отец близняшек говорил, что в таких городках сплетни множатся, как" мыши в кукурузе.
     А уж в школе от сплетен было деваться некуда - столовая, раздевалки, лужайка перед главным крыльцом служили излюбленными местами школьных кумушек, которым до всего было дело - кто с кем гуляет, кто не прочь побаловаться наркотиками, кто в какой цвет красит волосы. Болтовня по большей части была безобидной, но бывало, злая сплетня вспыхивала, как пожар, и тогда в его огне гибли безвинные люди. Элизабет сама только что прошла сквозь этот огонь. Ее сестру-близнеца чуть не забрали в полицию, а она выдала себя за Элизабет. Сплетня доставила Лиз много неприятностей, поэтому ей, как никому, было понятно беспокойство Инид. , - Клянусь, что если я когда-нибудь разболтаю об этих письмах, то... - тут Элизабет осенило, - то пусть меня зароют заживо в шоколадное тесто.
     Инид со стоном схватилась за живот. Девчонки съели целую гору шоколадного печенья. И не сомневались, что прибавят килограммов на двадцать. Но шутка возымела желаемый результат. Инид все-таки улыбнулась.
     - Да я тебе и без клятвы верю. Я тебе верю, как себе, правда-правда. Ты моя самая лучшая подруга. . - Я надеюсь. - Элизабет, смеясь, взяла подушку и сделала вид, что хочет задушить Инид. - Ну кто бы еще пригласил тебя ночевать? Ты так храпишь, просто ужас.
     - Я никогда не храплю. - Инид со смехом соскочила с кровати и в ответ замахнулась на Лиз своей подушкой.
     - Я как в "Боинге-747" в момент взлета! - Глухо раздался из-под подушки ее голос.
     За этой возней девушки не заметили, как одно письмо упало на ковер.
     - Сдаюсь-сдаюсь, - не выдержала Элизабет. - Пора спать. Давай рассказывать страшные истории о привидениях. Вот слушай. Две девчонки одни в пустом, огромном, скрипучем доме.;.
     - Элизабет Уэйкфилд! Я ведь не усну после твоих историй с привидениями. В тот раз я неделю не спала.
     Лиз щелкнула выключателем. Комната погрузилась в зыбкую, полную теней темноту, и она начала самым скрипучим голосом:
     - Дождливой темной ночью...
     Инид испуганно сжалась под одеялом. Как приятно отключиться от настоящих страхов, от которых постоянно сжимается сердце. Потерять Ронни - : страшнее этого для нее ничего не было.

Глава 2

     Джессика уставилась в окно на зеленые склоны, а мисс Нора Дальтон продолжала что-то говорить о спряжении французских глаголов.
     - Скучать, скучала, скучаю, - проспрягала Джессика про себя.
     Был такой чудесный день. Хотелось на пляж, загорать в новом блестящем купальнике, купленном неделю назад в магазине Фокси Мама".
     Краем глаза она видела в соседнем ряду Уинстона Эгберта, который не сводил с нее влюбленного взгляда. Идиот, с какой еще стати он так пялится? Но сама уселась пококетливее.
     - Ждем только тебя, Джессика.
     Джессика ощутила на себе пристальный взгляд мисс Дальтон. В широко посаженных миндалевидных глазах мисс Дальтон, высокой, изящной женщины лет двадцати пяти, светился благожелательный интерес.
     - Извините, я не поняла вопроса. - Я только хотела узнать, не поведаешь ли ты нам свою тайну, - улыбнулась мисс Дальтон; Она редко улыбалась, улыбка придавала ее миловидному, но строгому лицу еще большую привлекательность.
     - Тайну? - Джессике стало несколько не по себе.
     - Oui <Да (фр.).>. Тайну того, как ты собираешься спрягать глаголы, которые я написала на доске, ни разу не взглянув на них. - Укор был сделан самым ласковым тоном.
     - С помощью телепатии, - с изяществом клоуна бросился Уинстон на помощь Джессике. - Она у нас настоящая Женщина-Чудо. Покажи, Джес, как ты одним прыжком можешь перемахнуть через пару небоскребов.
     - Идиот. Прыгает не Женщина-Чудо, а Супермен, - вмешался с другого конца класса Кен Мэтьюз. У него были очень длинные ноги, и он всегда вытягивал их поперек прохода. А еще любил при случае влезть в разговор. Кен по всем статьям превосходил Уинстона: высокий симпатичный блондин, и, кроме того, капитан футбольной команды. - Если не заткнешься, вылетишь отсюда быстрее пули.
     - Спасибо, Кен, - сухо сказала учительница. - Ну, по-моему, отношения выяснены и можно заняться делом. Я, правда, боюсь, - она опять улыбнулась, - что у кого-нибудь из вас рентгеновский аппарат вместо глаз, и вы видите ответы на моем столе.
     По классу прокатился смех. Кен расплылся в ослепительной улыбке, предназначенной специально мисс Дальтон. Ни для кого не секрет, что Кен безнадежно влюблен в мисс Дальтон. Она часто занималась с ним после уроков - у Кена плохо шел французский, - но Джессика не сомневалась, что мисс Дальтон даже не подозревала о влюбленности Кена.
     Учителя кое в чем на удивление несообразительны. Джессика всегда знала, какому парню нравится, и умело пользовалась этим. Вот и Уинстон может на что-нибудь пригодиться. Но беда в том, что сейчас ей нужен Брюс Пэтмен и никто больше.
     Джессике представился Брюс - красавец, несметно богат, все девчонки влюблены в него, ездит на антрацитово-черном "порше" и смотрит на всех свысока холодными голубыми глазами. Только бы он пригласил ее на осенний бал. Разумеется, если не пригласит, можно и так что-нибудь придумать. Джессика попала в список претенденток на звание королевы, Брюс Пэтмен - один из претендентов в короли. В голове у нее закрутился сценарий: она избрана королевой, делает вид, что очень удивлена, не понимает, почему ей такая честь, скромно выходит на сцену, в глазах слезы, только. Боже упаси, чтобы не размазалась тушь. И, потупив голову, смиренно принимает корону.
     Ясно, что королем выберут Брюса. Он ведь самый красивый парень в школе. Вот он улыбнулся ей, взял за руку, и они закружились в танце - двое на всей земле.
     Она обязательно победит. Разве можно упустить такой шанс - завоевать Брюса! Осталось всего-то две недели до бала. Надо, найти способ наверняка получить корону. Она готова на все, чтобы стать королевой - на все...
     Мечты ее прервал резкий звонок, и лавина голов, рук и ног чуть не снесла двери класса.
     К Джессике, все еще витающей в небесах, подошла Лила Фаулер, и девушки вдвоем пошли в раздевалку.
     - Ты, наверное, Ненавидишь ее до смерти? - прошипела Лила и зло нахмурилась.
     - Кого? - не поняла Джессика.
     - Мисс Дальтон. Кого же еще? Разве не обидно, когда из тебя делают посмешище перед всем классом?
     - Заткнись, - огрызнулась Джессика, - никто из меня не делает посмешище. Меньше всего на это способна мисс Дальтон. Она совсем не плохая. Мне нравится. Хоть и учительница.
     Мисс Дальтон недавно появилась в школе, и о ней шли всякие разговоры. Тем более что новая учительница французского языка была молодая и хорошенькая; этот факт, разумеется, не мог ускользнуть от мужской половины персонала, например, от мистера Роджера Коллинза, консультанта школьной газеты и дамского угодника.
     А не так давно Джессика узнала, что мисс Дальтон встречается с отцом Лилы, Джорджем Фаулером. Все, связанное так или иначе с семейством Фаулеров, одним из самых богатых в Ласковой Долине, немедленно остановилось достоянием широкой публики.
     Лиле нравилось всеобщее внимание, но ей ужасно не нравились отношения отца и Норы Дальтон. Джессика подозревала, что Лила просто ревнует. Она любила отца, но у него никогда не хватало на нее времени. А с появлением на сцене мисс Дальтон, отец может совсем от нее отдалиться.
     - Я папу не виню, хотя странно, что он такой наивный. Ясно же, она клеится к нему из-за денег. Я в атом абсолютно уверена. - Не в привычках Джессики было заступаться за других людей, но и ей было ясно, что Лила перегибает палку.
     - Брось, Лила. Мисс Дальтон на "людоедку" не похожа.
     Лила чуть не обожгла ее взглядом.
     - Они и есть самые мерзкие, а то ты не знаешь! Те, которые не похожи. Сама видела, как вокруг нее Кен Мэтьюз крутится. Смотреть противно!
     Джессика фыркнула:
     - Кен? Я думаю, ты просто ревнуешь. Потому что на бал он пойдет с тобой, а думать будет о ней.
     - Ничего не ревную. Хоть Кен пригласил меня на бал, это вовсе не значит, что я от него без ума. Пусть думает о других девчонках, мне все равно.
     - Девчонках? Лила, солнышко, да мисс Дальтон ему в матери годится!
     - Ей 25 лет, - холодно ответила Лила, - я спрашивала у отца. Ровно на девять лет больше, чем нам.
     - С какой радости ей интересоваться Кенни?
     Он-то прыгнет с моста "Золотые Ворота", прикажи она ему. Но а ей-то...
     - Ты что, ничего не видишь? - Лила со злостью рванула дверцу шкафчика. - Она не тихоня. Готова поспорить, за ней такое водится, представить невозможно. Я сама видела, она прямо улеглась к нему на парту, когда они остались вдвоем после уроков.
     - Правда? А я ничего такого не заметила. - Джессика стала сосредоточенно красить губы, глядясь в зеркальце на дверце шкафчика. А про себя подумала: а ведь эта интрижка мисс Дальтон с Кеном слегка освежит школьную жизнь. - Жаль, что я их с Кеном не застала на месте преступления. Тогда бы папочка понял наконец, что стоит это его "сю-сю-сю".
     - Кого не застала? - спросила неожиданно появившаяся Кара Уокер, ее глаза горели ненасытным любопытством.
     Кара всегда не прочь поживиться свеженькой сплетней. На этом держалась их с Джессикой дружба. Каре доставляло большое удовольствие следовать по пятам урагана по имени "Джессика", и рыться в оставленных им; обломках, выискивая жертвы для очередных сплетен. Темненькая, прилизанная Кара была по-своему привлекательна и даже пользовалась успехом, хотя и не могла соперничать с несравненной Джессикой - и это было ее главным преимуществом, с точки зрения Джес.
     - Мисс Дальтон, - ответила Джессика, глядясь в зеркало, и сексуально изогнула губы. - Лила говорит, что у нее с Кеном интрижка.
     - "Чего? - завопила Кара. - Вот это здорово! Нарочно не придумаешь. Нет, это правда?
     - Правда, - буркнула Лила и громыхнула шкафчиком.
     - Ты хочешь сказать, что застала их... - Второй звонок заглушил конец вопроса.
     Джессика и Кара хлопнули дверцами и щелкнули замками.
     - Девочки, скорее, - стала подгонять подруг Лила. - Боюсь опоздать на хор. Сегодня скажут, кто будет солировать на рождественском концерте. Умираю, хочу быть ведущим сопрано.
     - Можешь не дергаться, - успокоила ее Кара, - я сама слышала, как мисс Беллесарио в учительской говорила Тыкве, что солировать будешь ты. Дело решенное.
     Недовольство на лице Лилы резко сменилось выражением полного счастья. Она обняла Кару, а потом и Джессику, невзирая на ее громкие протесты.
     - Осторожнее! Погубишь все мои труды. Мне надо чудесно выглядеть, ведь мы можем столкнуться "сами-знаете-с-кем".
     Кара помахала на прощанье Лиле и понимающе взглянула на Джессику:
     - У "сами-знаем-кого" инициалы случайно не Б.П., а?
     - Угадала, - улыбнулась Джессика. - Бес-, подобный Парниша.
     - Или Блестящий "Порш", - поддакнула Кара.
     - Ты не будешь отрицать, что человек в блестящем "порше" очень привлекателен. Особенно, если он высок, голубоглаз и сказочно богат. - Джессика грустно вздохнула.
     Ничего в жизни ей так не хотелось, как пойти на бал с Брюсом. Ситуация была для нее новая. Ведь до сих пор она всегда получала то, что ее душеньке захочется.
     Брюс же почти всегда делал вид, что она для него не существует, а она, бедняжка, из кожи вон лезла, чтобы он заметил ее. Однажды она уронила полтонны книг в читалке прямо ему под ноги. Этот Брюс и пальцем не шевельнул, хоть бы одну книжечку поднял. Бросил на нее ленивый взгляд и сказал: " Дай пройти, Уэйкфилд".
     Сейчас он так просто не ускользнет от нее. Она кое-что придумала.
     - Послушай, Кара. - Джессика взяла Кару под руку, и они пошли по коридору в класс. - На истории ты сидишь с Ронни Эдвардсом, да?
     - Ну и?.. Он тебе тоже приглянулся, а? Ты права. Он ничего, симпатичный?
     - И к тому же он главный в бальном комитете, - прервала ее Джессика. - Я хотела тебя попросить поговорить с ним и ненавязчиво подкинуть ему идею, чтобы он со своими ребятами голосовал за меня.
     - Ладно, подкину. Но мне, Джес, честно говоря, не понятно, чего ты боишься. Кто может с тобой тягаться? Уж не Инид ли Роллинз? Ты в сто миллионов раз красивее!
     Услыхав имя Инид, Джессика сузила глаза.
     - Разумеется, Инид дурнушка, но Ронни - ее парень, и он может убедить свой комитет голосовать за нее.
     - Они еще сто раз поссорятся до того времени, - пожала плечами Кара.
     - Вряд ли. Видела, как они друг за другом ходят, словно скованные цепью?
     - Так вытянем их плетью, - хихикнула Кара.
     Джессика пропустила слова Кары мимо ушей. Инид вообще не нравилась ей, но главным образом потому, что она дружила с Элизабет. Ее родная сестра проводила время не с ней, сестричкой, а с какой-то Инид.
     - Если честно, - сказала Джессика, - никак не пойму, что в этом сморчке нашел такой клевый парень, как Ронни.
     - Но Лиз она, кажется, тоже очень нравится. - Кара посмотрела на Джессику долгим взглядом. . - Лиз, - передразнила ее Джессика. - Знаешь, Кара, моя сестра вообще не умеет выбирать себе друзей. Нет, это невыносимо! Чего доброго, еще подумают, что Инид и моя подруга.
     За углом Джессика увидела в толпе Брюса Пэтмена. На нем были светло-серые вельветовые брюки и васильковый свитер под цвет глаз. Он, летел к лестнице и был, по своему обыкновению, неотразимо красив. Колени ее стали ватными, в ушах застучала кровь.
     - Ну я пойду. Потом еще поговорим, - рассеянно бросила она в сторону Кары. Джессика, не отрываясь, смотрела на действо под названием "Брюс": раскованно и грациозно он поднимался по лестнице, как молодой лев.
     "Само совершенство, - подумала Джессика, по телу прошла теплая волна и его закололо мелкими иголочками. - Брюс - абсолютное совершенство с ног до головы с нарочито взъерошенными темными волосами. Словно только что сошел со страниц модного журнала". Джессика безнадежно-очарованно проводила его глазами.
     - Погоди минуту, - Кара пыталась ухватить подружку за руку. - Ты ведь так и не закончила про Кена и мисс Да...
     Но мисс Дальтон уже вылетела у Джессики из головы. В секторе обстрела возник Брюс, и она, как пуля в цель, полетела к нему.

Глава 3

     - Ой-ой-ой, уж не наша ли это пастушка? - протянул Брюс, когда они поравнялись, и бросил на нее полный синевы взгляд. - Потеряла овечку?
     Джессика рассмеялась, словно никогда не слышала более смешной шутки. Брюс Пэтмен мог изложить любой средневековый научный труд на вульгарной латыни, и все девчонки покатывались со смеху.
     - О чем ты говоришь, Брюс! - Невинно взмахнула она своими чудесными ресницами. - Во всей школе нет более одинокой девчонки. Представляешь себе, меня даже на бал никто еще не пригласил!
     - А Эгберт на что? Насколько мне известно, он по тебе сохнет.

     Джессика недовольно хмыкнула.
     - С ним? На бал? Ни за что на свете! Он не человек, а карикатура.
     - Точно, шут гороховый. Но ведь он твой, - улыбнулся Брюс.
     - В общем-то он, конечно, ничего. Но.., ты понимаешь, что я хочу сказать, - Джессика округлила глаза, пытаясь показать, что положение Уинстона безнадежное.
     - Понимаю, - рассмеялся Брюс.
     И Джессика скорее почувствовала, чем увидела, как он оглядел ее всю с ног до головы, решая, в его ли она вкусе. Видимо, решил, что в его, и рот его медленно растянулся в улыбке, от которой у Джессики бешено забилось сердце. Она всегда была в этом уверена. Но неужели и Брюс сейчас это понял?
     Она провела кончиком языка по губам и представила, что Брюс целует ее.
     Они уже поднялись наверх, и Джессика мучительно пыталась найти предлог, чтобы задержать его. Ага, есть! Через свитер она пощупала свой медальон - на месте. Родители подарили сестрам на шестнадцатилетие по золотому бантику, и Джес и Лиз носили их на цепочке как медальон.
     - Ой, мой медальон! Я его потеряла! Он, наверное, упал сию минуту на лестнице. Брюс, ты просто обязан помочь мне найти его. Меня же предки убьют. Они из-за него по уши в долги влезли!
     Брюс взглядом пошарил по ступенькам.
     - Что-то не видно. Но, знаешь, золотце, он, конечно, найдется. Ладно, я потопал... До скорого. - С этими словами он ушел. И Джессика даже задохнулась, потрясенная его безразличием.
     - Ты, кажется, медальон потеряла? Она обернулась на голос. Уинстон Эгберт собственной персоной, красный как рак, глупо улыбался.
     Она вздохнула:
     - Что? Ах, да, но это неважно. Потом поищу!
     - Черт возьми! Я готов тебе помочь, Джессика! - не сдавался он. - Я умею искать. Меня друзья даже прозвали Шерлоком Холмсом. Один раз у брата из "коллекции марка пропала, так я ее тут же нашел. Сто лет не догадаешься где! У себя на подошве, туда уж точно никто бы не додумался заглянуть, правда?
     Джессика попыталась его обойти, а он одновременно шагнул к ней.
     - Ай-ай-ай! Извини! - Лицо Уинстона заполыхало еще сильнее. - Я нечаянно наступил! Тебе не больно?
     Джессика сморщилась. Но тут же, по привычке, улыбнулась, показав ямочки.
     - Спасибо, Уинстон, не надо, я ведь сказала. Я на урок опаздываю.
     - А, ну тогда конечно. - На его лице явно было написано разочарование. - Потом увидимся?
     И она ушла. Уинстон Эгберт остался на четвереньках искать несуществующий медальон.
     Джессика вернулась из школы в ужасном настроении. Она было подумала, что Брюс наконец обратил на нее внимание, а он повернулся к ней спиной и при этом чуть не сбил с ног. Сейчас он ей нужен куда больше, чем раньше. Она совсем с ним запуталась. Но она все равно найдет путь к его сердцу. Как он сегодня оглядел ее! К счастью, она выглядела безупречно. От этой мысли на душе у нее потеплело. Вдруг еще не все потеряно?
     - А где Лиз? - спросила Джес у матери, которая вернулась пораньше и мыла кочан салата.
     - Мне кажется, они наверху с Инид. Что-то рисуют. Может, плакаты к балу.
     Стройную, загорелую Элис Уэйкфилд легко было принять за старшую сестру близняшек. Она была такая же, как девочки, классическая американская красавица, вплоть до золотистых волос. Они волнами падали на плечи и развевались при каждом ее шаге.
     - Инид! - взвилась Джессика. - Вот как! Почему моя сестра водится с этой мерзкой поганкой?!
     Миссис Уэйкфилд повернулась и укоряюще посмотрела на дочь:
     - Как у тебя только язык поворачивается? Инид неплохая девочка. У них с Лиз много общего.
     - Ну конечно! Сделала из себя слепок с Лиз. Какой-то ужас! Целыми днями торчит у нас. Как будто у нее своего дома нет!
     Элис Уэйкфилд улыбнулась, продолжая вытирать салат насухо:
     - Похоже на легкий приступ ревности.
     - Я? Ревную к Инид Роллинз? - фыркнула Джессика. - Как мать может своему ребенку сказать такое!
     - А может, все-таки это правда? - скромно предположила Элис.
     - Ох, мама!
     - Что мама! Лиз проводит много времени с Инид. Значит, на тебя у нее времени не остается. Вот я и делаю вывод.
     - Это ее личное дело. Мне-то что переживать! Пусть родится с этой мымрой, если хочет!
     - Интересное рассуждение! Радость моя, дай, пожалуйста, картофельный нож из второго ящика. Этот, этот. Я тебе говорила? Стив приезжает. Он пригласил на ужин Трицию.
     Брат близняшек Стивен учился в университете в соседнем городке. Жил в общежитии, но часто наведывался домой, чтобы повидать свою подругу Трицию Мартин. Джессика была в отчаянии, что ее родной брат встречается с девчонкой из такой ужасной семьи. Но сейчас ее голова занята только мыслями о самоубийственном поведении Элизабет, и она пропустила мимо ушей слова матери.
     - В конце концов, Лиз может дружить с кем угодно. - С этими словами Джессика залезла в корзинку с ярко-красными помидорами и сунула один в рот. , - Конечно!
     - - Да хоть с одноглазым бегемотом, мне все равно!
     - Это говорит о широте твоих взглядов. Не съешь все помидоры, оставь парочку на салат.
     - Да хоть с десятью одноглазыми бегемотами, если ей это нравится. У каждого свой вкус.
     - Я с тобой совершенно согласна.
     - Чего мне дергаться? Ну, нравится ей Инид Роллинз. У меня все равно в сто миллионов раз больше друзей. А вообще-то это я привела ее к нам в дом.
     Джессика на любила вспоминать, что Инид из двух сестер выбрала Элизабет. Она не могла ей этого простить.
     Слезы брызнули у нее из глаз.
     "Чертова Инид, - выругалась она про себя. - И чертов Брюс. Они оба ей не нужны. Стоит ей шевельнуть пальцем, да за ней любой побежит, это все знают. Разве ее вина, что на Инид и Брюса ее чары не действуют".
     Элис Уэйкфилд ласково погладила дочь по плечу. У младшенькой (на целых четыре минуты младше Элизабет) такие вспышки были обычным делом. Это началось еще в детстве. Но они скоро проходят, как гроза летом.
     - Не волнуйся, радость моя, твое место в сердце Лиз никто не займет.
     - Я надеюсь. У нее нет лучше друга, чем я.
     - Тогда чего ты так переживаешь?
     - Ни капельки не переживаю. - Джес вгрызлась в очередной помидор, и оранжевый сок брызнул на ее самый любимый розовый свитер из ангорской шерсти.
     - Испорчен! - вскрикнула Джессика, чуть не сорвав голос. - Совсем испорчен!
     Миссис Уэйкфилд со вздохом подала дочери губку:
     - Ну, в таком случае, подадим его на стол. Этот помидор последний.
     Джессика в полном расстройстве побежала наверх прямиком в комнату Элизабет и плюхнулась на ее кровать. Младшая сестра предпочитала в такие минуты комнату старшей. Там всегда больше порядка. Лиз называла свою комнату "шоколадка", потому что в ней были шоколадные обои.
     "Это нечестно, - кипятилась Джессика. - Элизабет пойдет на бал с Тоддом Уилкинзом. Даже Инид идет с Ронни Эдвардсом. Он так ослеплен любовью, что соберет ей сто тысяч голосов - он ведь председатель бального комитета. У Джессики, конечно, есть полдюжины запасных кавалеров, но все они ей не нужны", - и она была безутешна.
     Сквозь слезы она вдруг увидела торчащий из-под кровати белый листок. Похоже, письмо. Из вполне понятного любопытства, к тому же она никогда не мучилась угрызениями совести, читая чужие письма, Джессика подняла листок.
     "Дорогая Инид, - прочла она и у нее захватило дух. - Мне в последнее время совсем плохо. Ты сумела выдержать, а я сломался, и, наверное, мне уже никогда не встать на ноги. Я мучительно вспоминаю прошлое, и никак не могу понять, в какую минуту мы сбились с правильного пути. Помнишь, наглотались тогда "колес и полетели 90 миль в час на тачке..."
     Джессика торжествующе улыбнулась - ей пришел в голову гениальный план. Она сунула письмо в задний карман джинсов, сложив его вчетверо. Потом надо будет вернуть письмо на место, Элизабет рано или поздно его хватится. Но это не так сложно.
     Джес спустилась вниз, насвистывая. Путь ее лежал в отцовскую комнату, туда, где стоял маленький ксерокс.

Глава 7

     Утром в понедельник Элизабет пришла в школу и еще на крыльце поняла, что ссору Инид с Ронни буквально затмила новая сплетня, распространившаяся по школе в конце той недели с быстротой молнии. Теперь все только и шушукались о романе мисс Дальтон с Кеном Мэтьюзом.
     После первой переменки Элизабет стояла возле класса французского с Кэролайн Пирс. Кэролайн была членом школьного общества "Пи Бета Альфа".
     - Я никогда в это не поверю, - сказала Элизабет.
     Они ждали, когда придет мисс Дальтон и откроет класс. Элизабет не припомнила случая, чтобы - учительница опаздывала. Но в последнее время с мисс Дальтон творилось явно что-то неладное. На уроке нервничала и была невнимательна. Да еще темные круги под глазами, как от бессонницы.
     - Я отказываюсь в это верить. У нее ничего не может быть с Кеном, - продолжала Элизабет. - Ерунда какая-то. Ну что мисс Дальтон может найти в мальчишке?
     - Не такой уж Кен Мэтьюз мальчишка, - возразила Кэролайн, деловито поправляя свои до невозможности аккуратные рыжие волосы. После Кары она была первой сплетницей в школе и ее - редчайший случай - одинаково не любили и Элизабет, и Джессика. - И, кроме того, она ведь занимается с ним дополнительно, это все знают. Только вот чем?
     - Так уж устроены люди, - заметила Оливия Дейвидсон, которая работала с Элизабет в школьной газете и имела собственные взгляды на все, начиная от атомной войны и кончая рациональным питанием. Последнее время она стала бурно защищать права женщин. - Женщина достигает расцвета в тридцать с лишним, а мужчины в этом возрасте уже ни на что не годятся. Так что все правильно. И тем не менее не могу представить себе мисс Дальтон с Кеном.
     - Что правильно? - спросила вечно растрепанная. Лоуис Уоллер.
     - А то, что женщин постарше тянет к молоденьким мальчикам, - пояснила Кэролайн.
     - Может, Оливия и права, - сказала Элизабет, - но только к мисс Дальтон это не относится. Она никогда бы не позволила себе ничего подобного, даже если бы и захотела.
     - Господи, Лиз, какая же ты на-и-и-вная, - протянула Кэролайн. - Конечно, это невыносимо гадко. Но в этом-то вся прелесть.
     - Ребята из другого класса говорят - у них был первый французский, - что мисс Дальтон выглядела такой расстроенной, казалось, вот-вот расплачется.
     - А может, у нее в семье кто-то умер, - предположила Лоуис, поправляя огромные очки, которые то и дело сползали на кончик носа.
     - Ну да, или собирается умереть, - съязвила Кэролайн. - Мой отец играет в гольф с Тыквой. Так наш директор, говоря об учителях, поносит их за аморальное поведение почище пастора.
     - А я согласна с Лиз, - возразила Оливия. - Приписывать такое мисс Дальтон просто нелепо.
     Тут к ним подлетел Гай Чезни, клавишник из ансамбля "Друиды". У него в руках была стопка замызганных листков бумаги и огрызок карандаша, выглядевший, точно его обгрызли крысы. Озорные карие глаза Гая злорадно блестели.
     - "Я провожу опрос, - сообщил он. - Пока всего один голос из трех в пользу мисс Дальтон. Лишний раз доказывает, что люди всегда охотнее верят худшему. Лично я - обожаю сплетни.
     - А никто не потрудился спросить у самой мисс Дальтон, правда все это или нет? - поинтересовалась Элизабет.
     - Так она нам, и рассказала! - ответила Кэролайн, с ужасом представив себе, как бы протекал такой разговор. - Она же не хочет, чтобы об этом напечатали на первой странице "Оракула".
     Гай хохотнул.
     - А что? По-моему, неплохая мысль. Бьюсь об заклад, именно этого нашей газетенке и недоставало, чтобы переплюнуть "Плейбой" по популярности. Можно даже дать целый разворот с фотографиями мисс Дальтон.
     Услыхав эти слова, девочки посмотрели на него с таким презрением, что он даже поперхнулся.
     - Ну ладно вам. Я же пошутил. Хе-хе, с такой фигуркой, как у нее .. - И тут же осекся, понимая, что второй раз перегнул палку.
     Внезапно перед ними возник предмет их бурного обсуждения, положив своим появлением конец разговору.
     - Bonjour, - поздоровалась мисс Дальтон и отперла дверь.
     Выглядела она и правда подавленной. Глаз не было видно: мисс Дальтон пришла в темных очках, чего никогда раньше не было. Даже в ее осанке была заметна какая-то неловкость.
     "А что, если... - сказала себе Элизабет, - а что, если это правда?"
     На пороге класса мисс Дальтон остановилась как вкопанная. На доске большими печатными буквами кто-то наспех написал:
     ЕСЛИ НЕ ЗНАЕТЕ, ЧТО ТАКОЕ ПОЦЕЛУЙ ПО-ФРАНЦУЗСКИ, СПРОСИТЕ У КЕНА МЭТЬЮЗА.
     У Элизабет потемнело в глазах. А мисс Дальтон, отшатнувшись, как будто ей дали пощечину, вся в слезах выбежала в коридор.
     На третьей перемене Элизабет, все еще переживавшая историю с мисс Дальтон, вдруг увидела Инид. Она твердо решила положить конец этой дурацкой игре в молчанку.
     - Бессмысленно меня избегать, - сказала она, встав на пути Инид, когда та попыталась улизнуть. - Инид, нам надо поговорить.
     - Мне нечего тебе сказать, Элизабет Уэйкфилд, - ответила Инид ледяным тоном.
     - Инид, ты мой лучший друг, и я никогда не смогла бы тебя предать. Поверь мне. Я никому не говорила об этих письмах. Клянусь!
     - Сейчас ты скажешь, что в твоей комнате установили подслушивающее устройство.
     - Ну что ты мелешь! - Элизабет и сама начала сердиться. - Почему ты не хочешь просто поверить мне?
     - Ты разве забыла, как я тебе верила? И вот к чему это привело: ты разбила мою жизнь!
     - Может, если я поговорю с Ронни... - начала Элизабет, готовая на все, только бы исправить эту ужасную ситуацию.
     Холодная сдержанность Инид сменилась вдруг приливом гнева.
     - А что, вы еще разве не наговорились? - закричала она. - Попридержала бы свой длинный язык!
     Элизабет отпрянула, чувствуя, как с лица у нее схлынула краска. А Инид, приглушенно вскрикнув, повернулась и, нагнув голову, побежала прочь. Не хотела, чтобы Элизабет видела, как она плачет.
     - Привет, Лиз, - раздался веселый голос. Это была Кара. Все это время она стояла у питьевого фонтанчика, наслаждаясь сценой, разыгравшейся между Элизабет и Инид.
     К обеду вся школа знала, что Ронни с Инид поссорились и что виновата в этом Элизабет. Еще одна новость вдобавок к истории с мисс Дальтон. Сплетники школы были на седьмом небе от счастья.
     - Да ты не волнуйся, - утешала сестру Джессика, когда они сидели на лужайке и завтракали. - Ты сделала все, что могла. Ты же не виновата в том, что Инид закусила удила.
     - Я просто зашла в тупик, - с грустно произнесла Элизабет, грызя кукурузные чипсы, хотя у нее совсем не было аппетита.
     - Хочешь, я сама поговорю с Инид? - вкрадчиво предложила Джессика.
     - Ты? С какой стати? Ты же ее терпеть не можешь!
     Джессика притворилась обиженной.
     - О Боже! Ну прости меня за то, что я дышу! Чего ты на меня набросилась? Я же хочу помочь. Я просторе могу тебя видеть в таком состоянии, Лиззи. И потом, мне Инид тоже немножечко жалко. Ронни действительно с ней ужасно обошелся.
     - Ты правда хочешь поговорить с Инид? - Великодушие Джессики произвело на нее впечатление.
     - Ну конечно, если ты хочешь.
     - Да, я думаю, это не помешает. Все так плохо, что хуже во всяком случае не будет. "Даже если ты и замыслила какое-нибудь коварство", - добавила она про себя.
     - Благодарю за доверие.
     - Знаешь, Джес, я не хотела тебя обидеть, - Элизабет вдруг устыдилась своих сомнений в искренности сестры. Может, правда, Джессика изменила свое отношение к Инид.
     Рассыпав на траве пончики, Джессика кинулась обнимать сестру:
     - Прощаю тебя, как всегда. Предоставь все мне, Лиззи. Обещаю тебе, ничего страшного не случится.
     - Не сомневаюсь. Мне теперь уже ничего не страшно, - мрачно ответила Элизабет.
     - Знаешь, говорят, когда человеку совсем плохо, это значит, что через минуту ему будет очень хорошо. - Джессика улыбнулась и откусила большой кусок рыбного пирога.
     Элизабет надеялась, что это так, хотя знала, что у Джессики был особый дар выворачивать наизнанку старые изречения.
     Элизабет хотела что-то еще сказать, но не успела. Джессика заметила идущую от автостоянки Инид и побежала к ней.

Глава 8

     Нетрудно предположить, что Инид было не до разговоров, но Джессику такой пустяк не смущал. Она пристроилась рядом с Инид и ускорила шаг, так что ускользнуть было невозможно.
     - Я знаю, как тебе сейчас тяжело, - затараторила она сочувственно. - Меня, правда, никто никогда не бросал, но могу это представить. Ты, наверное, ужасно себя чувствуешь!
     - Не сомневаюсь, что Лиз посвятила тебя во все подробности. Посоветуй ей поместить эту историю в "Глаза и уши".
     - Ну перестань, Инид, это на тебя не похоже. Да, Лиз все рассказала мне, но что в этом плохого? Ведь я ее сестра. Ближе меня у нее никого нет.
     - Это уж точно.
     - Не будь с ней такой суровой, - продолжала Джессика масляным тоном. - Я уверена, она не хотела причинить тебе боль. Ее тоже можно понять.
     Инид остановилась и глянула ей в глаза.
     - Нет, я этого понять не могу, - холодно ответила она. - В отличие от некоторых, я никогда не смогла бы всадить нож в спину друга.
     - Ради Бога, Инид, ты что, думаешь, Лиз сделала это нарочно? Я убеждена, у нее и в мыслях не было сказать Ронни. Просто случайно сорвалось с языка.
     - Случайно?! Это она тебе сказала? - Инид прищурила глаза.
     - Ну, не совсем, но я...
     - Замолчи! - оборвала ее Инид. - Перестань защищать ее. Ей нет оправдания.
     - Знала бы ты, как Лиз переживает.
     - А я? Ведь я потеряла из-за нее Ронни, ты забыла? Так что не говори мне о ее переживаниях. Лиз этого не понять. У нее есть Тодд, а у меня ., никого.
     - Ну это не совсем так, Инид. У тебя ведь есть Джордж.
     - Да, ты права. У меня есть Джордж. Преступники должны держаться друг друга. Это ты хотела сказать?
     - Преступники? Ну, я бы не стала так называть тебя, - снисходительно ответила Джессика. - Конечно, ты совершила в жизни ошибку, но не волнуйся, никто не поверит всему, что говорит про тебя Ронни.
     Инид как-то вся обмякла на глазах у Джессики и опустилась на скамейку. Как платье, соскользнувшее с вешалки.
     - А что Ронни говорит про меня? - хриплым шепотом спросила она.
     Джессика дружески обняла ее за плечи:
     - Тебе этого лучше не знать. Я и половины повторить не смогла бы.
     - О Боже! - Инид закрыла лицо руками. - Я не хочу жить!
     - Но все не так уж и плохо, если взглянуть с другой стороны, - утешала Джессика. - Теперь тебе не надо больше ничего скрывать и гадать не надо, о чем люди шепчутся у тебя за спиной.
     - Да, теперь я знаю, о чем они шепчутся. - Инид медленно, с усилием поднялась со скамейки. - Спасибо, Джессика. Я понимаю, ты хотела помочь. Но можешь передать Лиз, что между нами все кончено. Даже если я буду жить двести лет, я и тогда не прощу ее.
     - Думаю, что ты совершаешь ошибку, Инид, - снисходительно заметила Джессика. Инид скривила губы в горькой усмешке.
     - Ну что ж, мне не привыкать.
     Сказав это, она быстро повернулась и пошла. На этот раз Джессика не остановила ее. Такая подруга Элизабет не нужна, подумала она. Она и Лиз может втянуть в какую-нибудь грязную историю. "В конце концов, - сказала себе Джессика, - я всем оказала неоценимую услугу. Включая себя".
     А что в этом плохого? Разве она, Джессика, не заслуживает счастья? Чем она хуже других?
     Улыбка заиграла у нее на губах. Ведь теперь, когда Инид рассталась с Ронни, ей наверняка не удастся набрать достаточно голосов, чтобы стать королевой. Значит, Инид выбыла из борьбы! Джессика уже чувствовала приятную тяжесть короны на своей голове.
     - Ну погоди, Брюс Пэтмен, - прошептала она. - От меня тебе не уйти!
     Вечером Элизабет писала сочинение по "Юлию Цезарю". А Джессика наверху секретничала с Ронни по телефону. Наговорившись, она спустилась вниз.
     - Это Ронни Эдварде тебе звонил? - спросила ее Элизабет, оторвавшись на миг от тетрадки.
     "Прощай же навсегда, Инид!" - машинально вывела она на листке и тут же зачеркнула "Инид" и написала "Кассий".
     - Я, м-м, ну... Ладно, все равно, рано или поздно узнаешь. - Джессика села рядом с сестрой. - Я на бал иду с Ронни.
     - Что?! - у Элизабет выпала ручка и покатилась по полу.
     - Непросто было его уговорить: он сейчас зол на весь мир. Но мне все-таки удалось.
     - Джессика, да что ты говоришь? Как тебе только в голову могло прийти такое? Это же совсем убьет Инид!
     Джессика надулась:
     - Ты что, не понимаешь? Я же делаю это для нее. Мне было ужасно неловко, что я сегодня своим разговором с ней только все испортила. Вот я и решила поговорить с Ронни.
     - И что же он?
     - Как я уже сказала, он страшно расстроен. Я сразу поняла, помирить этих двоих будет неимоверно трудно.
     - Но ты решила этим заняться, да?
     - А что еще остается делать? Но он ни в какую не хочет мириться. Я даже ему сказала, что Инид признает себя виноватой. А он ни в какую.
     - Это он должен признать себя виноватым.
     - Вот я и подумала, на балу он увидит Инид. Мы устроим так, чтобы они хоть разок потанцевали вместе, и я уверена, что они помирятся. Но ведь кто-то должен привести его на бал.
     - Настоящая любовь преодолеет все преграды, так что ли? - Элизабет по-прежнему была настроена скептически. Больше всего она недоумевала, ради чего в действительности Джессика все это делает. Но спрашивать не стала. - Мне эта затея не кажется самой удачной. Может, предоставить им самим все решать? Кроме того, я сомневаюсь, что Инид придет на бал после того, как Ронни отменил свое приглашение.
     - По-моему, надо во что бы то ни стало уговорить ее пойти. А то еще подумают, что я пошла с Ронни ради своей выгоды. - Эта мысль действительно пугала ее.
     Искренний тон сестры растрогал Элизабет.
     - Прости, Джес, - сказала она. - Я знаю, ты искренне хочешь помочь.
     - Я все это делаю для тебя, Лиззи! - воскликнула Джессика, тепло пожимая руку сестры.
     - Почему для меня?
     - Я подумала, если Инид и Ронни помирятся, она больше не будет на тебя злиться.
     - А-а, и воцарится всеобщий мир.
     - Ну не язви, пожалуйста. Я понимаю, ты не можешь мне простить, что я так все сегодня напортила.
     - Инид только взглянула на меня в спортзале и сразу расплакалась, - огорченно сказала Элизабет. - Я себя прямо убийцей почувствовала. Джес, что ты ей все-таки сказала?
     - Да ничего особенного. Вообще-то, говорила в основном она. Каких только гадостей я про тебя не услышала!
     - Правда? - У Элизабет упало сердце.
     - Я ушам своим не могла поверить! Я думаю, она всегда тебе завидовала, Лиззи. Наверное, только и ждала удобного случая, чтобы порвать с тобой.
     - Я понимаю, Инид на меня сердится, но чтобы до такой степени... Это на нее не похоже.
     - Ты меня спросила, я ответила.
     - Лучше бы я не спрашивала!
     - Ах, так! - Джессика возмущенно тряхнула головой. - Считай, что я последний раз прихожу тебе на помощь.
     Она вскочила с кровати, но гнев ее длился не больше минуты - ровно столько, сколько надо, чтобы перерыть шкаф Элизабет.
     - Может быть, я тебя прощу, - сказала она, - если ты мне дашь за это на бал свою сумочку с бисером.
     - Ничего не выйдет. Я сама с ней пойду.
     - Но ты же будешь в зеленом платье. Твоя сумка совсем к нему не подходит. Ты ведь можешь одолжить золотистую сумочку у мамы. Я уверена, она не откажет. Подумай только, какую я приношу жертву, что вообще иду. А ты не ценишь. Элизабет вздохнула.
     - Ты права, к зеленому платью золотой цвет лучше идет.
     Джессика поспешно чмокнула сестру и выпорхнула из комнаты.
     - Мне еще надо позвонить Каре и узнать, в чем будет она.
     Элизабет осталась одна. Она никак не могла понять, что происходит - Джессика оказывает ей величайшую услугу, а эта услуга оборачивается для нее страданием.

Глава 9

     На следующий день Элизабет не выдержала и поделилась своими горестями с мистером Коллинзом, куратором "Оракула". Роджер Коллинз был чем-то вроде неофициального духовного отца для ребят, работавших в школьной газете. Правда, он меньше всего походил на священнослужителя - скорее напоминал Роберта Редфорда <Американский актер, режиссер и продюсер.>: такие же голубые, всегда смеющиеся глаза, красивые, мужественные черты лица. Только ростом он был повыше. Иногда, беседуя с ним, Элизабет никак не могла сосредоточиться на разговоре, потому что любовалась его артистичностью.
     - М-да, похоже, тут имеется какая-то тайна, - сказал мистер Коллинз. - Мне кажется, первое, что надо узнать, - почему кому-то понадобилось сказать Ронни об этих письмах.
     - Ага, мотивы? - Мистер Коллинз затронул в Элизабет писательскую струнку. - Но вся беда в том, что кроме меня о письмах никто не знал.
     - Так же считает и Инид. Но кто-то должен был знать. Может, у Джорджа есть в нашей школе приятели?
     Элизабет на мгновение задумалась:
     - Я думаю, о письмах он мог сказать Уинстону Эгберту.
     Она знала, что Уинстон с Джорджем дружат лет с пяти. Но, по счастью, Уинстон оказался в стороне от дурной компании, в которую попали Инид с Джорджем.
     - Это уже кое-что. Хотя, даже если Уинстон и знал про письма, не могу понять, зачем ему понадобилось говорить о них Ронни. - Мистер Коллинз улыбнулся:
     - Я уверен, он не стал бы говорить с каким-нибудь злым умыслом; иногда люди выбалтывают секреты, чтобы просто привлечь к себе внимание.
     У Уинстона действительно есть склонность распускать слухи, подумала Элизабет. Но рассказать про письма Ронни, с которым они и приятелями не были, - нет, это на него не похоже. Никакой иной версии пока не было.
     - Пожалуй, надо поговорить с ним, - сказала она.
     - Хорошо придумала, - подмигнул ей мистер Коллинз, как будто не он навел ее на эту мысль. - Я убежден, Лиз, правда так или иначе выяснится. Инид сейчас очень больно, а когда человеку больно, он срывает обиду на других, часто на самых близких людях.
     - Но почему?
     - Потому что тот, кого мы любим и кто любит нас, всегда простит нам, когда все будет позади.
     Элизабет посмотрела на него, и слабая улыбка тронула ее губы:.
     - Какой вы умный, мистер Коллинз! Он пожал плечами:
     - Ну, я ведь все-таки немного старше тебя.
     - Все-таки старше, дедуля, - поддразнила Элизабет.
     - Это уж ты хватила, - рассмеялся он. - Я надеюсь потрудиться на славу, пока стану дедушкой. А то вы, бездельники, без моего ремня совсем от рук отобьетесь.
     - Нам, наверное, всю эту макулатуру следует переправить в "Нэшнл Энквайерер", - вмешалась в разговор Оливия, подходя с кипой писем, которые она вынула из ящика перед кабинетом. - Вы только поглядите на этот мусор. - И она свалила письма на стол перед мистером Коллинзом.
     Он просмотрел несколько писем, и лицо его помрачнело.
     - А вот это, - сказал он, тыча пальцем в одно письмо, - гнусная беспардонная клевета, хуже некуда. Сегодня утром я разговаривал в учительской с Норой Дальтон. Она страшно расстроена из-за этих сплетен, и вид у нее был такой больной, что я уговорил ее пойти домой и отдохнуть.
     - Я слышала, были даже непристойные телефонные Звонки домой, - сказала Оливия. - Кошмар, не представляю, что бы я делала на ее месте. Как это можно вытерпеть!
     - Самое лучшее в таких случаях - не придавать сплетням особого значения. Это относится и к нам, - сказал мистер Коллинз, и одним движением сгреб и отправил письма в мусорную корзину.
     Ходили слухи, что он не равнодушен к мисс Дальтон. Поэтому его так беспокоило ее состояние. По крайней мере, он-то ей верит, подумала Элизабет.
     - Интересно, как Кен относится к этой сплетне, - задумчиво произнесла она.

     - Никто не знает, - ответила Оливия. - Его не было в школе последние пару дней. Ходят грязные слухи, что он подхватил какую-то заразу от...
     - Прекратите! - Мистер Коллинз, редко дававший волю эмоциям, в раздражении швырнул книгу на стол. - Неужели вам нечем больше заняться?!
     Элизабет покраснела от стыда. Мистер Коллинз прав: лучший способ бороться со сплетнями - не замечать их. На словах-то это легко, а вот на деле... Особенно, когда сплетня касается тебя. Элизабет всем сердцем переживала за Инид и мисс Дальтон. Она прекрасно знала, как себя чувствуешь, когда при твоем появлении внезапно смолкают разговоры и окружающие смотрят так, словно у тебя выросла вторая голова. Элизабет и сама была в такой ситуации. Однажды полиция забрала Джессику во время драки в ночном баре, и она выдала себя за сестру. На другой день все презрительно ухмылялись за ее спиной. Да, такое не забывается...
     И она снова стала работать над материалами для рубрики "Глаза и уши". Среди них, конечно, сообщение о предстоящем бале и история о том, как Уинстон Эгберт на занятии по вождению выехал на полосу встречного движения. Подумав об Уинстоне, она вдруг вспомнила последнюю строчку в одном из писем Джорджа:
     "P.P.S. Передай привет моему дружку Уинстону".
     А такой ли уж хороший приятель этот Уинстон? Элизабет решила проверить.
     - Конечно, Лиз, я знал, что Джордж переписывается с Инид, - Уинстон сутуло сидел на верхних местах трибуны и наблюдая за тренировкой по баскетболу, - но никогда не видел в этом ничего плохого. Ну, вроде того, что он и Инид... Как бы это сказать, м-м...
     - Я поняла тебя, Уин. Ты знал, что они просто друзья и что Инид хочет помочь Джорджу.
     - Ну да, вот именно. - Он облегченно вздохнул. Несмотря на свое шутовство, Уинстон был очень скромным парнем.
     Элизабет набрала в легкие побольше воздуха и ринулась, как в омут:
     - Уин, а не могло так случиться, что ты сказал Ронни Эдвардсу про письма?
     Уинстон растерянно уставился на нее:
     - С чего бы это я стал ему говорить? Я его совсем не знаю. Да и вообще, при чем тут Ронни? - И он снова повернулся к площадке. - Эй, Уилкинз, отличный боковой бросок! Далеко пойдешь! - заорал он.
     Тодд широко улыбнулся и послал Элизабет воздушный поцелуй. Даже сейчас, весь взмыленный, в мокрой майке, прилипшей к телу, он восхищал ее.
     - Дело в том, - продолжала она, - что кто-то сказал Ронни про письма, а Инид думает, что это я.
     - Вот черт! Плохо дело, Лиз.
     - И не говори, - вздохнула она.
     - Что же ты собираешься делать?
     - Хочу найти виновного.
     - Но ты же не думаешь, что это я?
     - Я уверена, ты бы никогда не сделал этого по злому умыслу, Уин. Может, просто как-то случайно выскользнуло?
     - Да что ты, Лиз! Я дал слово Джорджу, что никому не скажу. Он же понимал, что Инид не будет в восторге, если кто-нибудь узнает. Надо же, в какую она передрягу попала... А Джордж, между прочим, отличный парень. Он здорово изменился. Жду не дождусь, когда он вернется в Ласковую Долину.
     - Похоже, Инид ему не безразлична.
     - Ну конечно. А мы с Джорджем друзья. В моем представлении друг не выбалтывает чужие тайны направо и налево. Я знаю, меня считают трепачом, но, когда надо, я умею держать язык за зубами. Уин сразу вырос в глазах Элизабет. Она вдруг поняла, что сейчас перед ней совсем другой Уинстон: чуткий, благородный и честный. Немногие знают его с этой стороны. А вот ей посчастливилось. Как жаль, что для Джессики он лишь зануда, который в нее безнадежно влюблен. По мнению Элизабет, Уинстон куда лучше этого воображалы Брюса Пэтмена, который разъезжает в своем шикарном "порше" и ведет себя с наглой заносчивостью.
     - Я верю тебе, Уин, - сказала она и, наклонившись, поцеловала его в щеку.
     - Ты там полегче, Эгберт! - добродушно крикнул Тодд из-под корзины. - Это моя девушка!
     "Если бы Уинстон еще сильнее покраснел, - подумала Элизабет, - на нем можно было бы нарисовать белую полосу и поставить вместо стоп-сигнала на дороге".

Глава 13

     Результаты голосования передали Ронни, и он поднялся на сцену, чтобы объявить имя новой королевы. Над залом воцарилась мертвая тишина.
     - Подавляющим большинством голосов, - прогремел он в микрофон, - победа присуждается...
     Некоторые смотрели на Инид, гадая, есть ли у нее какие-нибудь шансы.
     - .. Джессике Уэйкфилд!
     - Не может быть! - завопила Джессика, хотя с самого начала знала, каждой клеточкой чувствовала, что должна победить.
     Она вся светилась от сознания завершенности своего замысла. Сколько отдано сил ради этой минуты! Теперь все достанется ей: корона, молодой человек, о котором она мечтала - все!
     Она затаила дыхание - Ронни наклонился к микрофону, чтобы объявить имя короля. Королем будет Брюс, твердила она себе. Он, без сомнения, самый роскошный парень в школе. Ему нет равных. Она взглянула в его сторону. Брюс стоял, небрежно прислонившись к стене, и что-то шептал на ухо своей подруге, точно ему все равно, победит он или нет. Ну как было им не восхищаться!
     Ронни достал листок и приготовился зачитать итоги голосования. Через микрофон его голос звучал надтреснуто:
     - Ну что, люди, вы готовы? Дробь, пожалуйста!
     Эмили Мэйер, барабанщица "Друидов", кивнула. Джессика стояла, облизывая пересохшие губы, и каждый удар барабана эхом отдавался в ее сердце. Только бы Брюс!
     - Наш новый король... "Ради Бога, только бы..."
     - Уинстон Эгберт! С победой, Уин. Где ты там? Громкий возглас откуда-то из середины толпы выдал местонахождение Уинстона.
     Джессика потрясение слушала, не веря ушам. Это невозможно! Это не могло произойти с ней! У нее упало сердце, когда она до конца осознала все значение этого события: теперь на всех крупных школьных мероприятиях она до конца семестра будет играть роль королевы при короле Уинстоне.
     Джессика много раз воображала сцену, как скользит по залу в объятиях Брюса Пэтмена. Теперь с этой мечтой надо будет расстаться. Жгучая злоба поднялась в груди Джессики. Ну уж нет! Этому не бывать! Она откажется от короны. У Уинстона будет другая королева. Все это произошло из-за Инид и ее дурацких писем. Пусть она получит корону.
     - Поздравляю, Джес! - завизжала Кара, бросаясь на Джессику, как орел на кролика. - Я так и знала, что тебя выберут королевой. Знала и все тут! Какое счастье, ты, я вижу, просто в шоке.
     - Да, и в таком глубоком, что" боюсь, мне из него не выйти, - прошептала Джессика. - Представляешь, большая дискотека будет ровно через три недели, и мне придется вести ее с этим Уинстоном Эгбертом! - Она чуть не плакала. - Я была уверена, что королем станет Брюс, а теперь он найдет себе другую. Ну как такое несчастье могло свалиться на мою голову?
     Кара была явно сбита с толку:
     - А я думала, ты хочешь быть с Уинстоном. Все говорят, что ты без ума от него. Мне это показалось странным. Я ведь знаю, как тебе нравился Брюс. Но, Джес, ты же не станешь отрицать, что не раз меняла предмет своих воздыханий.
     - Я бы убила того, кто распустил эти слухи, - мрачно процедила Джессика.
     Кто же может ее так ненавидеть, чтобы навлечь на нее такое несчастье?
     Джессика вдруг вспомнила, как странно вела себя перед балом Элизабет. Она еще сказала, кому-то очень повезет, если королем станет Уинстон. Ну точно! Кто, как не ее родная сестра будет из зависти ставить ей палки в колеса? Она всегда знала, что Элизабет завидует ей. Конечно, завидует, ведь Джессика пользуется в сто раз большим успехом, чем сестра.
     Насупившись, чуть не плача, она стояла возле столика с закусками. В эту горькую для нее минуту к ней подошла улыбающаяся Элизабет.
     - Поздравляю с победой, Джес, - произнесла она. - Что-то вид у тебя невеселый.
     - Как ты могла так подло поступить со мной? - прошептала Джессика. Глаза ее метали зеленые молнии.
     - Понятия не имею, о чем ты, - ответила Элизабет, лукаво улыбаясь. - Хочешь коктейля, Джес?
     - Хочу вылить этот коктейль тебе на голову! Не прикидывайся дурочкой. Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. Это ты пустила слух обо мне и Уинстоне, и поэтому все голосовали за него. И не смей отрицать!
     - Ну хорошо, не буду. Да, это я распустила слух. - И она посмотрела сестре прямо в глаза.
     - Но как ты могла, Лиз? Ты разбила мою жизнь!
     - Но ведь и ты чуть не разбила жизнь Инид. Пыл у Джессики поубавился:
     - Не понимаю, что ты хочешь сказать.
     - А я думаю, ты отлично поняла. Ведь это ты рассказала Ронни про письма. Ты специально встала между Инид и Ронни, чтобы наверняка заполучить корону. Что ж, ты своего добилась. Чем же ты недовольна?
     - Я не собираюсь сдаваться! - бушевала Джессика. - Никто меня не заставит. И не буду терпеть возле себя этого урода Уинстона. Я откажусь от короны!
     - Нет, Джес, не откажешься, - спокойно сказала Элизабет.
     - Что?! Как ты смеешь мне указывать! Джессика была в таком бешенстве, что могла убить свою сестру на месте. Только мысль о том, что остаток жизни ей придется провести в тюрьме, вдали от Брюса, удержала ее от этого.
     - Ты поднимешься на сцену и примешь корону так, словно ты - мисс Америка, - говорила Элизабет тоном, не допускающим возражений. - Это еще не все. Ты будешь наслаждаться церемонией. Или, по крайней мере, делать вид.
     - С какой стати? - спросила Джессика, все еще злясь, но уже выказывая покорность: в тех редких случаях, когда у Элизабет лопалось терпение и она начинала отчитывать сестру, та, хоть и неохотно, повиновалась.
     - Ас такой, что, если ты этого не сделаешь, - Элизабет наклонилась ближе к сестре, чтобы та не пропустила ни слова, - завтра вся школа будет знать, как ты поступила с Инид.
     Тут уж Джессика по-настоящему испугалась. В глубине души она понимала, что поступила отвратительно. Даже Кара не решилась бы на такое. Что о ней будут говорить, если узнают? Что подумает Брюс? Она подавила рыдание, готовое вырваться из груди. Пусть на этот раз она проиграла, но виду не подаст.
     - Ладно, будь по-твоему! - согласилась она. - Но если ты думаешь, что я поцелую этого придурка, ты глубоко ошибаешься!
     Элизабет опять лукаво улыбнулась.
     - Вот это здорово, Джес! Отличная идея! Мне это даже в голову не пришло. А ты, оказывается, можешь быть умницей, если захочешь. Я уверена, Уин с ума сойдет от счастья!
     - Нет, только не это... - попятилась Джессика.
     Элизабет шаг за шагом надвигалась на сестру:
     - Да, да, да!
     - Лиз, ты не можешь так со мной поступить! Подумай о моей репутации. Она же полетит ко всем чертям!
     - Почему? Я лично так не думаю. Не исключено, что этот поцелуй сослужит добрую службу.
     - Лиззи, имей совесть! Я же твоя родная сестра. Ты не будешь от меня этого требовать!
     - А ты попробуй, - предложила Элизабет. - Но только без глупостей. Не забывай, кто автор рубрики "Глаза и уши". Все это может оказаться в газете!
     Джессика в изнеможении опустилась в ближайшее кресло. Да, это было полное поражение. Поверх голов танцующих парочек она увидела Уинстона. С улыбкой от уха до уха он неуклюже пробирался в ее сторону.
     Стон вырвался из ее груди. В эту секунду она готова была провалиться сквозь землю.
     Барабанная дробь Эмили Мэйер возвестила о том, что фотограф установил свои камеры, и все готово для коронации.
     Джессика приближалась к сцене, как к эшафоту. Такая несправедливость! Почему не Инид на ее месте? Она прекрасно знала почему, но от этого было не легче. Негодование продолжало бурлить у нее в душе.
     Тем не менее она улыбалась с таким усердием, что у нее скулы сводило. Под пристальным взглядом Элизабет Джес поднялась по ступенькам на сцену. Уинстон появился с другой стороны. В своем нелепом смокинге, который был ему явно мал, он выглядел как пугало. Когда он потянулся к Джессике, чтобы взять ее за руку, из рукавов вылезли его костлявые запястья.
     Аудитория взорвалась бурными аплодисментами. Джессике хотелось спрятаться куда-нибудь. За всю свою жизнь она не испытывала такого унижения.
     - Поздравляю, Джессика, - промямлил Ронни, водружая ей на голову хрустальную диадему, - ты это заслужила. Я действительно счастлив за тебя.
     - Разрешите и мне присоединиться к поздравлениям. - Уинстон прыснул со смеху, и обнял ее за плечи.
     Джессику передернуло. Она едва сдерживала слезы. Вот он, самый "счастливый" миг в ее жизни. Так бы оно и было, если бы рядом с ней стоял Брюс.
     Сквозь слезы окинула она море лиц внизу, в зале. Лишь одно виделось ей отчетливо. Ее глаза встретились с голубыми глазами Брюса, которые, казалось, искрились озорством и как будто хотели сообщить ей тайну, касающуюся ее одной. И неважно, что он обнимал в эту минуту другую девушку - зеленоглазую красотку с рыжими волосами. Если бы только...
     Ослепляющая вспышка фотоаппарата вернула Джессику к действительности. Она увидела, как Элизабет шепчет что-то на ухо фотографу.
     - А теперь, голубки, поцелуйчик для истории, - громко попросил он.
     Джессика смирилась с неизбежностью. Внутренне содрогаясь, она стойко перенесла слюнявый поцелуй Уинстона.
     - Ты ответишь за это, Лиззи, - процедила она в бешенстве. И вдруг увидела, как Брюс под руку со своей подругой идет к выходу. Обернувшись, он лениво поднял руку в насмешливом приветствии и крикнул:
     - Так держать, Уэйкфилд!
     Джессике хотелось бежать за ним, броситься к его ногам - все, что угодно. Но она уже достаточно выставила себя на посмешище в этот вечер. И все-таки в душе у нее еще жила надежда. Когда-нибудь Брюс Пэтмен станет-таки ее парнем, Само собой, для этого нужен какой-то новый план. Этот провалился. Ну, ладно, она что-нибудь придумает. Улыбаясь сквозь слезы, Джессика позволила приставучему Уинстону увлечь ее танцевать. Он был в таком телячьем восторге, что путался в собственных ногах, Джессика закрыла глаза и попыталась представить себе, что кружится с Брюсом, что ее обнимают сильные руки человека, которого она так любит. Но это видение исчезало всякий раз, как неловкий Уинстон грузно опускал свой ботинок ей на ногу.
     Она в очередной раз отпрянула назад, пытаясь увернуться от опасного ботинка, и чуть не сбила с ног Брюса, который проходил мимо. Он внимательно оглядел ее и вдруг заглянул в самые глаза. Джессику точно током ударило. В его улыбке сквозил намек, как будто он ее звал куда-то, а в чудесных голубых глазах, казалось, было нечто большее, чем мелькнувшая на миг искорка интереса. И Джессика почувствовала, как ее горе рассеивается, словно дым.
     Неужели?..
***

     Сможет ли Джессика одержать победу в игре с Брюсом Пэтменом?
     Об этом вы узнаете из третьей части сериала "Школа в Ласковой Долине", которая называется "Игра с огнем".

ИГРА С ОГНЕМ

Фрэнсин ПАСКАЛЬ

Глава 1

     - Если не ошибаюсь. Ее величество собственной персоной. - Тодд Уилкинз слегка толкнул Лиз локтем, указав на вход в школьный спортзал.
     Элизабет искала главами сестру среди пришедших на танцевальных конкурс школы. До начала оставалось несколько минут, а Джессики, ее сестры-близняшки, все не было. Она ухе стала беспокоиться, хотя знала, что Джес вечно всюду опаздывает. Ну слава Богу, вот я она. У Лиз вырвался вздох облегчения.
     - Все-таки интересно, где она была? - спросила она Тодда.
     - Не думай ты об этом, Лиз, - пожал плечами Тодд. - Ты же знаешь, Джессика любит, чтобы ее ждали, бросались навстречу, восхищались.
     - Не преувеличивай, Тодд, - вступилась за сестру Элизабет, хотя знала, что слова Тодда не так уж далеки от истины. Джессика не расстраивалась, когда опаздывала, говорила, все равно праздник без нее не начнется. Вот и сегодня пришла позже всех.
     Джессику тут же окружили подруги и многочисленные поклонники.
     - Что из того, что Джессика любит быть в центре внимания? - продолжала Элизабет. - Ее ведь избрали королевой семестра, ты знаешь, а Ее величеству положены привилегии. Главное, что она никому не делает ничего плохого.
     - Разве только королю, - ехидно заметил Тодд.
     Немного позади Джессики стоял в одиночестве Уинстон Эгберт - король школьного семестра и кавалер Джессики на сегодняшний вечер. Элизабет хотелось как-то оправдать сестру, но она прикусила язык, чтобы не вызвать новых обвинений в ее адрес. Джес была единственной тучкой, омрачающей ее отношения с Тоддом. Он никак не мог простить Джессике той давней истории, когда они с Лиз чуть не расстались из-за нее. Элизабет знала, как сестре не хотелось весь вечер быть привязанной к Уинстону: целый день она надоедала ей вздохами и стенаниями.
     Согласно школьной традиции королеве полагалось быть на вечерах рядом с королем весь семестр. У Джессики была одна возможность уклониться от этой нудной обязанности - расстаться с короной, а вместе с ней и с королевскими почестями.
     "Ты не подумай, я в общем-то неплохо отношусь к Уинстону", - объясняла она сестре. Да и кто в школе мог плохо к нему относиться? Правда, он был неловок и не первый красавец, но за словом в карман не лез, сыпал шутками, и с ним было всегда интересно. Но, к сожалению, Джессика вздыхала не о нем. Он не был Брюсом Пэтменом, ради которого она пошла на все, чтобы завоевать титул королевы. А Брюс до сих пор как бы избегал ее, что очень мучило Джес. Ни один юноша, кроме Тодда, не мог устоять перед ее обаянием. И она втайне надеялась, что и Брюс в конце концов не будет исключением. Но терпению ее приходил конец. Она уже года два была влюблена в Брюса. Красивый, обаятельный, он к тому же принадлежал к одной из самых богатых и влиятельных семей Ласковой Долины, что еще больше увеличивало его привлекательность в глазах Джес. Словно ей на зло, Брюс ухаживал по очереди за всеми старшеклассницами школы, только не за ней. Джес страдала, злилась и ни о ком другом не могла думать.
     Джессика весело болтала с Карой Уокер в окружении подруг из клуба "Пи Бета Альфа", когда к ним подошел Уинстон, не отрывающий восхищенных глаз от своей королевы. Одетая в голубое облегающее платье, гармонирующее с лосинами, Джессика была потрясающе хороша. Короткое платье и лосины подчеркивали стройность ее ног, а аквамариновые глаза сегодня отливали небесной синевой. Стоявшая у противоположной стены Элизабет в своих модных, но вполне обычных брюках соломенного цвета, светло-коричневой, с глубоким вырезом кофточке тоже любовалась сестрой. Белокурые, красивые чисто американской красотой, сестры были похожи друг на друга как две капли воды. Но Элизабет иногда завидовала более яркой внешности Джессики.
     Спортзал был набит танцующими парами. Ритм задавал ансамбль "Друиды". В Ласковой Долине любили их бешеные ритмы и песни собственного сочинения. Дана Ларсон как раз пела последний хит "Я нашла свой дай". "Блаженство достижимо, если рядом любимый", - нежно звучал ее голос. И Элизабет подумала: "Уж если кому оно и достижимо, так это Дане - вокруг нее столько поклонников, восхищенных ее стройной фигурой, необычной прической коротко стриженных светлых волос и обворожительным голосом; ей остается только сделать выбор".
     - Тодд, знаешь кто этот парень? - спросила Элизабет, указав на высокого молодого человека лет двадцати пяти, стоявшего у стены, возле рядов откидных стульев. На нем были красные кожаные брюки, белая рубашка и тонкий узкий галстук в тон брюк, свободно повязанный вокруг шеи. Он не отрываясь смотрел на сцену, явно любуясь Даной.
     - Нет, никогда его раньше не видел, - ответил Тодд. - Может, это новый друг мисс Дальтон?
     - Не думаю. С тех пор как мы здесь, он к ней ни разу не подошел. Красавчик, правда? Интересно, кто это?
     - Я уверен, твой репортерский нюх не подведет, и мы к концу вечера будем это знать. Пойдем пожелаем Джес успеха. Ведь у нее сегодня будут серьезные противники.
     - Правда? Кто же это? - спросила Элизабет. Тодд кивнул на свои ноги:
     - Эти ноги созданы для танцев. Да и моя партнерша может тем же похвастаться. Я где-то слышал, что у близнецов и таланты одинаковые.
     - Как ты успел заметить, мы с Джессикой кое в чем сильно отличаемся. Но если мы хотим сказать Джес несколько слов, надо спешить: конкурс вот-вот начнется.
     Джессика издали увидела сестру, и лицо ее озарилось яркой улыбкой.
     - Привет, Лиз, - сказала она. - Ты как тут, не скучаешь?
     - А разве я когда скучаю на вечерах? - вопросом на вопрос ответила Элизабет и повернулась к Уинстону.
     - Ты готов к конкурсу, Уин?
     - Что за вопрос? - хмыкнул тот, неуклюже переступив с ноги на ногу. - Мы еще и после конкурса потанцуем, правда, Джессика?
     Услыхав свое имя, Джессика, блуждавшая взглядом по залу, рассеянно ответила Уинстону:
     - Да, конечно, Уин. Как скажете. Ваше величество, - и, обратившись к Элизабет с Тоддом, добавила:
     - А Брюса Пэтмена вы случайно не видели?
     - Случайно видели, - отозвался Тодд. - Возле задних рядов, окружен целой оравой девиц, жаждущих хоть пальцем до него дотронуться. А тебе он зачем?
     - Так просто, - Джессика не очень естественно пожала плечами. - Я хотела пожелать ему успеха на сегодняшнем конкурсе.
     Элизабет укоризненно глянула на сестру. "Как она может болтать о Брюсе, когда с ней рядом стоит Уин?" - раздраженно подумала она.
     - Надеюсь, твой партнер не подкачает, младшая сестричка, - сказала она, употребив ласковое прозвище, которым называли в семье Джес, родившуюся на четыре минуты позже.
     - Это меня не беспокоит, старшая сестричка, - ответила Джессика. - Вот ты меня не подведи, Лиззи. Помнишь, о чем мы сегодня говорили?
     Услышав в голосе сестры умоляющие нотки, Элизабет даже расстроилась. Джессика утром просила ее танцевать так, чтобы не выиграть конкурс, но Элизабет не приняла просьбу сестры всерьез. Никогда раньше Джессика не позволила бы себе так унизиться. "Значит, Брюс для нее - это очень серьезно", - внезапно поняла Элизабет. Джес готова на все, только бы привлечь его внимание. Она посмотрела на Тодда, чтобы не видеть просящих глаз сестры, и ответила ничего не значащей фразой:
     - Не помню, так вспомню. Не волнуйся ты так.
     - Ах, Джессика, - внезапно ворвался в разговор тоненький голос Робин Уилсон. - Какое чудесное платье! Как оно мне нравится! Где ты его купила? Я непременно куплю "себе такое же!
     Семья Уилсонов недавно поселилась в Ласковой Долине. Робин пришла в школу и в первый же день прямо-таки влюбилась в Джессику. Но у нее была странная особенность - всюду появляться в самую неподходящую минуту. Вот хотя бы сейчас. И еще она отличалась, мягко говоря, избыточным весом.
     - Тебе нравятся мое платье? Я очень рада, - сказала Джессика, наградив подружку искрящейся, но обманчивой улыбкой и думая при этом, что меньше всего ей бы хотелось быть одетой, как мисс Толстушка.
     - А! Вот и Лила. Мне надо кое-что ей сказать. - Джессика торопливо извинилась, и, обернувшись к Элизабет, добавила:
     - Потом поговорим. Ты ведь идешь к Кену на вечеринку?
     - Непременно! У Кена всегда так весело.
     - Тогда до скорого. - И Джессика исчезла.
     - Вечеринка? Какая вечеринка? - Пыхтя и отдуваясь, Робин бросилась вдогонку за Джессикой. Но та упорхнула, как бабочка, в обнимку со своей подругой Лилой Фаулер.
     "Наверняка сейчас будет советоваться, как заполучить Брюса Пэтмена", - огорченно подумала Элизабет, боясь что сестра решится на какой-нибудь необдуманный поступок.
     Конкурс тем временем начался. "Друиды" перестали играть, и в мерцании огней на сцену вышел мистер Коллинз. Лицом, манерой держаться он походил на рок-звезду, но одет был не по моде - в удобные поношенные джинсы и свитер. Ему явно нравилась роль ведущего конкурса.
     - Добрый вечер, леди и джентльмены, - торжественно начал он, подойдя к микрофону.
     - Добрый вечер, мистер Коллинз, - ответил стройный хор, подхватив его нарочито церемонную манеру.
     Широко улыбнувшись, мистер Коллинз продолжал:
     - Мы рады вас приветствовать на пятом ежегодном танцевальном рок-конкурсе школы. Надеюсь, всем по душе праздник?
     Толпа ответила дружным ревом.
     - Отлично! А все ли помнят правила? Ансамбль сыграет три мелодии, а в зале среди танцующих будут находиться судьи. После короткого перерыва мы назовем победителей и вручим призы.
     Выдержав эффектную паузу, мистер Коллинз улыбнулся своим слушателям, которые буквально сгорали от нетерпения:
     - Что ж, тогда, пожалуй, начнем. По традиции состязания открывают наши король и королева. Представляю их вам - король Уинстон Эгберт и королева Джессика Уэйкфилд.
     Мощный луч прожектора остановился на королевской паре, и "Друиды" разразились сотрясающей стены рок-музыкой. Джессика была явно в ударе, двигаясь в танце легко и грациозно. Даже волны ее золотистых волос колыхались в ритм музыки, завершая портрет самозабвенно танцующей девушки. К неудовольствию Джессики, мечтавшей о первом месте, луч прожектора высвечивал рядом с ней и Уинстона; танцевал он плохо и пытался шуточными выходками маскировать свою неуклюжесть.
     Ликование, которое чувствовала Джессика в первые минуты, сменилось яростью: чего только не выделывал Уинстон - бегал вокруг нее, дрыгал ногами, хлопал в ладоши. Джессике было ясно - с таким партнером шансы на победу равны нулю, даже если Лиз, которая танцевала не хуже сестры, пожалев Джес, не станет бороться за первое место.
     В середине танца Джессика в отчаянии отыскала глазами самого красивого парня школы и мысленно послала ему "SOS". К ее несказанному удивлению, он откликнулся на этот безмолвный призыв о помощи и стал протискиваться к ней между танцующими парами. У Джессики заколотилось сердце. "Неужели он идет ко мне?! - замирая, думала Джессика. - Я буду танцевать с Брюсом!" Эта мысль как будто ударила ее током. Она перестала двигаться, и Уинстон в тот же миг отдавил ей ногу.
     - Прости меня, Джессика, - произнес обескураженный король.
     Джессика опустилась с небес на землю:
     - На этот раз прощаю. Так ведь с тобой и в больницу недолго угодить!
     Не успел Уинстон открыть для ответа рот, Брюс похлопал его по плечу и, смеясь, сказал:
     - Я долго смотрел, как ты маешься. Тебе еще учиться и учиться. Гляди, как это делается!
     С этими словами легким движением руки Брюс привлек к себе Джессику и на глазах у остолбеневшего партнера закружил ее в танце. Уинстон не стал сражаться за свою королеву. Он понял, что проиграл, и покорился судьбе. Тихонько отошел в сторону и сел за столик.
     Самые противоречивые чувства охватили Элизабет при виде разыгравшейся сцены. Ее сестра жаждала победы, но как можно наносить такую обиду Уинстону, пусть даже ради первого приза.
     Тем более, что и приз-то нужен только для одного - привлечь внимание Брюса.
     - Нет, ты только взгляни на них, - сказала она Тодду, кивнув в сторону Джессики и ее нового партнера.
     - Все нормально, Джессика своего добьется.
     - Джессика танцует с Брюсом! Что с ним случилось? Чего ему надо от нее? Этот наглый тип никого кроме себя не любит.
     - По-моему, все очень просто, - отозвался Тодд. - Он хочет выиграть конкурс, вот и выбрал из всех Джессику.
     Элизабет очень хотелось думать, что это так. Она смотрела на них и не могла не признать - Брюс в танце не уступал Джессике. Они скользили так, будто всю жизнь танцевали вместе. Кончился первый танец, но Джессика с Брюсом уже не могли оторваться друг от друга. Во втором и третьем танце они все усложняли и усложняли движения. Сильный и тренированный, атлетически сложенный Брюс поднимал Джессику высоко над головой, и она скользила вниз, обвиваясь вокруг него. Они были живым воплощением изящества и энергии, и другие пары постепенно убеждались, что соперничать с королевой и ее новым партнером бессмысленно; скоро в зале танцевало всего несколько пар, остальные присоединились к зрителям и с восхищением смотрели на великолепных танцоров. Результат соревнований ни у кого не вызывал сомнений.
     Наконец мистер Коллинз вышел на сцену и сразу же, даже не пытаясь для большего эффекта и оттянуть оглашение результатов конкурса, объявил победителей.
     - Джессика Уэйкфилд и Брюс Пэтмен, поднимитесь на сцену и получите призы.
     Под гром аплодисментов очаровательная пара поднялась по ступенькам и получила из его рук призы победителей.
     - Танцевальный вечер продолжается, - провозгласил мистер Коллинз и сбежал со сцены.
     Элизабет понимала, что сияющая улыбка Джессики относится не к победе в конкурсе. Сегодня вечером она выиграла более ценный приз - Брюса Пэтмена.
     Но Элизабет не могла радоваться вместе с сестрой. Она знала Брюса лучше, чем Джес.
     Зазвучал медленный танец. Брюс крепко прижал Джессику к себе и они поплыли в такт грустной мелодии. Джессика боялась вздохнуть; она держала в руках свою мечту, которая могла в любую минуту исчезнуть.
     - Ты идеальный партнер, Брюс, - прошептала она. - Не то что Уин, особенно в медленных танцах.
     - Рад, что ты это заметила, девочка, - нежно проговорил он. - Но медленный танец - больше, чем просто танец.
     - А что же еще, Брюс?
     - Прекрасная возможность обниматься с девушкой.
     - Так вот почему ты пригласил меня! - притворно надулась Джессика.
     - Конечно! Что я делаю, как не обнимаю тебя сейчас?
     - А я - тебя. Значит, мы квиты, - отпарировала она, прижавшись к нему всем телом, как могла только Джессика Уэйкфилд.
     Но Брюс не слишком нежно оттолкнул ее:
     - В танцах ведущая роль принадлежит мужчине.
     Джессика безошибочно поняла смысл его слов. Чтобы удержать Брюса, надо вести себя скромнее.
     - Конечно, ты ведешь, а я следую за тобой, - поддакнула Джессика, чего с ней никогда не бывало.
     Брюс опять привлек ее к себе и примирительно потрепал по щеке.
     Между тем Уинстон осушал пятую банку кока-колы у буфетного столика, рассеянно оглядывая танцующих.
     Элизабет, увидев его, взяла себе яблочный сок и села рядом.
     - Для первого шутника школы ты сегодня что-то слишком притих, - заметила она. Уинстон выдавил кривую улыбку:
     - Наслаждаюсь неожиданным отдыхом. У нас, королей, день очень плотно расписан.
     Его напускная бравада не обманула Элизабет.
     - Не переживай из-за Джессики, Уин. Она вечно сделает что-нибудь не подумав.
     - Ты это о Пэтмене? Какие пустяки! Она вовсе не обязана танцевать с партнером, который только и делает, что наступает на ноги.
     - Пойдем танцевать, Уин. Я видела, как ты танцевал. По-моему, у тебя получается не так уж плохо.
     Уинстон благодарно улыбнулся Элизабет, поставив кока-колу на стол:
     - Извини, Лиз. Танцы кончаются, и Джессика вот-вот придет сюда. Я веду ее сегодня на вечеринку к Кену.
     - Прекрасно, - протянула она голосом, в котором явственно слышалось сомнение.
     - Да не переживай ты за меня, - добавил Уинстон. - Я умею управляться с твоей сестрой.
     - Абсолютно в этом уверена, Уин.
     Если бы за все шестнадцать лет ей встретился хоть один парень, который мог бы управлять ее строптивой сестрой!
     "Друиды" сыграли последний танец, и к ним подошел загадочный незнакомец в красных кожаных брюках и о чем-то увлеченно заговорил с ними. Бал кончился, и только Джессика с Брюсом все еще танцевали посреди зала, под им одним слышимую музыку.
     Увидев это, Элизабет поспешно заговорила с Уинстоном о шансах "Гладиаторов" на победу в футбольном первенстве этого года. Уинстон на первых порах оживился, но, разгадав маневр Элизабет, резко сказал:
     - Прости, Лиз, меня ждет одно очень важное дело.
     - Погоди, Уин! - пыталась удержать его Элизабет, но он уже ушел.
     Элизабет чуть не бросилась за ним вдогонку, но кто-то легко похлопал ее по плечу:
     - Можно тебя на минутку? Обернувшись, она увидела Эмили Мэйер, ударника "Друидов".
     - У меня есть сенсация для твоей колонки, - сказала она, небрежно откинув каштановые локоны.
     Эмили говорила о колонке "Глаза и уши", которую Элизабет вела в школьной газете.
     - Это пока не официальное сообщение, но, кажется, это наш последний школьный концерт.
     - Ты хочешь сказать, группа на грани развала? - удивилась Элизабет.
     - Господь с тобой! Группу, кажется, ожидает что-то очень интересное. Видела, к нам подошел парень после выступления? Он хочет быть нашим импресарио. Говорит, что может сделать из нас звезд! - выпалила она на одном дыхании.
     - Парень в кожаных брюках? Эмили кивнула.
     - Ты принимаешь его слова всерьез? - скептически спросила Элизабет.
     - Я знаю, что это может показаться бредом. Но, Лиз, он официальное лицо. Его имя Тони Коновер, представитель компании "Гуд энд Ассошиэйтс". Тебе это, наверное, ничего не говорит. Но это известное агентство. Они снимают для концертов самые престижные клубы Лос-Анджелеса. Тони сказал, что это он открыл талант Огасты Мун и "Севедж Сикс". Ты же знаешь, как они высоко поднялись. Он объездил весь штат, слушал много групп вроде нашей и говорит, что у нас есть все, чтобы добиться успеха.
     - Звучит впечатляюще, - согласилась Элизабет. - Только не принимайте никаких скоропалительных решений. Может, все это какой-то обман.
     - Ну, знаешь, Лиз, - в голосе Эмили слышалось раздражение. - Конечно, мы сначала все хорошо обдумаем. Но ты только представь себе:
     "Друиды" поют в Лос-Анджелесе!
     - А я сижу в зале и слушаю, - улыбнулась Элизабет.
     Поговорив с Эмили, Лиз нашла Тодда и они поспешили в конец зала, где шло жаркое объяснение между Джессикой и Уинстоном.
     - Пойми" Уин, я никуда с тобой сегодня вечером не пойду! - повысила голос девушка.
     - Но, Джес, мы же с тобой договаривались.
     - Да, мы сюда вместе пришли, но это не значит, что мы должны вместе уйти, Уин. Что с тобой? Ты ведь обожаешь свободу. Всегда делаешь, что захочется.
     - Сейчас мне хочется быть с тобой.
     - На всякое хотение нужно иметь терпение. - Глаза Джессики лукаво вспыхнули. - А знаешь что? Пригласи к Кену Робин Уилсон. Она будет счастлива. Вот я тебя и пристроила, раз ты сегодня такой рохля.
     С этими словами Джессика похлопала Уинстона по плечу и прибавила:
     - Пока, Уин, спасибо за то, что ты такой славный.
     - Для тебя я всегда такой, - ответил Уинстон, но увидел только удаляющуюся спину Джессики.
     Элизабет все это слышала. Оставив Тодда утешать Уинстона, она бросилась догонять сестру, чтобы поговорить с ней, пока она не увидела Брюса.
     - Джессика, стой!
     Элизабет редко употребляла этот командный тон. Дхессика знала - дело серьезное, лучше подчиниться. Она остановилась и повернулась к ней лицом:
     - Что случилось, Лиз?
     - Как ты могла так обойтись с Уинстоном? Ты его жестоко унизила.
     - Не расстраивайся. С него все как с гуся вода, - рассмеялась она. - А потом, мы что, с ним помолвлены?
     - Нет, но ты же пришла с ним.
     - Ну и что? Кто это сказал, что из-за этого я должна весь вечер терпеть рядом шута горохового. Я мечтала о Брюсе с.., с того самого дня, как родилась! И если ты думаешь, что я упущу этот шанс, то ошибаешься.
     - Но ты уверена, что Брюс - именно то, что тебе нужно? - настаивала Элизабет.
     - На все сто процентов!
     - Джес, послушай меня...
     - Хватит, Лиззи. - В голосе Джессики послышалось злобное шипение. - Ты исполнила долг старшей сестры, а теперь оставь меня, пожалуйста, в покое.
     - Но, Джес...
     - Мне надоели нравоучения. Это не твое дело. Мне надо скорее найти Брюса.
     Возле выхода столпилась группа ребят. Джессика поискала среди них высокую фигуру Брюса. Вдруг сердце у нее сильно забилось, наконец-то она увидела его!
     - Брюс, подожди меня! - крикнула она чуть ли ни ангельским голосом и бросилась на шею одному из самых видных парней в школе.
     Элизабет пожала плечами, ей ничего не оставалось, как надеяться, что к Брюсу она несправедлива.

Глава 2

     Всю дорогу к Кену Элизабет грызла от волнения ногти. Ей очень не хотелось выпускать Джессику из вида, как бы та от счастья совсем не потеряла голову. Повернувшись к Тодду, она вдруг довольно резко спросила:
     - Что, эта машина быстрее не ездит?
     - Какая муха тебя укусила? Вечеринка еще не началась. - Он повернулся к ней и, заметив беспокойство у нее на лице, нахмурился:
     - Понятно. Это ты из-за Джессики?
     - Из-за Джессики, - кивнула Элизабет. - По-моему, она не понимает, чем ей это грозит. Тодд покачал головой:
     - Она все равно будет делать, что хочет. Ты думаешь, Лиз, она будет слушаться тебя как родную мать?
     - Не думаю, конечно. Но, может, если я с ней поговорю, она хоть будет знать, что Брюс способен на любую подлость.
     - Кто-кто, а Джессика сумеет за себя постоять, - усмехнулся Тодд. - Не беспокойся, она отлично обойдется без твоей помощи. Я бы сказал, это Брюсу надо поостеречься. Хотя и он себя в обиду не даст. Один другого стоит.
     - Но Джессика действительно в него влюблена. Дорого бы я дала, чтобы и Брюс что-то к ней чувствовал.
     - А почему бы ему не чувствовать? Ты ведь не так хорошо знаешь Брюса Пэтмена.
     - Конечно, все может быть, - сдалась Элизабет.
     - Так чего же ты волнуешься?
     - Джессика давно им бредит. И сегодня весь день сама не своя. Это как рок. Только услышит имя Брюса, вся ее бравада куда-то девается. Готова к его ногам упасть. Поэтому я и боюсь за нее. Боюсь того, чем все может кончиться. Я уверена, ничего хорошего из этого не выйдет. Мне Брюс не нравится. И я не хочу, чтобы он причинил ей боль. Ей кажется, что сбылась ее мечта. А ведь это не так.
     Тодд свернул на длинную извилистую дорогу к дому Кена, стоявшему на берегу озера, и припарковался позади других машин. Опрятная лужайка Мэтьюзов превратилась в настоящую автостоянку.
     - Как же на нее подействовать?
     - Не представляю себе, - удрученно ответила Лиз, выходя из машины, но тут же улыбнулась и прибавила, взяв его за руку:
     - Идем, Тодд, я больше не буду портить тебе и себе настроение.
     И они двинулись к большому каменному дому, во дворе которого собрались уже все приглашенные. Элизабет почти сразу заметила Джессику и опять впала в уныние, увидев, что сестра стоит, обняв Брюса за талию. Влюбленная парочка весело болтала с Кеном и его подружкой, Лилой Фаулер, Полом Шервудом и другими приятелями Брюса по теннисной команде. С точки зрения Элизабет, вся эта группа состояла из самых отъявленных снобов.
     Джессика восхищенно глядела в ярко-синие глаза Брюса. Элизабет знала, что сестра, всегда владевшая собой, сгорела бы со стыда, если бы могла сейчас взглянуть на себя со стороны, но она понимала, делать замечание в эту минуту нельзя. Сестры никогда не ссорились на глазах у всех, да и вообще ссоры между ними бывали редко.
     Подавив тяжелый вздох, Элизабет пошла вместе с Тоддом к озеру, где уже собрались другие гости.
     Прижавшись к Брюсу, Джессика никак не могла поверить, что это не сон, что Брюс действительно с ней. Ничего не видя и не слыша, она то и дело мысленно повторяла слова, которые он прошептал во время танца: "Я давно обратил на тебя внимание, Джес. Нам будет так хорошо вместе".
     А Брюс, как всегда, был в центре внимания; красуясь, он рассказывал в лицах, что с ним на днях случилось.
     - Еду я сто миль в час и вижу: настигают меня красные огни полицейской машины. Я мог бы врубить пятую передачу и в один миг оторваться от нее на своем черном красавце, но я был в хорошем настроении и остановился у обочины. "Разрешите узнать в чем дело, офицер?" - спросил я, стараясь быть повежливей - не хотелось его злить. Но куда там! - "Ваши права и документы на машину!" - рявкнул он мне прямо в лицо. Полицейский был парень из тех, что пополам тебя скрутит, не моргнув глазом. Ну, даю я ему права, он смотрит и говорит: "М-м, ваша фамилия Пэтмен?" Не такой дурак оказался. Фамилия-то известная. Ну я отвечаю: "Да, Пэтмен, из семьи Пэтменов, проживающих в Ласковой Долине. Что дальше?" - "Видите ли, мистер Пэтмен", - представляете, он назвал меня "мистер". - "Вы ехали со скоростью восемьдесят две мили в час, а на этом участке скорость не должна превышать тридцати пяти". Я согласился, что нарушил правила и сказал, что этого больше не повторится. Потом достаю двадцатку и сую ему под нос: "Может, забудем об этом неприятном эпизоде?" И вы знаете, он ее взял! Так что можешь прибегнуть к этому трюку, милый Кен, если тебя остановят на дороге.
     - Воспользовался бы твоим советом, будь моя фамилия Пэтмен, - ответил тот. - А ты не пожаловался на него отцу?
     - Разве это на меня похоже! - сказал Брюс с притворным негодованием в голосе. - Джентльмен никогда на такую подлость не пойдет, верно Джессика? - Он крепко обнял ее за талию.
     После этих его слов воцарилось молчание - все ждали ответа Джессики. Почувствовав устремленные на нее взгляды, девушка очнулась от своих мечтаний.
     - Я что-то должна ответить? - Первый раз в жизни Джес была захвачена врасплох.
     Лила смотрела на нее с явной насмешкой. Ей было ясно, что Джессика всерьез увлеклась Брюсом и события не контролирует. "Удачи тебе, Джес, - подумала она. - Скоро тебе придется туго". Кен, жалея Джессику, поспешил ей на помощь:
     - Кажется, пора охладиться. А что если сейчас раздеться и в воду?
     Переодевшись в ярко-красное бикини, которое подчеркивало каждую линию ее прелестной фигурки, Джессика подошла к берегу, где ее уже ждал Брюс. Было очень тепло, но она вся дрожала. Что было тому причиной? Присутствие рядом стройного красивого Брюса Пэтмена? Она не могла ответить. Сердечко ее трепетало. Оно забилось еще сильнее, когда Брюс, изящно изогнувшись, нырнул в воду. "Как он прекрасен, - подумала она, чувствуя нарастающее возбуждение во всем теле. - Наверное, это и есть любовь". Джес мягким шагом взошла на трамплин, и, сделав великолепный флип, нырнула глубоко в холодную воду. Когда она вынырнула, Брюс был рядом.
     - Чисто сделано, девочка, - не скрывая восхищения, заметил он.
     - Между прочим, я вхожу в школьную команду по плаванию, - с гордостью напомнила она, выплывая на мелководье.
     Наконец их ноги коснулись дна. Легкий шок от холодной воды усилил ее дрожь. Успокоить ее могли только объятия Брюса. Сделав несколько гребков, она подплыла к нему вплотную.
     - Может, ты в другой раз покажешь, как хорошо плаваешь, - сказал он. - А сейчас лучше потанцевать. Разрешите пригласить вас на танец? - сказал он, сопроводив слова широким жестом руки.
     - С удовольствием, - ответила Джессика и без долгих разговоров бросилась ему на грудь. Она никого не замечала вокруг, уже считая себя девушкой Брюса Пэтмена и надеясь, что это только начало.
     - Почему мы так долго этого ждали? - прошептал Брюс ей на ухо, обняв ее под водой,

доходившей ей до плеч.
     - Всему свое время, Брюс, - ответила Джессика, радуясь собственной находчивости.
     - Вот наше время и пришло, если ты этого хочешь, - приглушенно сказал Брюс. Он нежно привлек к себе Джессику и, обняв ее за шею, прижался губами к ее губам.
     - Ах, Брюс, - со стоном выдохнула Джессика, когда их губы на минуту разомкнулись. Он еще крепче привлек ее к себе, и они слились в долгом сладостном поцелуе. Такого блаженства Джессика еще никогда не испытывала.
     Не разжимая объятий, Брюс опустил руку немного ниже. В упоении Джессика не чувствовала, что делают его руки, пока холодная вода, проникнув за бикини, не отрезвила ее. Прямо у всех на глазах Брюс развязал ее купальник! Хотя над водой виднелись только голова и плечи, Джессика смутилась чуть не до слез. Брюс зашел слишком далеко! Надо немедленно завязать купальник, но так, чтобы он не счел ее недотрогой.
     - Что ты сделал, Брюс! - воскликнула она.
     Притворяясь рассерженной, она оттолкнула его и быстро завязала шнурки.
     - Тебе что, Джес, не нравятся взрослые игры? Ты просто хотела подразнить меня? - усмехнулся он.
     - Нравятся, Брюс, не меньше, чем тебе. Но я не люблю поспешность. Куда лучше, когда растягиваешь удовольствие. Тебе никто никогда не говорил, что девушки не любят слишком шустрых?
     - Разыгрываешь недотрогу? - насмешливо спросил Брюс и тоже отстранился от нее.
     Испугавшись, что он сейчас покинет ее, Джессика опять потянулась к нему.
     - Меня твоя игра не устраивает, - хмуро проронил Брюс.
     - Так, может, ты пересмотришь правила? - предложила Джессика.
     - С какой это стати?
     - С такой! - подплыв к нему, Джессика подарила ему долгий влажный поцелуй. Потом, сдаваясь, шепнула:
     - Давай все начнем сначала.
     - Давай сначала выберемся отсюда. А то мы уже, как губки, насквозь, пропитались водой.
     - Не возражаю, - мурлыкнула она.
     - Я знаю неподалеку подходящее место, где мы могли бы обсушиться.
     Их исчезновение с озера не укрылось от внимания Элизабет. Она стояла у кромки воды и, болтая с друзьями, вдруг заметила, как Брюс с сестрой вышли, обнявшись, из воды и направились в темневшую поблизости рощицу. Испугавшись за Джессику, Элизабет быстро повернулась к Тодду и сказала:
     - Я забыла в машине одну вещь. Подожди, я сейчас вернусь.
     - Я пойду с тобой.
     - Не надо. Я справлюсь сама, - бросила она на ходу и исчезла из виду, не успел Тодд что-нибудь ответить.
     Пройдя десяток шагов, Элизабет свернула с тропинки в ту сторону, где скрылись Брюс с Джессикой. Очень скоро она оказалась перед густыми зарослями можжевельника, отделявшими берег озера от глухой части поместья. Вдалеке от огней дома и звуков здесь было темно и тихо. Элизабет обошла кусты и углубилась в рощу, освещенную только слабым светом полумесяца.
     Вскоре она услышала именно те звуки, которые так опасалась услышать: легкий шепот влюбленных и шорох листьев под тяжестью их тел.
     Элизабет остановилась, надеясь, что они не услышали хруста сучьев у нее под ногами. Ей было очень неловко, что она как будто шпионит за ними, и с каждым мгновением ей становилось все хуже. Хоть бы они не зашли слишком далеко, хоть бы ее необузданная сестра вовремя опомнилась. Но шорохи не стихали, и Элизабет решилась на отчаянный шаг. Подавив смущение, она громко кашлянула и стала медленно продираться сквозь заросли - пусть успеют привести себя в порядок. Но они как не слышали. Она уже стояла совсем рядом, возвышаясь над ними, когда они наконец обратили на нее внимание. Джессика подняла глаза и нахмурилась.
     - Хватит изображать Джека Потрошителя, Элизабет. Нашла занятие - охотиться за людьми! Научись уважать личную жизнь других.
     Джессика лежала в обнимку с Брюсом и, разговаривая с сестрой, только чуть повернула голову.
     Элизабет не сдвинулась с места.
     - Мне надо с тобой поговорить, Джес, по одному важному для меня делу.
     - Оно подождет, Лиз, - отозвался раздосадованный Брюс.
     - Я разговариваю с Джессикой, а не с тобой, - оборвала его Элизабет. - Джес, мне действительно надо поговорить с тобой.
     Не успела Джессика что-нибудь ответить, Брюс приподнялся на локте, невозмутимо провел ладонью вдоль по руке Джессики и положил ее чуть ниже плеча, как раз над грудью. Джессика даже не шелохнулась.
     - Слушай, сладенькая... - начал Брюс.
     - Смотри, как бы тебе горько не стало, - отрезала Элизабет.
     - Ладно тебе, не злись, видишь, Джессика занята? Твое дело подождет.
     - Я сейчас же должна поговорить с сестрой. Джессика! - Элизабет глядела прямо в глаза сестре, словно хотела пробуравить ее насквозь. - Пожалуйста, Джессика, - в ее голосе послышались умоляющие нотки.
     Выдавив из себя улыбку, Брюс сказал Джессике:
     - Тебе решать. Я тебя силой удерживать не буду. Хочешь остаться - оставайся. Не хочешь - иди.
     Уйти сейчас с Элизабет, значит распрощаться с Брюсом, подумала Джес. Колебалась она только секунду.
     - Никуда я не пойду, - тихо сказала она и, повернувшись к Элизабет, добавила:
     - Знаешь, Лиз, давай обсудим твое дело позже.
     Элизабет точно получила пощечину. Никогда раньше не встречала она со стороны Джессики такого решительного отпора. Да, теперь Джессику ничем от Брюса не оторвешь.
     - Ладно, забудем этот разговор. - В голосе Элизабет звучали обида и боль. Она повернулась и пошла сквозь заросли обратно.
     Джессика улыбнулась. Терять ей теперь было нечего, и она решила показать Брюсу, какая она крутая.
     - Совсем того, - сказала она, когда Элизабет отошла довольно далеко. - Порой на нее находит.
     - Надо же, завалилась сюда, как будто она твоя нянька.
     - Я здесь ни при чем. - Джессика явно лукавила, она прекрасно знала, что Лиз пришла сюда, потому что боялась за нее. - Я думаю, она хотела поговорить о своем парне. Лиз в него безумно влюблена. Помнишь, она сказала: важное для нее дело.
     - Ты говоришь о Тодде? - сказал Брюс, приняв слова Джессики за чистую монету.
     - Я, наверное, не должна тебе этого говорить, - скромно промурлыкала она. - Лиз моя сестра, и что бы там ни было, мы никогда не выдаем секреты друг друга.
     - А у тебя могут быть от сестры секреты? - прошептал Брюс.
     - Какие, например? - спросила она. Их губы были совсем рядом.
     - А вот такие, - сказал Брюс и крепко ее поцеловал.
     У Джессики перехватило дыхание, и она беззащитно поникла в его руках.
     Чем большее наслаждение она испытывала, тем сильнее в ней росло беспокойство. Она привыкла осаживать юнцов в таких ситуациях, но сейчас явно переставала управлять собой. И, чтобы охладить Брюса, она выпалила первое, что пришло в голову: "
     - Я, правда, хочу кое-что утаить от нее.
     - Что именно? - живо поинтересовался он.
     - А то, что Тодд обманывает ее. У меня нет сил сказать ей об этом, причинить такую боль. Впрочем, не стоит вмешиваться в их дела. - Джессике удалось ненадолго отвлечь Брюса. - Это не наши проблемы.
     - Это точно, девочка. У нас ведь нет проблем, правда? - Он поцеловал ее, и она опять почувствовала, как поддается нарастающей страсти.
     И когда губы Брюса снова прижались к ее губам, она уже ни о какой власти над ним не могла и думать.
     Брюс это почувствовал и, прервав поцелуй, глубоко заглянул ей в глаза:
     - Но, девочка, когда у нас появятся проблемы, ты сразу об этом догадаешься.
     - Как?
     - Обнаружив рядом с собой пустоту. Джессика совсем потерялась. Перед Брюсом она была беззащитна. Джес только еще сильнее прижалась к нему и, щекоча губами его ухо, нежно прошептала:
     - Этого никогда не будет.
     Он ответил ей горячим поцелуем, крепко сжав в своих объятиях. Никто никогда так не целовал ее.

Глава 3

     Элизабет никак не могла заснуть. Наверное, в сотый раз смотрела она на часы. Было уже около трех, а она так и не сомкнула глаз. Теперь она уже не столько сердилась, сколько беспокоилась. Примерно через час после унизительного разговора в роще, Брюс с Джессикой куда-то укатили в черном блестящем "порше". Элизабет была так возмущена, что решила больше не думать о них, и от души веселиться. И только дома, расставшись с Тоддом, почувствовала, как ее кольнуло беспокойство. Куда они могли уехать? Что они делают? Элизабет злилась на Джессику еще и потому, что пришлось соврать матери. Элизабет никогда не лгала - только ради спасения сестры. Она столкнулась с мамой в холле и сказала, что Джессика уже давно спит у себя в комнате. Лиз надеялась, что мама не будет проверять ее слова, уж очень не хотелось лезть в постель Джессики и притворяться спящей. Сколько раз ей приходилось идти на подобный обман! Но к удивлению Элизабет, мать не только не заподозрила лжи, но даже не поинтересовалась, как прошла вечеринка. Очевидно, ее мысли были заняты чем-то другим.
     Перед самым рассветом Элизабет услыхала, как хлопнула входная дверь. Слава Богу, Джессика вернулась. Элизабет выбралась из постели и на цыпочках прошла через общую ванную к сестре.
     Джессика не заметила присутствия Элизабет, пока не наткнулась на нее, и в испуге чуть не перебудила весь дом.
     - У тебя что, в привычку вошло шпионить за мной? - Джессика разозлилась, но старалась говорить тише. - Что с тобой сегодня, Лиз?
     - Извини, Джессика, я не хотела тебя испугать. Но я всю ночь не сомкнула глаз. Где ты была? Джессика сладко улыбнулась:
     - Я не обязана тебе докладывать. Но ты, наверное, и сама знаешь.
     - Ты все это время была с Брюсом?
     - Да, - блаженно потянулась Джессика. - И это было потрясающе!
     - Этого я и боялась, - покачала головой Элизабет.
     - И зря боялась. Брюс - просто мечта для любой девушки.
     - Что ты такое несешь? Он совсем вскружил тебе голову, Джес. Ты просто перестала соображать.
     - Зачем ты все это мне говоришь?
     - Ты посмотри на себя. Таскаешься за ним всю ночь, как пришитая. Совсем на тебя не похоже. - Элизабет понизила голос до шепота. - И еще мне очень не нравится, как ты вела себя со мной в роще. Ты раньше никогда не позволяла ничего подобного.
     - Ладно, прости, - сказала Джессика. - Но ты появилась в самый неподходящий момент.
     - Как раз в самый подходящий. У меня были причины бояться за тебя. И я немного не сдержалась. Так что и ты меня прости, - искренне добавила она.
     - И чего за меня бояться? Я же умею владеть собой.
     Элизабет отнюдь не была в этом уверена и, как бы между прочим, спросила:
     - А что вы делали после того как удрали из гостей?
     - Ничего предосудительного. Болтали на разные темы. Брюс сказал, что очень расстроился, когда его не избрали королем. Оказывается, ему страшно хотелось разделить трон со мной.
     Элизабет очень удивилась, что Джес, такая чуткая ко всякой фальши, могла поверить этой рассчитанной на дешевый эффект фразе.
     - Если бы в тот момент его проверили на детекторе лжи, он бы оказался отъявленным лжецом, - съязвила, не удержавшись, Лиз.
     - Продолжай, Лиз, и дальше в том же духе. Ты считаешь, что я не могу понравиться Брюсу?
     - Несколько поцелуев еще ничего не доказывают.
     - Не несколько, а очень, очень много. Если все их собрать вместе, будет огромная гора. - Она мечтательно улыбнулась. - Надеюсь, очень скоро опять с ним увидимся.
     - Так что, после этой горы поцелуев он даже не назначил тебе свидания?
     - Нет, - честно призналась Джессика. - Но я уверена, что назначит.
     - Я бы не была так уверена, - вздохнула Элизабет.
     - Это я уже слышала.
     Терпение Джессики начало истощаться. Резко повернувшись, она вышла в ванную, небрежно расчесала свои длинные шелковистые волосы. Элизабет пошла за сестрой, и та продолжала:
     - Мне надоело твое брюзжание. Не знаю, что ты имеешь против Брюса. До вчерашнего вечера я от тебя не слышала о нем ничего плохого.
     - Мы просто о нем не говорили. До вчерашнего вечера ты для него не существовала.
     - Если ты действительно знаешь что-нибудь плохое о нем, скажи прямо. Если нет, давай прекратим этот разговор.
     - Он задирает нос и любит только себя. Он может причинить тебе боль.
     - Именно это я и предполагала, - хмыкнула Джессика. - Никаких фактов, одни эмоции. Прости, Лиз, но лучше осчастливь своими заботами кого-нибудь другого.
     - Ты вспомни, как быстро он бросил Лилу Фаулер, Хайду Морган. Даже твою лучшую подругу Кару Уокер. Чем ты лучше их? Он ни к кому не привязывается надолго.
     Джессика положила расческу и подняла глаза на сестру.
     - Лиз, как ты не понимаешь? Они же для него ничего не значили.
     - Откуда это тебе известно?
     - Он сам мне сказал.
     - И ты ему веришь?
     - Конечно, почему же нет?
     Элизабет посмотрела на сестру долгим взглядом, она была уверена, что Джессика скоро убедится в ее правоте.
     - Я достаточно тебя слушала, Элизабет. Но больше не смей при мне плохо отзываться о Брюсе, или тебе придется об этом пожалеть.
     - Джес...
     - Ты слышала, что я сказала, Элизабет? Давай поставим на этом точку.
     И не успела Лиз опомниться, Джессика выскочила из ванны и заперлась у себя в комнате.
     Элизабет осталась одна, едва сдерживая слезы. Раньше, если они и ссорились, то перед сном всегда мирились. Такого еще не было, чтобы Джес ушла спать, хлопнув дверью. И из-за кого, из-за этого ничтожного задаваки Брюса Пэтмена, который играет с ее доверчивой сестрой как кошка с мышкой. Элизабет была уверена: в этой игре у Джессики нет шансов на выигрыш.
     Воскресным утром Элизабет жевала за завтраком сандвич, слушая вполуха разговор родителей.
     - Здесь сказано, Нед, что Джордж Фаулер расширяет свое предприятие, - обратившись к мужу, Элис Уэйкфилд отложила в сторону воскресную газету. - Я хотела бы позвонить ему и предложить отличный дизайн.
     "Вот в чем дело, - рассеянно думала Элизабет. - Мама вчера вечером обдумывала проект Фаулера. Она была так им занята, что не заметила фальшивых ноток в моих словах".
     Нед с сомнением покачал головой:
     - Не знаю, дорогая. Я слышал, что он уже договорился с крупной проектной фирмой в Сан-Франциско.
     Элис разочарованно подняла брови:
     - Откуда ты знаешь? И почему раньше не сказал мне об этом?
     На лице Неда появилось смущенное выражение, с которым он всегда выслушивал планы жены.
     - Я узнал об этом позавчера от Марианны, - ответил он. - Но не придал этому никакого значения.
     Марианна Уэст была компаньоном в его адвокатской конторе. Элис на секунду задержала дыхание. Ее явно огорчило невнимание мужа к ее работе, но лучше не омрачать ясное воскресное утро, и она, подавив вздох, переменила тему:
     - Что вы обсуждали с Марианной, дорогой? Ответа отца Элизабет не слышала, как и телефонного звонка в соседней комнате. Она была так расстроена ночным разговором с Джессикой, что даже не стала есть.
     Элис не могла не заметить мрачного настроения дочери:
     - Что с тобой, Лиз? Ты поссорилась с Тоддом?
     - Нет, мам, мы отлично провели время.
     - Тогда почему у тебя такой мрачный вид?
     - Да так, это ничего. У меня все в порядке. - Элизабет через силу улыбнулась.
     - Может, есть что обсудить вместе?
     - Особенно нечего. Просто я не выспалась.
     Дай мне какой-нибудь комикс. Может, он меня развеселит.
     Когда Джессика впорхнула на кухню, Элизабет, чтобы развеяться, разглядывала карикатуры.
     - Доброе утро всем! - Несмотря на короткий сон, Джессика вся кипела энергией, словно только что открытая бутылка содовой. - Как мы себя чувствуем? - И, не дожидаясь ответов, чмокнула каждого в лоб.
     Элизабет была очень удивлена. Чтобы сестричка встала так рано воскресным утром - нет, такого еще не бывало!
     - Что это на тебя нашло, Джес? - с доброй усмешкой спросил отец.
     - Ты и сам можешь ответить, Нед, - улыбнулась миссис Уэйкфилд. - Это значит, что Джессика очень довольна вчерашними танцами.
     - Ты угадала, мамочка, - ответила Джессика, наливая стакан апельсинового сока. Потом откинулась на спинку стула и устремила в пространство мечтательный взгляд.
     - Кажется, я влюблена, - наконец объявила она.
     - В Уинстона? - Мать не могла скрыть удивления.
     - Конечно, нет. Уинстон - увалень и шут. А тот, в кого я влюбилась, - супер.
     Никто не обратил внимания на вырвавшийся у Элизабет вздох. Внимание родителей было приковано к сестре.
     - Кто же, дорогая, твой избранник? - спросила Элис.
     Для большего эффекта Джессика выдержала паузу и торжественно прошептала:
     - Брюс Пэтмен.
     - Младший Пэтмен? - одобрительно переспросил отец.
     - Но, Джессика, а как же Уинстон? Ты же с ним пошла на танцы? - В голосе Элис звучало явное неодобрение.
     Она-то знала своевольный нрав дочери, способной не считаться с чувствами других.
     - Пошла-то я с ним, но ему больше приглянулась другая, - оправдывалась Джессика, не забыв бросить на Элизабет предупреждающий взгляд. - Мы с ним расстались перед тем, как ехать к Кену.
     Первым побуждением Элизабет было разоблачить сестру. Но Джессика явно больше не сердилась на нее, и ей не хотелось снова затевать ссору. Но до чего же ей было противно сидеть и слушать, как сестра с горящими глазами рассказывает о свидании с Брюсом.
     Джессика была как в трансе.
     - ..И еще он сказал, что мы созданы друг для друга. Правда, романтично? - повернулась Джессика к Элизабет, которая, против обыкновения, сидела, набрав в рот воды. Не дождавшись ответа, она пожала плечами, с гордым видом вышла в коридор за красной нейлоновой курткой, висевшей в гардеробе, и, перебросив ее через плечо, вернулась на кухню.
     - Ты куда? - спросил Нед.
     - Только что звонил Брюс. Он зовет меня на озеро Секка ловить рыбу. Не знаю, сколько мы там пробудем. Так что вы меня особенно не ждите. - Джессика взглянула на висевшие на стене часы:
     - Он может появиться в любую минуту.
     Этого надо было ожидать. Не желая видеть, как сестра выскочит за дверь, не чуя под собой ног от радости, Элизабет встала из-за стола.
     - Простите, но мне надо идти готовиться к контрольной, по химии.
     - Да, конечно, дорогая, - отозвалась мать.
     - Что за спешка, Лиз? Контрольная будет только в четверг, - заметила Джессика. - Впереди еще целая вечность.
     - Можешь считать меня зубрилой, - ответила Элизабет, - но я хочу хорошо подготовиться. Кстати, и тебе это бы не помешало.
     - Я не нуждаюсь ни в чьих советах, - отрезала Джессика и выскочила в прихожую в ожидании Брюса Пэтмена, который должен был вот-вот подъехать в своем черном "порше".

Глава 7

     В субботу вечером Элизабет приняла душ и стала собираться на концерт. Надела пижаму и, вытерев запотевшее зеркало, провела редким гребнем по густым волосам, раздумывая, что бы надеть. Перебрав в уме весь свой гардероб, решила попросить у Джессики что-нибудь модное.
     "Ты, милочка, не должна выглядеть в рок-клубе как собственная бабушка", - выговорила она своему изображению в зеркале.
     Лиз была уверена, что Джессика не откажет ей. Они ведь перестали ссориться. Элизабет больше не нападала на Брюса. Какой смысл? Джессика все равно только злится. А Лиз мучилась, когда между ними не было мира.
     Не успела она высушить волосы, как послышался стук в дверь ванной.
     - Можно, - отозвалась она. В дверях показалась улыбающаяся Джессика с целой охапкой покупок. Она только что вернулась из магазина.
     - Идем смотреть покупки! - воскликнула Джес в радостном возбуждении. - Я нашла потрясающие вещи в "Бостон-шоп".
     - Ты ездила в "Бостон-шоп"? Элизабет не верила своим ушам. Сестры никогда не ездили в этот дорогой магазин женской одежды. Там покупали себе наряды только самые богатые жительницы Ласковой Долины. Интересно, что Джес там накупила? И Лиз пошла за сестрой к ней в комнату.
     - Ты же зарекалась ездить туда!
     - Это было раньше, - ответила Джессика, распаковывая вещи.
     - Посмотрим, что ты там нашла. - Лиз не стала уточнять, когда "раньше", это ей было хорошо известно.
     Джессика торжественно извлекла коричневый шерстяной блейзер и юбку под цвет из одного пакета и две оксфордские рубашки из другого. Покупки были дорогие, но выбраны со вкусом. Ничего подобного Джессика никогда раньше не покупала.
     - Правда, трудно представить что-нибудь более элегантное?
     Элизабет с удивлением смотрела на сестру:
     - Разве не ты говорила, что так одеваться - значит, не иметь собственного вкуса.
     - Это было несерьезно с моей стороны. - Джессика набросила на плечи блейзер и улыбнулась. - Брюс считает, что это очень идет девушке, у которой длинные ноги, как у меня. Знаешь, он пригласил меня поужинать в загородный клуб.
     Она отложила блейзер и прикинула рубашки:
     - Как ты думаешь, какая мне больше идет, бежевая или розовая?
     Элизабет так и подмывало спросить сестру, с каких это пор Брюс стал диктовать ей, как одеваться, но ничего не сказала, уверенная, что любое ее замечание будет встречено в штыки. И, оставив в покое изменившиеся вкусы сестры, Элизабет посоветовала ей надеть розовую рубашку.
     - Да, кстати, - добавила она, - можно мне сегодня вечером надеть твою черную с белым мини-юбку?
     - Бери ее насовсем, - не задумываясь ответила Джессика. - Я ее больше никогда не надену. Брюс не выносит моду "новой волны". Говорит, это все дешевка. Но тебя мнение Брюса не волнует. Так что бери и носи. Тебе она очень пойдет с черным облегающим верхом.
     - Благодарю, - сухо ответила Элизабет. Можно было только гадать, какие еще перемены произойдут в сестре под влиянием Брюса. Боясь, что с языка у нее опять сорвется что-то нелестное в адрес Брюса, Лиз принесла извинения за поспешный уход и пошла к себе в комнату.
     - - Тодд скоро заедет за мной, а я еще не готова, - сказала она в дверях. - До свидания, желаю хорошо провести вечер.
     - Нам с Брюсом всегда хорошо вместе, - услышала она вслед.
     Легкий туман с Тихого океана портил видимость на прибрежной дороге, и Тодд едва не проскочил мимо клуба "Сисайд Экспресс", того самого, где выступали сегодня "Друиды".
     - Что же ты, Тодд! - закричала Робин с заднего сиденья. - Мы ведь уже приехали.
     - Так это здесь? - удивился Тодд, свернув на грязную подъездную дорогу.
     В конце ее стояло низкое деревянное строение, которое определенно знало лучшие времена. На автостоянке перед ним было не более дюжины машин.
     - Да, вон и табличка на дороге - "Сэнд Пайнз", - заметил Уинстон.
     - У тебя, должно быть, со зрением лучше, чем у меня, - сказал Тодд, покачивая головой. - Не могу представить, как вы вообще заметили эту развалину. Мне она издали показалась давно заброшенной.
     - Ты точно знаешь, что "Друиды" выступают здесь? - повернулся он к Элизабет. - Что-то не похоже. Где же публика?
     - Конечно, здесь. Видишь в окне афишу? Может, туман мешает, и многие, так же как мы, проезжают мимо.
     - Наверное, еще слишком рано. - В голосе Уинстона звучало отчаяние. Если зрителей не будет, ему предстоит провести весь вечер в компании Робин.
     - Совсем не рано, - сказал Тодд. - Не знаю, как вы, а я бы остался послушать несколько песен и вернулся в Ласковую Долину. На меня это место наводит тоску.
     - Нам нельзя так скоро уехать, Тодд, - возразила Элизабет. - Я должна посмотреть их выступление. И вообще, раз мы сюда приехали, чего спешить обратно? По-моему, не так уж тут и плохо!
     - Я тоже не хочу уезжать, - сказала Робин, глядя с восторгом на Уинстона. Тодд пожал плечами.
     - Надеюсь, ничего плохого с нами здесь не случится. - Он обошел машину и открыл дверцу перед Элизабет.
     - Прошу.
     Идя по гравиевой дорожке к входной двери, Годд увидел припаркованный на обочине мотоцикл и остановился полюбоваться им.
     - Какая прелесть этот "Ямаха", правда, Лиз?
     - По мне, это просто груда металла, - нахмурилась Элизабет. - Никогда не пойму, что вы находите в этих машинах?
     - Подожди, Лиз. Вот когда у меня будет свой, поймешь, как это здорово!
     Тусклый свет в спортзале клуба скрывал от глаз убогие дощатые стены, изуродованные порезами и глупыми надписями. Тодд, беспокоясь, чтобы Элизабет совсем не расстроилась, взял ее за руку и повел к одному из маленьких черных столиков.
     Оглянувшись по сторонам, Элизабет увидела Тони Коновера, нового импресарио группы. Он сидел в одиночестве возле дальней стены и внимательно смотрел на маленькую сцену, где уже шло выступление. Казалось, во всем зале он один слушает музыкантов. Танцевальная площадка была пуста. Посетители сидели в углу, потягивая виски, дымя сигаретами, и громко переговаривались между собой.
     "Должно быть, это завсегдатаи клуба", - подумала Элизабет.
     Они с Тоддом сели за столик возле танцплощадки. Робин с Уинстоном какое-то время постояли на пороге, Уинстон оглядел зал и, убедившись, что встреча с прекрасной незнакомкой не светит, покорно

поплелся к столику, где сидели Тодд и Элизабет, сопровождаемый сияющей Робин.
     Вся компания заказала по содовой, а Элизабет, достала блокнот записать первое впечатление от зала. Но скоро передумала - зал и внутри был обшарпан не меньше, чем снаружи. "Если это первый шаг на пути к успеху, - подумала она, - то "Друидам" предстоит слишком длинный путь".
     Но музыканты, кажется, не замечали убогой обстановки, самозабвенно исполняя номер за номером. Играли они слаженно, заметно лучше, чем на школьных вечерах - сказались напряженные репетиции последних дней. Даже вид у них стал почти профессиональный. Дана нашла свой стиль. Двигалась по сцене уверенно, как настоящая рок-звезда. Одеты они с Эмили были в яркие облегающие свитера и выглядели очень эффектно. Макс, Дэн и Гай тоже продумали свои костюмы - три крутых парня, составлявшие во всех, отношениях ансамбль.
     После второй песни Элизабет спрятала блокнот и потащила Тодда танцевать. Их не смущало, что танцевали они одни. Элизабет взглянула на сцену - Эмили подмигнула ей и благодарно улыбнулась. "Да, - подумала Лиз, - мы поступили правильно, что приехали". Робин с Уинстоном остались за столиком и сидели, не проронив ни слова. Робин совсем загрустила. Тогда она не придала значения словам Лиз и думала, что вечер будет веселый. Днем они с Джессикой ходили по магазинам, и Джес уверила ее, что и Уинстон ждет этой встречи. Она повела Робин в магазин больших размеров и сама выбрала блузку персикового цвета, сказав, что это любимый цвет Уинстона. И хотя блузка еще больше полнила Робин, она не задумываясь купила ее.
     Но с той минуты, как Робин села в машину, все пошло не так, как она мечтала. Уинстон приветливо с ней поздоровался, но когда Робин придвинулась к нему, он демонстративно отсел к самой дверце. Они ехали три четверти часа, и он только раз или два обратился к ней, все время разговаривая с Тоддом и Лиз. Остроумный, разговорчивый парень, каким она видела его на танцевальном конкурсе, исчез. Рядом с ней сидел мрачный, озабоченный чем-то субъект, для которого она не существовала. И, теперь, за столиком, он оказался еще более далеким и недоступным. Робин стала жалеть, что согласилась поехать. Она то и дело посматривала на часы: ей было и скучно, и обидно. На ее счастье, Лиз сказала, что на второе отделение они не останутся. И Робин вздохнула с облегчением.
     Когда они выехали на шоссе, туман рассеялся, было уже совсем темно, и на черно-лиловом небе горели мириады звезд. Компания хранила молчание: эта поездка разочаровала всех. Элизабет смотрела в окно. Ей нравилось ехать по берегу океана, и она решила когда-нибудь написать рассказ под шум океанских волн. Свернули на дорогу, ведущую к Ласковой Долине. И через пять минут Лиз заметила на одной из дорожек, ведущих к воде, черный "порше". Конечно, на свете существует множество "порше". Но номерной знак не оставлял сомнений - это машина Брюса Пэтмена. И Лиз тяжело вздохнула.
     Только этого не хватало. Что они там делают в темной пустынной аллее? Тут и без них тошно. Лучше выбросить из головы и Брюса, и его "порше".
     Но уже и Робин заметила хорошо знакомую машину.
     - Смотрите, это авто Брюса Пэтмена! - крикнула она, когда Тодд поравнялся с мерцающим в лунном свете лимузином. - Интересно, как он здесь оказался? Брюс ведь пригласил Джессику в клуб. Правда, Лиз?
     - Да, Робин.
     - Они такая чудесная пара! - не унималась Робин. - И чего только на них вся школа косится?
     - Есть вещи, о которых лучше молчать, - не очень вежливо заметил Уинстон.
     - Но я так рада за Джессику. Она мне сказала, что любит Брюса. Это так поэтично. Она такая красивая, а он такой сильный, мужественный. По-моему, они просто созданы друг для друга!
     - А по-моему, если кто глуп, то это надолго, - брякнул Уинстон и прибавил:
     - Тодд, будь добр, отвези меня домой первым. Я что-то здорово не в себе.
     Робин вжалась в сиденье. "Язык мой - враг мой", - подумала она с горечью. Если и существовал какой-то шанс у нее с Уинстоном, то она только что сама его уничтожила.
     Отвезли домой Уина, Робин и, наконец, машина остановилась у дома Элизабет. Тодд обнял ее, нежно поцеловал, и у Лиз отлегло от сердца. "Тодд всегда знает, что делать", - подумала она с благодарностью.
     - Я так рада, что ты не сердишься на меня за сегодняшний вечер. Я представить себе не могла, что это такая дыра.
     - Пустяки, Вот ребят из "Друидов" жалко. Их первое выступление в чужом клубе - и такая неудача.
     - Сегодняшний вечер не им одним принес разочарование.
     - Да, бедные Робин с Уинстоном!
     Элизабет кивнула:
     - Я никогда еще не видела Уина таким. Может, мне не стоило его приглашать?
     - Почему не стоило? Все-таки прокатиться в компании лучше, чем весь вечер сидеть в одиночестве дома. Между прочим, он ясно дал понять Робин, чтобы она не связывала с ним никаких надежд.
     - Уин сказал мне, что она ему совсем не нравится. Но я все-таки пригласила его, чтобы он хоть ненадолго отвлекся от мыслей о Джессике.
     - И тут Джессика, - вздохнул Тодд. - У всех из-за нее неприятности.
     - Но она же не виновата, что он ей не нравится.
     - Он очень давно в нее влюблен.
     - Только напрасно теряет время.
     - Это верно, но с собой трудно справиться.
     - Вот так и Джессика не может.
     - Твоя сестра совсем потеряла голову. Все об этом говорят.
     Элизабет удивленно на него взглянула, и Тодд быстро отвернулся. Он понял, что сказал больше, чем надо, и надеялся, что Элизабет пропустит его слова мимо ушей. Но напрасно надеялся.
     - Что ты хочешь этим сказать? - потребовала она от Тодда объяснений, но он ничего не ответил, а только сильнее прижал к себе Лиз.
     - Ты что-то скрываешь от меня, да? Она отвела его руки и посмотрела прямо в глаза. И Тодд не устоял перед ее взглядом.
     - Я не хотел тебе говорить, - начал он. - У Джессики в школе вполне определенная репутация. Брюс демонстрирует на каждом шагу, что может получить от нее что угодно и когда угодно.
     Элизабет зажала уши:
     - Это не правда, Тодд, Джессика не может так опуститься!
     - Я тоже так думаю. Скорее всего, Брюс просто хвастает. Он любит пустить пыль в глаза.
     - Ну конечно, - горячо согласилась Элизабет. - От него что угодно можно ожидать. Это так отвратительно! Джессика сгорела бы со стыда.
     - Ты не права, Лиз." Брюс для нее свет в окошке. На остальное ей наплевать.
     - Я и раньше терпеть не могла Брюса. А с этой минуты я его ненавижу! Он из нее веревки вьет. Можешь представить, когда его нет с ней, она только о нем и говорит. Куда бы я ее ни позвала - один ответ: "Жду звонка Брюса. Вдруг он позвонит, а меня нет дома". Можешь этому поверить? Так зависеть от телефонного звонка этого идиота.
     - Это и правда не похоже на ту гордячку Джессику, которую мы все знаем.
     Элизабет, как бы не услышав, его замечания, продолжала:
     - И вот наконец он звонит. Говорит, что хочет вечером ее видеть. Ты не представляешь себе, что с ней тогда творится. Такой восторг на лице, как-будто ее увенчали титулом "Мисс Америка". И все из-за какого-то телефонного звонка!
     - Подожди, Лиз. Ведь она действительно влюблена в него. Вот и радуется его звонку. Не все, что она делает и чувствует, плохо. - Тодд ласково взял ее за подбородок:
     - Ты ведь тоже рада моему звонку?
     Элизабет поцеловала Тодда и тихо проговорила:
     - Конечно, рада. И ты абсолютно прав. Постараюсь быть более терпимой. Но все-таки ее поведение не совсем нормальное.
     - Она здорово избаловала Брюса. Элизабет откинулась на спинку сиденья:
     - Я ведь о том и говорю, Тодд. Он, как злой чародей, превратил ее в свою рабыню. И самое страшное, что она этим счастлива. Я ничего не могла сделать, чтобы помешать этому.
     - Ты пыталась и сама знаешь, что из этого вышло.
     - Да, - вздохнула она. - Но мне это тяжело. С сестрой происходят такие ужасные вещи, а я бессильна ей помочь. Она катится в пропасть. Я это чувствую, Тодд, но не знаю, как открыть ей глаза. Я боюсь навсегда потерять прежнюю Джессику.

Глава 8

     "Снова по школе только и разговоров, что про Лилу Ф, и одного блондина из футбольной команды. Запишем еще одного на счет Лилы.
     Наши поздравления Лойс В. Она заполучила на свою вечеринку Джона П. Иногда все-таки мечты сбываются.
     Билл К, нашел новую подружку по серфингу...
     Инид Р, уже пакует вещи, чтобы отправиться на уик-энд к Д. У. Это их четвертый уик-энд подряд, но кто будет считать...
     Кара У, осчастливила своим вниманием старшеклассника-баскетболиста. Может, она сумеет заинтересовать его чем-нибудь еще, кроме дрибблинга.
     Внимание: Тони Д, отремонтировал машину и снова появился на дорогах Ласковой Долины. Пешеходы, берегитесь!"
     Элизабет огорченно вздохнула, перечитав готовую заметку для рубрики "Глаза и уши". Ей явно не хватало изюминки. Может быть, она разучилась писать?
     Нет, ее последнюю заметку читали с таким же интересом, что и все предыдущие. И в этой упомянуты все школьные парочки, причем о каждой дана какая-нибудь пикантная подробность. Все, кроме одной, и беда именно в этом.
     Элизабет ни слова не написала о Джессике и Брюсе, хотя ни о ком в школе так много не говорили, как о них. Она невольно соглашалась, что материала для рубрики они предоставляли больше, чем кто-либо другой. Те две недели, что длился их роман, они были неразлучны. Их всегда видели вместе в школьных коридорах, на обеде, в библиотеке. Частенько они вместе прогуливали занятия, чтобы обниматься в темной аллее за школьной столовой. Джессика ходила на все тренировки Брюса, следя влюбленными глазами за каждым его движением. С восторгом бегала для него за мячами. Она была готова проводить с ним каждый вечер, а когда оставалась дома одна, неотлучно дежурила у телефона - вдруг планы его изменятся и он заедет за ней. Накануне, за ужином, Джессика рассказывала о тренировочном матче: играл Брюс со своим товарищем по команде.
     - Ты говоришь, он прекрасно играет в теннис, - заметил отец. - А тебя он обыгрывает?
     - Мы друг с другом не играем. Нед и Элис обменялись удивленными взглядами.
     - Ты хочешь сказать, вы играете только в паре? - спросил мистер Уэйкфилд.
     - Тоже нет.
     - Почему?
     - Я просто смотрю, - сказала Джессика с таким видом, как будто это было в порядке вещей - лучшая теннисистка семьи Уэйкфилдов во время игры сидит за кортом. Отец с недоверием глянул на дочь:
     - Не понимаю, Джес. Ты ведь так любишь играть.
     Взгляд Джессики привычно устремился в пространство, и она ответила:
     - Мне больше нравится наблюдать за его игрой. Брюс так чудесно выглядит на корте.
     Мистер Уэйкфилд только улыбнулся в ответ на это чудачество дочери, а Элис успела обменяться с Элизабет озабоченным взглядом.
     - Но вы хоть один-то раз, наверное, сыграли. - Элизабет хотела понять, что стоит за нежеланием Джес играть с Брюсом в теннис. - Ты ведь так мечтала удивить его.
     - Ну, это просто ребячество. И потом, мне у него никогда не выиграть!
     И вот сейчас, перечитывая заметку, Элизабет подумала, если раньше ее частенько выводила из себя прежняя Джессика, то теперь она бы дорого дала, чтобы прежняя Джессика вернулась. Ей невыносима была перемена, которая произошла в сестре под влиянием Брюса. Та Джессика была веселая, живая, во всем стремилась быть первой, и уж никогда бы не отказалась от славной борьбы на корте. И, конечно, Джес всем делилась с сестрой. А теперь она чаще узнавала о жизни сестры из разговоров за ужином. Джессика сидела с отсутствующим взглядом, а если начинала говорить, то у Элизабет обрывалось сердце. Ее сестра, которая так любила верховодить, превратилась в куклу, двигающуюся по команде Брюса Пэтмена.
     "Новое выступление "Друидов"
     Элизабет Уэйкфилд
     Путь к успеху на поприще рок-н-ролла привел группу "Друиды" в Маршал-таун, где они дали концерт в знаменитой Ринго Ист - одной из лучших музыкальных площадок побережья. Как нам стало известно, группа из Ласковой Долины снова показала, каких вершин ей удалось добиться. Благодарная публика стоя аплодировала своим любимцам. Вот что рассказывает барабанщица Эмили Мэйер о своих впечатлениях от концерта:
     "Это было наше лучшее выступление. Мы играли слаженно, как никогда.
     У нас все получалось, и публика была в восторге. Мы могли бы играть всю ночь напролет".
     Вся группа добилась больших успехов со времени последнего концерта в Ласковой Долине.
     Клавишник группы Гай Чезни написал несколько новых песен, три из них были исполнены в субботнем концерте." Мы расширяем тематику: вместо простеньких песенок о любви, - сказал он, - начинают звучать мотивы разочарования и одиночества. Кому-то, возможно, они кажутся пессимистичными, но однако их тон жизнеутверждающий. И конечно, в репертуаре остались мелодии в стиле "бит", которые так полюбились многим в Ласковой Долине.
     Новый импресарио группы "Друиды" Тони Коновер ведет переговоры со многими клубами нашего штата. Так что "Друидов" ожидает большая творческая жизнь. На будущей неделе группа снова выступит в " Сэнд Пайнз", где прошел их незабываемый дебют две недели тому назад".
     - Неплохо написано, а? - Гай протянул газету Максу, желая узнать его мнение.
     - Неплохо для любителей фантастики. - Макс свернул газету в трубку и ткнул Гая в грудь. - Ты, я гляжу, начинаешь верить собственным вымыслам. Это никого еще не доводило до добра.
     - А что еще за аплодисменты стоя? - подала голос Эмили, выбравшись из-за своей ударной установки. - Зал был полупустой, и Лиз там не было. Кто же все это написал, хотелось бы знать? - Она посмотрела в упор на Гая, но он отвел взгляд.
     - По-моему, такая заметка нам не повредит, - защищался Гай. - Пусть в школе думают, что у нас было уже несколько успешных выступлений. Что в этом плохого?
     - Ничего, кроме того, что все это вранье, - ответил Дэн.
     Макс закурил и жестко произнес:
     - Я отнюдь не считаю большой удачей пару выступлений в какой-нибудь дыре. Когда Тони сделает нам настоящий ангажемент?
     - А я почему-то думала, что тебя это не волнует, - заметила Эмили.
     Макс только пожал плечами.
     - Здесь кто-то упомянул имя Тони? - сказала ;олько что вошедшая Дана Ларсон и подсела к остальным. - Простите за опоздание. У меня был долгий разговор с Тони. Он сейчас в Лос-Анджелесе, ищет для нас клуб получше. - Она улыбнулась и добавила:
     - Тони сказал, что у него для нас уже несколько заманчивых предложений. Просто чудесно!
     - Фантастика! - воскликнула Эмили. - А где будет наше следующее выступление?
     - Он сказал, позвонит дня через два.
     - Можно начинать репетицию. - Дана оглядела всех присутствующих.
     - Да, конечно. - Помрачнев, Гай отодвинул стул и пошел к синтезатору.
     Такая резкая перемена в его настроении не скользнула от Эмили.
     - У тебя все в порядке, Гай? - спросила она, подумав, что его, наверное, расстроил этот телефонный разговор Даны с Тони.
     Вместо ответа Гай обратился к Дане:
     - Почему Тони позвонил тебе? Мы же долго сорились: по всем вопросам он будет разговаривать со мной.
     - Может, у тебя было все время занято, - усмехнулся Макс.
     - Не знаю, почему Тони позвонит мне - ответила Дана. - Но ведь это не имеет значения Верно, Гай?
     Вспыльчивый музыкант включил свой инструмент и больше не проронил ни слова.

Глава 9

     В следующую пятницу Джессика пришла в школу в форме болельщиков. Футболисты Ласко ной Долины в тот день играли с командой из Далласа, и вся школа готовилась к этому событию. Хотя Джессика пропустила в этом месяце несколько репетиций, она все же решила пойти на матч с болельщиками и не могла дождаться утреннего сбора - она знала, как поднять боевой дух игроков. В команде болельщиков поговаривали о том, что Джессику, пожалуй, надо бы исключить. Но она пустила в ход все свое обаяние, и разговоры утихли. Сегодня футболисты школы играли на своем поле - такого события Джессика просто не могла пропустить.
     Пробежав по коридору мимо подружек, Джессика ворвалась в раздевалку и, увидев Брюса, который искал что-то в своем шкафчике, закрыла ему глаза ладонями. Брюс в то утро не мог подвезти ее - "порше" был поставлен на ремонт.
     - Угадай, кто? - прошептала она.
     - Эти прелестные ручки могут принадлежать только моей маленькой принцессе.
     - Ах, Брюс, тебя не проведешь, - рассмеялась она.
     Брюс обернулся с явным намерением ее обнять, но увидев ее в форме, поморщился.
     Джессика смутилась, заметив, как изменилось его лицо.
     - Что случилось, дорогой?
     - С какой стати этот костюм? - нахмурившись, спросил Брюс.
     - Что у тебя со зрением, Брюс? Это форма болельщиков. Она только что из стирки. Как я тебе в ней нравлюсь? Мне хочется выглядеть сегодня как можно лучше. Ведь сегодня матч, а сейчас еще; сбор болельщиков.
     Не успела Джессика закончить фразу, как вдруг почувствовала - что-то она говорит не то. - В чем дело? Ты разве никогда не видел этой формы?
     - А кто сказал, что ты пойдешь смотреть игру? Джессика не поверила своим ушам.
     - Это же главный матч сезона. Конечно, я на него пойду.
     - А почему я только сейчас об этом узнал? Джессика не могла взять в толк, что так разозлило Брюса.
     - Я-я просто не подумала об этом. Ты ведь знаешь, что я в команде болельщиков. Значит, я должна быть на стадионе. Я не сомневалась, что ты это знаешь.
     - Напрасно не сомневалась, девочка, - резко сказал Брюс. - У меня другие планы. Я хотел вечером поехать с тобой на пляж.
     - А как же матч?
     - Я не люблю футбол. Если ты хочешь, чтобы нам было хорошо, найди предлог увильнуть от матча.
     Он твердо положил ей руку на плечо.
     - Ответь мне, девочка, кто победит в борьбе за тебя? Я или компания девиц с толстыми ляжками в коротеньких юбочках?
     Брюс смотрел на нее жестко, неприязненно. Джессика расстроилась и, пригладив волосы, сказала:
     - Ладно, пусть будет как ты хочешь... На утренний сбор Джессика пошла, но с урока английского отпросилась, сославшись на страшную головную боль. На большой перемене Джес подошла к Лиле Фаулер и сказала, что у нее очень болит желудок. А на последней перемене, увидев Кару Уокер, расплакалась - у нее так болит голова и желудок, что она не высидит и первого тайма. К семи часам вечера, однако, все ее болезни как рукой сняло. Она уже оделась и ждала только, когда Брюс заедет за ней.
     А через несколько дней в редакцию "Оракула", как ураган, ворвалась Кара. Как бы не заметив, что Элизабет беседует о чем-то с куратором газеты мистером Коллинзом, она сходу заявила:
     - Твоя сестра не в себе!
     Элизабет растерянно посмотрела на мистера Коллинза. Он встал и, кивнув ей, вышел, оставив девушек наедине.
     Лиз предложила Каре стул, но та как будто не слышала приглашения.
     - Кто же вывел ее из себя? - спросила Элизабет.
     - Никто не вывел. Она просто не в себе. Знаешь, что она только что заявила? Что уходит из команды болельщиков.
     Элизабет чуть не лишилась дара речи.
     - Первый раз слышу. А она хоть объяснила почему?
     - Сказала, что ей это надоело, - пожала плечами Кара. - Наверное, правда надоело. Она пропустила почти все последние репетиции. Но, если хочешь знать мое мнение, это Брюс на нее так влияет.
     - Я думаю, она просто боится его потерять, - предположила Элизабет. - На этой неделе они ни разу не встречались после школы. Вот она и старается угодить ему.
     - Слушай, Лиз, а ведь с этим пора кончать. Надо спасать Джессику от этого типа.
     - А у тебя самой уже пропал к этому типу интерес?
     У Кары даже глаза округлились.
     - Для меня Брюс - пройденный этап. Я его быстро раскусила. Я, Лиз, слишком дорожу своей независимостью.
     - Он и тебя пытался поработить, как Джессику?
     - Ну, конечно. Твою сестру как подменили. И это все Брюс. Она превратилась в его рабыню, он завладел ее душой и телом. А что взамен? Насколько я знаю, Брюс на нее особенно не тратится, никуда не приглашает, увозит каждый вечер на пляж и все.
     - Но этого не может быть! - воскликнула Элизабет, не в состоянии опровергнуть это обвинение никакими фактами. - Джессика и пяти минут не осталась бы с Брюсом, если бы ей было с ним плохо.
     - А разве я сказала, что ей с ним плохо? - возразила Кара. - Я говорю только, что Джессику ждут серьезные неприятности.
     - Спасибо, Джессика, что ты пригласила меня к себе, - рассыпалась в благодарностях Робин.
     Девушки сидели в комнате Джессики перед туалетным столиком, уставленным баночками с кремом, помадами, коробками пудры, тенями для глаз.
     - Я тебе обещала дать урок косметики. Как же я могла нарушить обещание, - сказала Джессика, позабыв добавить, что Брюса задержали дома какие-то дела, и потому у нее выдался свободный вечер.
     Джессика зачесала назад волосы Робин и невольно залюбовалась ее правильными чертами, свежим цветом лица. Если бы Робин могла хоть чуточку похудеть, то, по мнению Джессики, она стала бы очень привлекательной. С минуту Джессика размышляла, как бы ей потактичней сказать об этом Робин, но потом решила пока не касаться ее фигуры.
     - Я так обрадовалась, что ты выкроила для меня время, - говорила Робин. - Ведь вы с Брюсом в последнее время неразлучны.
     - Но я же к нему не приклеена. Я сказала Брюсу, что друзей забывать нельзя. А тем более я так тебе обязана за помощь по истории.
     - Ну, это пустяки. Если тебе еще понадобится моя помощь, скажи мне - я всегда помогу.
     - Спасибо, так и сделаю, если что, - отозвалась Джессика, закончив накладывать тени на веки Робин.
     - Так тебе нравится?
     - Очень, - сказала Робин, впившись глазами в игрушечного медвежонка в майке "Пи Бета Альфа", сидящего на туалетном столике.
     Искушение было очень сильным, и она взяла его в руки.
     - Какой замечательный! Как его зовут?
     - Бартоломео.
     - Я тоже хочу такого, - вздохнула Робин.
     - Это всего лишь игрушка, - пожала плечами Джес.
     - Нет, это мишка из "Пи Бета Альфа". Я тоже хочу вступить в этот клуб. Что нужно для этого сделать?
     Джессика долго всматривалась в зеркальное отражение Робин. "Неужели она всерьез думает, что члены клуба захотят видеть рядом с собой этот гамбургер?" - сказала она про себя.
     - Извини, Робин, но в этом году прием новых членов уже закончен, - сказала она вслух.
     - Правда? А я слышала, как Лила Фаулер говорила в столовой, что скоро будут опять принимать.
     Если бы Джессика могла в ту минуту заткнуть кляпом рот Лиле!
     - Ах, да, верно, - быстро поправилась она. - Я последнее время была так занята, что совсем забыла про этот прием.
     И Джессика небрежно кинула ватку, которой только что смахнула лишнюю пудру с носа Робин.
     - Меня клуб перестал интересовать, - прибавила она.
     - Как ты можешь такое говорить? "Пи Бета Альфа" - самый престижный клуб у нас в школе! Я готова сделать все что угодно, только бы меня приняли.
     Все что угодно?
     В изобретательном мозгу Джессики сейчас же родилась одна конструктивная мысль. А ведь это горячее желание Робин можно использовать с большой для себя пользой. Джессика терпеть не могла готовить. А надо было сдержать данное Лиз обещание.
     - Между прочим, Робин, как ты готовишь? - спросила она добродушно улыбаясь.
     - Неплохо. Мне особенно удается тушеное мясо с овощами.
     - Прекрасно. Я хочу пригласить Брюса и угостить обедом, который сама приготовлю. Но я совсем не умею готовить. Ты не можешь прийти к нам завтра, и научить меня что-нибудь стряпать? Конечно, и пообедаешь с нами. Придешь?
     - С радостью, - тут же согласилась Робин.
     - Да, я только что вспомнила! - Джессика хлопнула себя по лбу. - Брюс пригласил меня завтра после уроков к себе домой. Я побуду совсем недолго. Но Лиз будет дома и впустит тебя, если я к тому времени не вернусь.
     Джессика улыбнулась собственной находчивости. Она, конечно, вернется домой к самому ужину. Вот здорово, приходишь домой, а тебя на столе ждет горячий ужин.
     - Ладно. А что вы с Брюсом будете делать?
     Джессика посмотрела на себя в зеркало и улыбнулась:
     - Это секрет, - сказала она, - Разумеется, то, что можно делать только вдвоем, а не по-одиночке.
     Постепенно у Брюса все чаще появлялись причины, которые мешали ему встречаться с Джессикой. То вечером его ожидал важный разговор с отцом, то задали слишком большое задание и, если его не сделать, вылетишь из школы. Во всяком случае, так он ей объяснял. Джессика испугалась, что может потерять его, и была готова бежать на свидание, стоит ему только свистнуть. Дома она не отходила от телефона - вдруг у него вырвется свободная минута и он захочет ее увидеть. Как правило, звонков не было, но, если Брюс звонил, Джессика бросала все и мчалась к нему на свидание. Почти всегда они ехали на пляж. Джессике было хорошо с Брюсом, она любила эти поездки, но иногда ей хотелось провести вечер с подругами. Последнее время она совсем от них отдалилась.
     Иной раз она сетовала на это. Но Брюс только отшучивался.
     - Ну, зачем тебе нужен кто-то другой, - говорил он. - У тебя ведь есть я.
     Первая ссора с Брюсом произошла из-за его нежелания пойти на вечеринку, которую устраивали члены клуба. Джессика мечтала провести с Брюсом вечер среди подруг, танцевать, слушать ансамбль. Но Брюс вдруг сказал, что будет занят: к нему придет приятель, студент университета, и они вместе покопаются в машине.
     - Будешь указывать мне что делать? - недовольно буркнул Брюс.
     Джессика тут же пошла на попятный.
     - Да нет, Брюс, что ты. Я не знала о твоих планах и рассчитывала, что мы вместе пойдем на танцы.
     - Я уже говорил тебе, девочка. Ничего не надо планировать за меня.
     - Брюс, ты ведь знаешь, как я хочу пойти на эту вечеринку.
     - Я тебе сказал, что занят.
     - Неужели ты не можешь в какой-нибудь другой день заняться машиной? - упрашивала она.
     - Никто еще никогда не диктовал мне, что делать, Джессика, - начал сердиться Брюс. - И, кроме того, я терпеть не могу эти идиотские танцульки.
     - Тогда я пойду одна. - На какой-то краткий миг в ней проснулась прежняя Джессика. Брюс бросил на нее грозный взгляд.
     - Иди и узнаешь, с кем у тебя не будет свидания в субботу.
     Джессика прикусила язык. Смысл ультиматума был ясен. И она покорно осталась дома.
     Джессика перестала перечить Брюсу, но часы без него тянулись так томительно долго, что она старалась чем-нибудь их заполнить. В субботу Брюс сообщил ей, что встречает в аэропорту бабушку и должен провести с ней весь день, и Джессика согласилась посидеть с сынишкой мистера Коллинза Тедди. Мистер Коллинз недавно развелся с женой, и Джессика иногда сидела с малышом, когда мистеру Коллинзу надо было куда-то отлучиться. Но последнее время Джессика была всегда занята, и мистер Коллинз приглашал кого-нибудь другого. Узнав, что Джессика, любимая нянька Тедди, сегодня опять может посидеть с сынишкой, он согласился даже привести его к ней домой, пока сам будет отсутствовать. На тот случай, что Брюс может позвонить, Джессика пригласила Робин: не оставлять же шестилетнего мальчика одного в чужом доме.
     Время тянулось невыносимо долго. Тедди был простужен, капризничал, с ним надо было играть. Да еще Робин пристала - хочу и хочу вступить в клуб "Пи Бета Альфа". Словом, когда Брюс позвонил в половине четвертого, Джессика обрадовалась ему, как манне небесной. Брюс сказал, что заедет за ней через пятнадцать минут.
     - У меня срочное дело, Робин, - сказала побледневшая от волнения Джессика, повесив трубку. - Это Брюс. Он встретил бабушку, но ей вдруг стало плохо. Ему нужна моя помощь. Ты не против посидеть с Тедди до возвращения мистера Коллинза?
     Робин была против, но слишком дорожила дружбой Джессики, чтобы отказаться.

     - Конечно, посижу, - сочувственно сказала она.
     Брюс привез Джессику в кафе "Дэйри Берджер".
     - Когда неприятности, съешь что-нибудь и сразу станет легче, - сказал он и заказал ей чизбургер и пакетик жареной картошки.
     - Что, случилось? - спросила встревоженная Джессика и подумала: "Должно быть, все-таки что-то с бабушкой".
     Но оказалось, что бабушка Брюса ни при чем.
     - Знаешь, Джессика, - смущенно проговорил он, - я хотел тебе сказать, что завтра мы не сможем увидеться. К сожалению, отец заранее не посвящает меня в свои планы. Он пригласил на коктейль своих главных заказчиков и велел мне разыграть перед ними роль послушного сына.
     Брюс преподнес ей эту новость, как удар судьбы, который для него тяжелее самой смерти. Печально коснулся губами ее лба.
     - С какой радостью я провел бы весь день с тобой, но сыновний долг не позволяет ослушаться.
     Долгожданный пикник срывался, и Джессика очень расстроилась. Она искренне верила, что день вдвоем, в глухой чаще мог вдохнуть новую жизнь в их отношения. Но, если нельзя уехать в лес, надо найти другую возможность быть весь день вместе.
     - Твой сыновний долг завтра не будет так тяжел, - улыбнулась она.
     - Почему ты так думаешь?
     - Скучать тебе не придется. Я весь день буду рядом с тобой у вас дома. - И Джессика обняла Брюса. Но он отстранил ее.
     - Нет, девочка. Тебе будет неинтересно, - попытался он неуклюже отговорить ее от этой затеи.
     - Почему? - спросила она.
     Ей самой эта затея нравилась все больше.
     - Мне давно хотелось побывать у вас на одном из вечеров.
     - Это не тот случай, - отвернулся Брюс.
     - Но твой отец сказал, я всегда желанный гость у вас в доме.
     Джессика слышала умоляющие нотки в своем голосе и почти ненавидела себя. Но ей так хотелось быть с ним завтра.
     - Я сказал - нет, Джессика. - Брюс дал волю своему раздражению. - Нет и все. И забудем об этом.
     - Брюс, пожалуйста, не сердись, - заюлила Джессика. - Я ведь только хотела быть с тобой. Что в этом плохого?
     В глазах у нее заблестели слезы.
     - Конечно, ничего плохого, девочка. Я тоже хочу быть с тобой.
     Он медленно наклонился, и губы их встретились.
     - Чего горевать о завтрашнем дне, когда сегодняшний весь наш, - сказал он, гладя ее длинные светлые волосы.

Глава 10

     Прошло несколько дней. Как-то после уроков Элизабет поспешила в редакцию. Она любила подержать в руках свежий номер "Оракула". Газеты лежали на столе в стопке, она взяла одну, нашла свободный стул и сразу открыла страницу со своей рубрикой "Глаза и уши". Пробежала ее и глазам своим не поверила: среди прочего - материал о Брюсе Пэтмене, который писала не она. Абзац кончался словами: "Самые сердечные поздравления нашему однокласснику Брюсу. Он сумел обойти в прошлое воскресенье всех участников ралли на Сан-Дезерт-роуд и получил первый приз". Элизабет задохнулась от гнева. Уже то было неприятно, что кто-то посмел влезть в ее рубрику. Но главное было не в этом. Джессика в то воскресенье сидела одна, у Брюса были какие-то важные дела дома. Значит, одно из двух - либо кто-то решил подшутить над Брюсом, либо он обманул Джессику. Так это оставить нельзя. Лиз стала всех спрашивать, как мог этот материал попасть в ее заметку. Никто ничего не знал. А редактор номера Пенни Айала была больна. Значит, надо поговорить с Джессикой.
     - А я давно об этом знаю, - пожав плечами, сказала Джес. - Брюс дал в воскресенье свою машину Полу Шервуду, и тот выиграл ралли. Наш репортер их просто перепутал.
     - А потом взял и вставил в мою рубрику этот абзац. - Элизабет недоверчиво посмотрела на сестру.
     - Об этом я понятия не имею. Знаю только то, что Брюс точно не участвовал в ралли. Он был дома, как просил отец.
     Элизабет с горечью смотрела на сестру. Джессика была превосходной актрисой, но в этот раз у нее на лице было написано: она и сама не верит объяснению Брюса. И Элизабет окончательно перестала сомневаться - Брюс ведет двойную игру.
     - Ты правда веришь, что он был дома, Джес? - спросила она.
     - С какой стати ему врать? - ответила Джессика вопросом на вопрос, позабыв, сколько раз сама обманывала, чтобы скрыть правду.
     - А если он и был на этом ралли, что из того? Значит, у него изменились планы. Не могу же я держать его на привязи, следить за каждым шагом.
     - Все это так, - мягко сказала Элизабет. - Но мне порой кажется, что это он держит тебя на привязи.
     - Какая ерунда!
     - Ерунда? - Лиз продолжала спорить, хотя и видела, что сестра еле сдерживает себя. - Но ведь он запретил тебе идти на вечер нашего клуба, и ты послушалась.
     - Это была ревность. Он боялся меня потерять, потому и не хотел, чтобы я шла туда одна. Зачем было портить ему настроение?
     - Молчи, Джессика. Ты вправе была пойти туда. Перестань искать для него оправдания. У него были свои дела в тот вечер. Так что же, ты должна сидеть у себя в комнате и считать точки на обоях?
     - Если Брюсу это нравится, буду сидеть дома и считать точки.
     Элизабет, покачав головой, вздохнула.
     - Джес, что с тобой случилось? Неужели ты не видишь, как это смешно?
     - Нет ничего смешного. Ты просто не понимаешь, что значит любить. Я готова ради него пожертвовать всем. Ты ведь, наверное, тоже меняешь свои планы ради Тодда.
     - Планы - меняю, - сказала Элизабет. - Но свою жизнь, свой характер - никогда. Я верю, что ты любишь Брюса, верю в искренность твоих чувств, но нельзя же все на свете приносить в жертву.
     - А я готова пожертвовать всем, - отрезала Джессика.
     - Но он не достоин этого, - печально заметила Элизабет.
     - А это не тебе решать, - разозлилась Джессика. - Позволь мне самой в этом разобраться, старшая сестричка.
     На следующий день после занятий Джессика подошла в раздевалке к Робин.
     - Я хочу сказать тебе одну вещь, - заговорщически прошептала Джессика. - Мне кажется, эта новость тебя обрадует. Я долго думала и, знаешь, решила, ты ведь отличный кандидат в "Пи Бета Альфа".
     Робин так и просияла.
     - Как это здорово, Джессика! Она чуть не бросилась подруге на шею, но та схватила ее за руки.
     - Подожди, дорогая. Есть одна трудность. Кое-кто в нашем клубе не считает тебя пока еще достойной такой чести. Конечно, я пытаюсь их переубедить, но они настаивают на одном маленьком испытании. Оно докажет, что ты достойна быть с нами. На твоем месте я бы посчитала себя оскорбленной и махнула на них рукой. Впрочем, тебе решать.
     Робин решительно тряхнула головой. Глупо с ее стороны упускать возможность, о которой она столько мечтала. Вряд ли они придумали что-то уж очень плохое.
     - Я согласна на любое испытание.
     - Но ты даже не знаешь, о чем пойдет речь.
     - Не имеет значения. Скажи, что надо сделать, - настаивала Робин.
     - Ну, если ты так хочешь... - Джессика окинула ее сочувственным взглядом, но внутри вся трепетала от радости, что Робин попалась на удочку.
     - Мистер Руссо держит задания для контрольных работ в третьем ящике большого стеклянного шкафа в химической лаборатории. Ящик заперт, но ключ прикреплен скотчем сбоку к крышке его стола. Тебе нужно достать задание, на котором написано "Контрольная 3", и принести мне.
     Робин заколебалась. Это уже не походило на обычную шалость.
     - Но, Джессика, это ведь значит взять потихоньку, украсть.
     - Ничего подобного. Разве я стала бы тебе такое предлагать? Эта контрольная никому не интересна.
     - А если меня поймают?
     - Не поймают. Брюс меня в этом уверил.
     - А при чем здесь Брюс? Джессика секунду молчала. Зря она упомянула его имя, но слово уже вылетело.
     - Брюс тоже давал такие задания, чтобы испытать вступающих в его клуб, - нашлась наконец Джессика. - Все они успешно справились. И тебе ничего не грозит, если будешь действовать, как я скажу. Ты должна днем спрятаться в душевой на втором этаже. Когда начнет смеркаться и в школе не останется ни души, а свет еще не включат, ты пойдешь в химический кабинет, возьмешь контрольную и выйдешь с заднего крыльца.
     Джессика выдержала хорошо рассчитанную паузу.
     - Но, конечно, ты можешь отказаться, если думаешь, что риск слишком велик, - прибавила она.
     - Ты сказала, после этого меня примут в клуб?
     - Если принесешь контрольную, я обещаю рекомендовать тебя в "Ни Бета Альфа".
     Запирая шкафчик на цифровой замок, Робин соображала, что делать. Конечно, она могла попасться, но риск и правда невелик по сравнению с вожделенной наградой. Взглянув на Джессику, она утвердительно кивнула.
     - А когда это надо сделать?
     - Сегодня. И сразу же принести контрольную мне домой. Ясно?
     В этот же день около семи часов вечера Робин стояла на пороге дома Уэйкфилдов, крепко прижимая к себе коричневый конверт.
     - Вот он, - взволнованно прошептала она, когда Джессика открыла дверь.
     Джессика облегченно вздохнула.
     - Отлично. Теперь надо сделать еще одну вещь.
     Робин нахмурилась. Она натерпелась такого страху одна в полутемной школе, что сердце ее не могло успокоиться всю дорогу. Ни за что на свете она не согласится снова пережить что-то подобное. В эту минуту Робин никак не могла понять, где были ее мозги, когда она согласилась на это испытание.
     - Что еще? - поникшим голосом спросила она, протягивая конверт.
     Но Джессика его не взяла.
     - Мне он не нужен, завтра утром опусти его в шкафчик Эмили Мэйер.
     - А разве Эмили состоит в "Пи Бета Альфа"?
     - Она хочет вступить, - сказала Джессика, прекрасно зная, что барабанщице "Друидов" их клуб просто не интересен. - У нее свое задание.
     - Ну, это я сделаю, Джес, - облегченно вздохнула Робин. После того что она испытала, новое задание показалось ей пустяком.
     На другой день перед началом занятий Джессика подошла в коридоре к Эмили.
     - У тебя такой усталый вид, - сказала она с притворным участием. - Ты, наверное, очень устаешь с этим ансамблем?
     - Есть немного, - отозвалась Эмили. - Два выступления в воскресенье и каждый день репетиции.
     - У тебя совсем не остается времени на учебу. Эмили была удивлена: Джессика с ней разговаривала только, когда ей было что-то нужно.
     - Да, не остается. А что?
     - Ты подготовилась к завтрашней контрольной по химии?
     Эмили помедлила с ответом. Репетиции отнимали у нее так много времени, что до учебников руки не доходили. И вдруг сегодня утром она нашла у себя в шкафчике конверт с контрольной по химии. Неужели это Джессика подложила его?
     - Не знаю. Надо столько выучить.
     - Ты мне очень нравишься, Эмили. Зачем тебе тратить свое драгоценное время на химию?
     - Очень тронута твоей заботой, - холодно ответила Эмили.
     Джессика подумала, что пора переходить к делу.
     - Я знаю, что у тебя есть задания завтрашней контрольной.
     - Так это ты их подбросила в мой шкафчик?
     - Не имею ни малейшего представления, как они туда попали, - солгала Джессика. - Но я видела своими глазами, как ты их сейчас просматривала.
     - А кто тебе сказал, что я собираюсь ими воспользоваться? - с вызовом ответила Эмили.
     - Почему бы и нет? Ты провалила предыдущую контрольную. А тебе ведь опять сегодня репетировать. Неужели ты будешь сидеть всю ночь над химией? Ведь надо повторить восемь разделов. Глупо отказываться от такого подарка судьбы.
     - Но это нечестно, Джессика.
     - По-моему, это большая удача. Слушай, Эмили, а как твои родители отреагируют на второй провал по химии? Нет, я бы на твоем месте воспользовалась этими заданиями.
     - А тебе-то что нужно, Джес? - Эмили нахмурилась.
     - Как что? Мне нужна удовлетворительная оценка. Всего-навсего. Руссо сразу заподозрит неладное, если я ни с того, ни с сего напишу контрольную на отлично. А твоя отличная оценка не вызовет у него никаких подозрений. Вместо того чтобы повторять все восемь разделов, приготовь только ответы на вопросы контрольной.
     - А ты их у меня спишешь, - сообразила Эмили.
     - Не все, я хочу одно: не провалить и эту контрольную.
     - А что будет, если я откажусь?
     - А то, что один учитель будет очень огорчен, узнав, что у тебя имеются вопросы этой контрольной, - пригрозила Джессика. - Ты же не хочешь, чтобы он это узнал?
     Через несколько дней Элизабет после уроков поехала в мамином красном "фиате" к Максу Делону.
     Она решила один из очерков о "Друидах" посвятить репетициям. Макс встретил ее на улице, и они спустились в подвал, где собралась вся группа. Музыканты уже настроили инструменты. Макс махнул рукой на одну из кушеток, стоявших у стены.
     - Располагайся, Лиз, - сказал он. - Мы начинаем репетировать.
     Макс, кажется, решил быть при ней гидом. Элизабет покачала головой.
     - Занимайтесь своими делами, как будто меня здесь нет. Забудьте обо мне. Вопросы я буду задавать после репетиции.
     Она села на кушетку, и вынула из сумки свой маленький перекидной блокнот.
     - Как хочешь, - кивнул ей Макс. О подвальчике, превращенном в мини-студию, ходило много слухов. Но оказалось, что все они не соответствуют действительности. Никаких матрасов на полу, никаких клубов сигаретного дыма. Только инструменты, две кушетки, стол с парой стульев, множество афиш на стенах и маленький холодильник в углу. Все это Элизабет записывала в свой блокнот под оглушительные звуки рок-музыки.
     "Друиды" скоро перестали замечать Элизабет.
     На середине второй песни Гай раздраженно отошел от синтезатора, недовольный пением Даны. Дана не могла понять, чего он от нее хочет, и целых пять минут эта парочка препиралась на повышенных тонах. Макса эта стычка забавляла, время от времени он вставлял свои замечания, и ссора разгоралась сильнее. Когда репетиция возобновилась, Макс стал играть на своей гитаре, словно он уже на все махнул рукой. Лиз нравилось, как он играет. Но она видела, что он весь как-то сник.
     Лицо Гая, пока длилась репетиция, выражало явное недовольство игрой ансамбля. Наконец сыграли самую знаменитую песню "Сумей разобраться во лжи". Гай объявил перерыв, и уставшие музыканты, спрыгнув с помоста, сели вокруг Элизабет.
     Макс подошел к холодильнику и достал каждому по баночке с прохладительным напитком.
     - Это тебе, - протянул он баночку Дане. - А тебе, дорогая Эмили, и тебе, малыш Дэнни, кока-кола, - раздавал он банки музыкантам. - Тебе, друг, апельсиновый сок с содовой, - протянул он банку Гаю. - А что ты будешь пить, Лиз?
     - Яблочный сок, если есть. Я вижу, у тебя выбор на любой вкус.
     - Должен стараться, чтобы выжить, - сказал Макс, протягивая ей банку. - Когда проводишь столько часов в день с этими крокодилами, немудрено, что знаешь, кто из них что любит.
     - И еще многое другое. - Эмили бросила взгляд на Гая.
     - Кажется, вы не теряли времени зря, - сказала Лиз, обращаясь ко всей группе. - Ваша игра производит прекрасное впечатление.
     - Спасибо, Лиз, - ответил Гай. - Но нам есть еще над чем работать. Все-таки мы звучим не так слаженно, как хотелось бы.
     - Ладно тебе, Гай. Не выдавай прессе все наши секреты, - пошутила Дана, хотя все еще сердилась на Гая, и, повернувшись к Элизабет, прибавила:
     - Гай - максималист. Он выходит из себя из-за каждой неверной ноты. Но наш импресарио Тони тоже считает, что мы с каждым разом звучим все лучше и лучше.
     - А почему тогда он таскает нас по разным занюханным дырам? - обиженно проворчал Гай.
     - Б у дет тебе, Гай, - вступила в разговор Эмили. - Ты не хуже нас знаешь, в одночасье ничего не делается. Мы играем в этих старых клубах, чтобы быть в форме. Тони обещал при первой возможности устроить настоящий концерт. Просто нужно ему верить. Правда, Дана?
     Солистка группы бросила на Эмили быстрый взгляд.
     - А...ну да, конечно, Эмили. У Тони большие планы.
     Но Элизабет послышалось в ее голосе сомнение.
     - А ты сама своему импресарио веришь? - напрямик спросила она.
     - Верю, - не задумываясь ответила Дана. - Он так много делает для нас. Наверное, через пару недель будем выступать в Лос-Анджелесе. В каком-нибудь небольшом зале.
     Вся группа с изумлением воззрилась на Дану.
     - Дана, это только твои мечты, - сказал Дэн.
     - Так мне сказал Тони.
     - Когда ты с ним говорила? - раздраженно спросил Гай.
     - Вчера вечером, после репетиции.
     - Что же ты молчала до сих пор? Ты считаешь, что кроме тебя это никому не интересно? - продолжал Гай свой допрос.
     - Я думала, что ты знаешь. Тони обещал позвонить тебе.
     - Наверно, забыл, - неприязненно произнес Гай. - Так же, как забыл предупредить меня, что на этой неделе выступление отменяется.
     - Что ты все злишься? - спросила Дана.
     - Почему ты ничего мне не сказала? С каких пор ты стала считаться руководителем группы? Почему Тони только тебя посвящает в свои грандиозные планы? - кипятился Гай.
     Атмосфера накалялась, и Элизабет стало очень неловко.
     - Ну, мне пора идти, - сказала она вставая. Дэн повернулся к Гаю.
     - Смотри, даже пресса тебя испугалась. Если так пойдет дальше, не видать нам успеха, как своих ушей.
     - Не расстраивайся, Дэн, - сказала Элизабет. - Я еще раз приду. Просто сегодня у вас не самый лучший день.
     Отвернувшись, чтобы Лиз не слышала, Дана прошептала:
     - У нас теперь каждый день "не самый лучший".
     - Я согласен с тобой, Лиз, - дипломатично высказался Макс. - По-моему, нам всем надо передохнуть. Что скажете, крокодилы? Давайте сегодня сделаем перерыв, а завтра вечером продолжим репетицию.
     Гай без возражений согласился. Дэн и обе девушки попрощались и пошли следом за Элизабет.
     Когда дверь за ними закрылась, Эмили попросила Лиз подвезти ее домой.
     - Обычно меня подвозит Дана, но мне нужно с тобой поговорить.
     И они медленно пошли к машине Элизабет.
     - Если тебя беспокоит, что я напишу, так это напрасно. Я ведь вижу, нервы у всех напряжены, мое присутствие только помешало. Я приду еще раз, когда обстановка будет поспокойнее, - сказала Элизабет.
     - Хорошо. - Эмили улыбнулась. - Но я хотела поговорить совсем о другом.
     - Тебя что-нибудь волнует?
     Эмили не ответила, пока не выехали на шоссе. Оставшись наедине с Элизабет, она какое-то время колебалась, начинать ли разговор. Но постепенно в ней поднялось непреодолимое желание посоветоваться с Лиз. Наконец, за два квартала до своего дома, Эмили вдруг спросила:
     - Элизабет, ты когда-нибудь испытывала угрызения совести?
     - Каждый когда-нибудь испытывает.
     - А у тебя было так - ты знаешь, что это плохо, и все-таки делаешь?
     - Тебя что-то мучает, Эмили? Эмили вздохнула.
     - Я написала контрольную работу по химии, зная все задания.
     - Как это могло случиться?
     - Я понимаю, это подло. И я никогда в жизни не решилась бы на это, если бы...
     Эмили замолчала. Она была готова признаться во всем, но не хотелось выдавать Джессику, особенно ее сестре. Элизабет не правильно поняла ее колебания.
     - Может, не надо мне ничего рассказывать? Я ведь вижу, как тебе тяжело приходится в ансамбле.
     - Это не оправдание. Мне очень стыдно, Лиз. Я никогда в жизни не делала ничего подобного.
     - Почему ты мне говоришь об этом, Эмили?
     - Не знаю. Может, потому, что я тебе верю, Лиз. Не представляю, что теперь делать! А ты как думаешь?
     - По-моему, единственное, что можно сделать, это пойти к Руссо и все ему рассказать. - Элизабет барабанила пальцами по рулю, взвешивая каждое слово. - Правда, для этого потребуется немалое мужество.
     - Нет, это выше моих сил.
     - Я не могу тебя упрекать за слабость, но уверена, что ты почувствуешь себя гораздо лучше, если признаешься ему. Тебе будет трудно жить с таким пятном на совести, я ведь тебя знаю.
     - Но это значит, что у меня не будет зачета по химии.
     - Он очень рассердится, но, думаю, зачет поставит. Мистер Руссо строгий, но справедливый. И умный. Он поймет, каких терзаний тебе стоила эта история. Вся школа очень высокого мнения о тебе. И он оценит, что ты сама призналась, не дожидаясь, пока он сам каким-то образом все узнает.
     И Эмили согласилась, что Лиз права. Наконец остановились у дома Мэйеров. Эмили посмотрела на Элизабет и улыбнулась дрожащими губами.
     - Спасибо тебе, Лиз. Я все хорошенько обдумаю.
     Элизабет долго смотрела вслед подруге. Когда дверь за ней захлопнулась, она укоризненно покачала головой. "Слава Богу, подобных проблем у меня нет, - подумала она. - Их очень трудно решать. Очень".

Глава 5

     Робин казалось, что прошла целая вечность, как она стоит одна, посреди бушующего вокруг океана насмешек и унижений.
     "Боже мой, - думала она, - но ведь это невозможно. Только не это". После всего, что она преодолела за последние несколько недель. Она не слышала ни смущенных смешков, ни сочувственных бормотании в окружающей толпе. И только одна навязчивая мысль неотступно вертелась в голове.
     Очнувшись от шока, она яростно бросилась продираться сквозь толпу в направлении выхода. Как зверек, внезапно парализованный от яркого света и затем пришедший в себя, она могла думать, только об одном - о бегстве.
     Элизабет перехватила ее у самой двери.
     - Робин - Оставь меня, Лиз. Я должна сейчас же уйти отсюда.
     - Подожди, Робин, сначала пойдем со мной - Крепко схватив вырывающуюся Робин за руку, Элизабет потянула ее за собой в туалетную комнату, находящуюся под залом.
     Элизабет не знала, на кого же она злилась больше всего. На Брюса Пэтмена ли, внушавшего ей абсолютное отвращение, на Джессику, Лилу и Кару, придумавших этот трюк, на себя ли, за то, что подкупом пыталась вовлечь Брюса в это дело или на Робин, поставившую свое желание оказаться в клубе превыше всего.
     У двери туалета их настигла Инид Роллинз, лучшая подруга Элизабет.
     - Робин, Лиз, чем я вам могу помочь? "Молодчина Инид, - подумала Элизабет, - вот на кого всегда можно положиться".
     - Останься снаружи, Инид, и сторожи дверь. Не впускай никого, особенно мою сестру и этих двух ведьм.
     Оказавшись за закрытой дверью, Робин расстроилась вконец.
     - О, Лиз, мне так стыдно, - причитала она. - Я больше никому не смогу посмотреть в глаза. Никогда. Вся моя жизнь исковеркана.
     Элизабет выхватила бумажные салфетки из настенного ящика и пустила холодную воду в одном из умывальников.
     - Давай, сполосни лило холодной водой. И перестань болтать. Ты ничего не сделала, чтобы чего-то стыдиться. Если кому-то и должно быть стыдно, так это Брюсу Пэтмену, этому отвратительному эгоистичному червяку.
     - Лиз, это моя вина. Как я могла быть такой идиоткой? Почему такой парень, как Брюс Пэтмен, пойдет куда-то с такой, как я?
     Новая волна слез покатилась по ее щекам.
     - Робин Уилсон! - прикрикнула Элизабет, считая, что резкость может помочь делу. - Ну-ка, немедленно прекрати. Если ты хоть на минуту перестанешь лить слезы, ты кое-что узнаешь.
     - Что я еще могу узнать?
     - Прежде всего то, что единственное, чем Брюс может гордиться, это его внешность А у тебя кроме этого есть еще гораздо большее.
     - Лиз, ты, должно быть, сошла с... Да посмотри же ты в зеркало, - настаивала Элизабет, стараясь ее уговорить. - Твои глаза сейчас красные и припухшие, но у тебя красивое лицо. Очень красивое.
     - Посмотреть в зеркало? - выдавила из себя Робин. Ее плечи все еще дрожали.
     - Да, глянь, - почти приказала Элизабет, внимательно вглядываясь в Робин. Раньше она старалась только подбодрить ее, но теперь вдруг поняла, что это правда. Может быть" дело было в косметике и в особом старании, с которым она уложила прическу. Как бы там ни было, лицо Робин было очень и очень симпатичным.
     - Глянуть в зеркало? - повторила Робин, и прорвалась закипавшая в ней ярость. Она встала лицом к лицу с Элизабет, - Большую часть моей жизни я старалась не смотреть в зеркала! Мне не надо зеркал, чтобы знать, как я выгляжу. Я толстая и безобразная. Возможно, я самая толстая и безобразная девушка в Калифорнии.
     - Робин!
     - Я шестнадцать лет Робин, Лиз. Когда ты смотришься в зеркало, ты видишь красоту. Когда смотрю я - вижу рожу.
     - Нет, Робин, это все не правда.
     - Правда, Лиа Это горькая, но правда. - Она схватила сумочку. - Я ухожу отсюда сию же минуту.
     - - Прекрасно, Робин, это очень порадует Джессику.
     - Ты полагаешь, что я могу вернуться туда после всего, что случилось!
     - Робин, ты можешь делать все, что тебе угодно. Я просто думаю, что бегство отсюда - это не выход.
     - А я тебе, говорю, что оставаться здесь - это не выход.
     Дверь открылась, и голова Инид показалась в проеме.
     - - Эй вы, двое. Я больше не могу их сдерживать. Здесь больше народу прыгает в очереди в туалет, чем в танцевальном зале. Кажется, им нужно не только посмотреться в зеркало.
     - Уже выходим. Спасибо, Инид.
     - Я слышала, Тодд пообещал разукрасить физиономию Брюса Пэтмена, - со смехом добавила Инид - Боже мой, какие вещи творятся из-за меня! - вскричала Робин. - Я не могу вернуться на танцы. Я даже в школу не смогу вернуться Я бросаю школу. Мне бы надо было сделать это раньше. В эту школу я больше не вернусь!
     - Робин!
     Прежде чем Элизабет успела ее удержать, Робин вырвалась и выбежала из туалетной комнаты. Она яростно пробилась сквозь толпу к входной двери.
     - Лиз, что происходит?
     - Потом, Инид, потом.
     В погоне за Робин Элизабет то и дело приходилось лавировать между группами ребят в зале. Озабоченная только тем, что она скажет своей подруге, когда наконец сможет ее поймать, Элизабет с ходу наткнулась на какого-то парня.
     - Ах!
     Чтобы увидеть его лицо, ей пришлось выше и выше задирать голову. Она чуть не сбила с ног самого рослого, самого способного, но, в то же время, самого застенчивого парня в школе. Единственным увлечением Аллена Уолтерса, помимо учебы, было фотографирование для "Оракула": больше о нем толком никто ничего не знал.
     - Прошу прощения, Аллен.
     - Не за что, Лиз. Это моя вина. Нечего было соваться тебе под ноги Внезапная мысль осенила Элизабет.
     - Аллен, ты должен сделать для меня одну вещь. Сейчас же. Это очень важно.
     - Я?
     - Пойми, нет времени на объяснения. Мне надо остановить Тодда, а ты догони Робин Уилсон. Она только что выбежала за дверь и так расстроена, что я боюсь за нее.
     - Лиз, но я же не могу"
     - Ты должен, Аллен. Поверь, это очень важно.
     Она подтолкнула его к входной двери и поспешила туда, где Тодд и Брюс уже стояли лицом к лицу, глядя в глаза друг другу. Дискотека обернулась дископозором.
     Робин добежала уже до середины автостоянки, когда поняла, что кто-то гонится за ней.
     - Робин, эй, Робин, подожди! Робин испуганно оглянулась. За ней бежал Аллен Уолтере Только этого ей недоставало.
     - Почему ты преследуешь меня? - строго спросила она.
     В ослепительном сиянии неоновых огней на стоянке перед ним явилась другая Робин, в воинственной позе, уперев руки в бока. Аллен стоял смущенный, сам удивленный смелостью своего поступка, он пробормотал:
     - Я кажется, гнался за тобой, правда?
     - Зачем?
     - Зачем?
     - Ты слышишь меня, Аллен? Зачем ты за мною гнался?
     - Ну, не знаю, Робин. Я просто... Лиз Уэйкфилд сказала, что ты, и я-- Аллен опустил взгляд под ноги, не в состоянии продолжать.
     - Я не знаю... Лиз сказала-- передразнила его Робин. - Ты что, Аллен, пару слов связать не можешь? Кажется, ты считаешься достаточно умным для этого.
     - Я думал, Робин, тебе надо помочь. Это Аллен сказал, не подумав.
     - Помочь? Помочь! - Возмущение Робин быстро перешло в неистовство. - Видел ли ты, что случилось там со мной?
     - Да, но... Я всеми отвергнута, я уничтожена. - Робин почти перешла на крик.
     - Если бы я мог... Если бы мог что? Помочь? Ты мне собираешься помочь? Ты можешь каким-то сверхъестественным образом помочь мне пережить все это? Ну, это самая лучшая шутка на сегодняшний день.
     Лицо Аллена залилось краской.
     - Ну, послушай, мне очень жаль, Робин.
     - Жаль? Вся моя жизнь исковеркана, и кто же предлагает мне помощь? - Она подняла глаза к небу. - Аллен Уолтере Боже мой!
     Понурив голову, Аллен побрел восвояси.
     - Я лучше уж пойду. Мне еще надо кое-что сделать дома. Я, я прошу прощения, Робин, - проговорил он на ходу. Робин смотрела ему вслед, пока он пересекал автостоянку. Несчастное выражение его лица ей многое напомнило. В своем гневе на весь мир она обидела первого попавшегося, ни в чем не повинного человека. Чем же, в таком случае, она лучше Брюса Пэтмена?
     - Аллен, постой, подожди, пожалуйста! Аллен остановился и подождал, пока Робин поравняется с ним.
     - Аллен, ну, прости меня. Я не имела права так наезжать на тебя.
     - Все правильно. Это мне не надо было вмешиваться.
     - А что тебя сюда привело?
     - Знаешь ли, я учусь в этой школе. Тогда Робин взволнованно выпалила:
     - Да знаю я, где ты учишься. Но я не думала, то есть я не знала, что ты ходишь на танцы.
     Аллен пожал плечами и отвел , взгляд. Робин тут же поняла ошибку.
     - Да нет же, я просто хотела сказать, что обычно тебя можно встретить в библиотеке или химической лаборатории. Я и представить не могла, что ты увлекаешься такими вещами, как танцы. "Ну, - подумала она, - можешь ли ты хоть что-нибудь еще сказать?"
     - Не все же время мне торчать в библиотеке, - ответил он с обидой в голосе. - Но мне бы надо было пойти в кино. На танцплощадке я ни с кем ни о чем не могу поговорить. - Как, и ты тоже?
     - В таких местах, я только разеваю рот, не зная, что сказать" - признался од - Я люблю смотреть фильмы, особенно старые. Ты знаешь, что в нашем кинотеатре проходит фестиваль фильмов с Хэмфри Богартом? Вот кто всегда мог ответить на все вопросы.
     Робин улыбнулась, впервые, может быть, за целый час.
     - Лорен Бокалл тоже за словом в карман не лезла. Может, нам обзавестись своими сценаристами?
     Аллен рассмеялся. Робин отметила про себя этот добрый смех.
     - Ладно, Робин, я, наверно, пойду?
     - Пойдешь?
     - Да, пора домой - Ты не вернешься на дискотеку?
     - Обратно? Нет, зачем? Это для меня не главное в жизни.
     Вспомнив урок Элизабет, Робин глубоко вздохнув начала:
     - Знаешь, Аллен, уходя от проблемы, ты никогда ее не разрешишь.
     - Да?
     Робин помедлила, задумавшись над тем, что трудно поверить в то, как она сама уговаривает Аллена вернуться на то место, где ни за что на свете не хотела бы показаться сама. "Надо, чтобы все увидели, насколько я выше этого", - подумала она.
     - Ты должен сказать самому себе, Аллен, что у тебя не меньше прав быть там, чем у кого бы то ни было. Аллен ненадолго задумался - Может, ты и права. Ладно, пошли.
     - Мы? Я имела в виду только тебя. Что до меня, то я иду домой, - быстро проговорила она - Но одному мне там нечего делать, Робин.
     Запустив пальцы в свои густые волосы, Робин старалась представить себе, что будет, если она вернется в спортзал "Почему бы нет?" - в конце концов решила она. Самое худшее было уже позади.
     - Может, на один танец?
     - Я - как ты Оба они немного съежились, войдя в спортзал. Грохот, огни, толчея являли собой резкий, враждебный контраст мирной автостоянке.
     В этот момент к ним протиснулась Джессика.
     - Робин, кандидаты в "Пи Бета Альфа" должны танцевать, вращаться в обществе, а не прятаться по углам с...
     Робин не расслышала окончание фразы, но отлично поняла ее смысл: кандидаты не должны прятаться по углам со слабаками вроде Аллена Уолтерса.
     И тут она оказалась танцующей в объятиях Аллена, Если это можно было назвать танцем Казалось, что он способен поворачиваться лишь в одном направлении, оттого они постоянно двигались назад по кругу. Робин посмотрела ему в лицо. Оно было красным и злым. В смущении за него и за себя, она снова глянула через плечо" чтобы увидеть ухмыляющиеся лица, наблюдавшие за ними, пока они танцевали.
     Не только Робин заметила эту реакцию зала. В конце песни Аллен пробормотал - Слушай, я должен идти домой. Из меня не очень хороший танцор.
     - Ладно, - ответила Робин, - конечно. Как-нибудь еще встретимся.
     Задавая себе один вопрос - показалось ли Аллену, что и она танцует так же неловко, как и он сам, она поспешно повернулась и направилась к выходу. Она собиралась наконец осуществить свое намерение - пойти домой.
     К ее удивлению, Аллен снова оказался у нее на пути.
     - Слушай, можно я провожу тебя домой?
     - Что?
     - Знаешь, я хочу... Ты хочешь?
     - Да, конечно, хочу.
     Приятно удивленная, Робин улыбнулась:
     - Хорошо, Аллен.
     Когда они вышли из зала, Робин снова бросила взгляд на Аллена. Он был еще выше, чем показалось ей с самого начала, и у него были очень красивые глаза.

Глава 6

     - Итак Джессика Уэйкфилд - невинная овечка, которую напрасно обвиняют, - ярость Элизабет не знала границ. Она неотступно следовала за сестрой по спальне, с ходу разбивая все аргументы Джессики.
     - Элизабет, не приставай ко мне с этим забавным происшествием. Надо сказать, что мне не понятно, как Брюс Пэтмен вообще привел Робин на дискотеку. Никто даже на секунду не сомневался, что ей никогда не удастся добиться от него приглашения.
     - А, значит, ты признаешься, что нарочно поставила перед ней невыполнимую задачу, чтобы она не вступила в "Пи Бета Альфа", да?
     - Да, то есть нет, это не честно! Если бы она соответствовала нормам "Пи Бета", у нее не было бы никаких проблем. Кроме того, кто же мог подумать, что так случится Я не могу ручаться за Брюса Пэтмена. Он неуправляем.
     "Да, - с грустью подумала Элизабет. - в этом я уже убедилась на собственном опыте".
     И вдруг Джессике показалось, что она напала на верный след Она немедленно бросилась в атаку.
     - Мы все не могли взять в толк, почему Брюс это сделал. Может, ты что-нибудь знаешь?
     - Я?
     - Да, ты. Тебя все считают лучшей подругой Робин. Она не говорила тебе, как ей удался этот маленький спектакль?
     - Нет, - ответила Элизабет, - давай оставим эту тему. Хорошо еще, что Робин смогла выжить после всего этого. Теперь-то вы не можете ее не принять.
     Джессика уселась перед зеркалом и начала расчесывать волосы.
     - Вообще-то я устала, - сказала она, - Я ложусь спать.
     - Ты слышала, что я сказала, или нет? Я повторяю, теперь вы не можете не принять Робин.
     Джессика, казалось, была полностью поглощена своим отражением в зеркале, тем, как она расчесывает свои солнечно-яркие, до плеч волосы - Знаешь, сестричка, я ведь не единственный член "Ли Бета Альфа". Это зависит не только от меня Элизабет этот ответ не понравился. Но она была слишком взволнована, чтобы понять, что же на самом деле Джессика имела в виду. Лиз чувствовала такое облегчение от того, что вступительные страдания Робин подошли к концу, что даже не обратила внимания на то, что Джессика на следующий день упорхнула, и ей пришлось самой забирать мамины часы из мастерской, расположенной на главной улице. Ее даже забавляла мысль, как выйдет из себя Джессика, когда обнаружит, что мама разрешила Элизабет взять их маленький красный "фиат". Она про себя рассмеялась.
     - Плохи твои дела, Джессика. Вот, что значит постоянно исчезать из дома, когда есть работа, Она припарковала машину, забрала золотые часики и уже направлялась обратно по пустой улице, когда увидела необычный маленький магазинчик, который раньше не замечала. Неброская надпись над дверью гласила: "У Лизетты". От подбора импортных, дорогих предметов роскоши из Франции захватывало дух Элизабет зашла внутрь полюбоваться на изделия из золота, выставленные на прилавках из ослепительно блестящего стекла Ее внимание привлекли золотые сережки великолепной работы и тонкая, как нить паутинки, заколка, украшенная драгоценными камнями.
     Очаровательные шелковые платки, аккуратно повязанные вокруг бархатной трубочки, ниспадали на первый прилавок. Элизабет отвязала один из них и тщательно его рассмотрела. Это был точно такой же, какой Лила Фаулер подарила Джессике.
     - Что бы вы хотели, мисс? - спросил вежливый голос Элизабет подняла глаза и увидела продавщицу, внимательно вглядывающуюся в нее.
     - Какой чудесный платок, - признала Элизабет.
     - Да, это так, - сказала продавщица, подойдя поближе, - - Могу я вам его предложить?
     - О, я только смотрю. Но, между прочим, сколько он стоит? Продавщица улыбнулась;
     - Это из наших лучших импортных товаров и всего за девяносто пять долларов.
     Элизабет почувствовала, что платок, как вода, просачивается сквозь пальцы - Девяносто пять долларов, - повторила она - Видите ли, это у нас единственный экземпляр.
     - Единственный? Вы имеете в виду в Калифорнии?
     - Я имею в виду вообще.
     - Да, но моя подруга-- начала было Элизабет, но голос осекся Значит, вот она, правда. Лила не могла получить его от тети. Но сама Лила не походила на человека, способного делать друзьям такие щедрые подарки.
     - Вы что-то сказали?
     - Нет, ничего, - пробормотала Элизабет.
     - Доводилось ли вам видеть такой платок где-нибудь еще?
     - Знаете, да. Кажется, я видела уже что-то похожее.
     Взволновавшись.
     Элизабет неожиданно сделала неосторожное движение, и золотые украшения с подноса со звоном рассыпались по зеркальному прилавку.
     - Боже мой, простите, я не нарочно. - Она торопливо начала собирать колечки, сережки и браслеты, складывая их обратно на поднос.
     Пока продавщица наводила порядок на витрине, Элизабет неожиданно обнаружила еще одну знакомую вещь. Маленький профиль на золотом кольце. Искусно вырезанное лицо египетского фараона. Точно такое же кольцо, как у Лилы Фаулер.
     "Лила что, не знает куда девать деньги?" - подумала Элизабет.
     Теперь продавщица вышла из-за прилавка, проверяя, не упали ли какие-нибудь предметы на пол.
     - Пожалуйста, юная леди, оставайтесь на месте, пока я не соберу все, - сказала она тоном, похожим больше на команду, а не на вежливое обращение.
     - Что?
     - Разрешите мне глянуть. Да, все в порядке. Кажется, все в порядке, - Простите, в чем дело?
     - Вам должно быть известно, юная леди, что мы как раз обзавелись последней моделью очень дорогой системы сигнализации. С этого момента воровство будет не таким легким делом. - Воровство?
     - Да. Воры, что работают на этой улице, в частности в моем магазине, пусть лучше поберегутся В самом деле, у этого чудесного платка, на который вы засмотрелись, есть близнец. Но он из тех вещей, что были у нас украдены.
     - Понимаю, мадам, - механически проговорила Элизабет. В сознании ее царил полный хаос - Кто же тот человек, у кого вы видели такой платок?
     - Я не могу припомнить ее имени, - сказала Элизабет, отступая к двери.
     Через несколько мгновений она уже торопливо шла по направлению к своему "фиату".
     "Это еще, может, ничего не значит, - вертелось в голове. - Может, это совсем другой платок". Но назойливая мысль, что кое-кто скрывает страшную правду, не покидала ее.
     Пугаясь собственных догадок, она запустила мотор и нажала на газ.

Глава 7

     На следующее утро Элизабет выглядела уставшей. Она полночи провела без сна, не в силах избавиться от своих подозрений. Может ли она обвинить Джессику в том, что она принимала подарки от Лилы? А были ли это подарки? Если нет, то откуда они у Джессики?
     "Иди сейчас же к ней и спроси обо всем", - говорил ей внутренний голос Что спросить? "Скажи, Джес, ты не воровка?" Худшие подозрения Элизабет, казалось, начинали брать верх.
     Джессика совершила ряд неприглядных поступков, но она не может украсть. Или может? Может ли Лила, хотя у нее достаточно денег, чтобы купить все, что ее душеньке угодно.
     Или попробовать взять на испуг? "Эй, Джес, ты ничего не брала в магазине "У Лизетты" за последнее время, за что забыла заплатить?" Какая тупая идея Может быть, сказать обо всем маме? Разве родители не для того существуют на свете? Да. Конечно. Прекрасно. "Мама, не волнуйся, но Джессика ворует в магазинах". Это уже не тупая идея, это просто идиотизм.
     - Лиззи, что ты об этом думаешь? - Джессика впорхнула в комнату, даже не постучав. Джессика никогда не церемонилась с такими вещами, если, конечно, это не касалось ее самой.
     - Я думаю, что вряд ли стану оказывать братскую помощь, - ответила Элизабет.
     - Знаешь, что я хочу тебе сказать? Что ты немного не в себе. Стив не нуждается в помощи.
     - Стив?
     - Ты прекрасно знаешь, о ком идет речь. Он такой взрослый, двумя годами старше нас. Порой он приезжает из колледжа. Зачем ему может понадобиться твоя помощь? - ехидно растягивая слова, произнесла Джессика.
     Элизабет в минутном замешательстве смотрела на сестру.
     - Стив? А, ради всего святого, Джес, когда я упомянула брата, я не имела в Я виду нашего. Я говорила просто-просто в философском смысле. - торопливо закончила она.
     - Не пудри мне мозги, Лиз. Я только пришла узнать, подходит ли мой новый платок к этому свитеру. Побереги философию для себя.
     Элизабет посмотрела на сапфировый платок Джессики и тяжело вздохнула.
     - Что касается этого шарфа-- начала она и запнулась. - В самом деле, Джес, - спасительная идея внезапно пришла в голову, - этот платок не очень тебе идет. На его фоне твоя кожа отдает желтизной.
     - Желтизной? - вскрикнула Джессика и обернулась в поисках зеркала. Она сорвала злополучный платочек и бросила его на столик Элизабет. - Ты должна была сказать мне об этом раньше, вместо того чтобы позволить мне разгуливать с желтым лицом!
     Вконец расстроенная, Джессика была уже на пороге, когда вопрос, заданный ей сестрой, резко ее остановил.
     - Между прочим, Джес, во сколько сегодня собрание клуба?
     - Собрание? Сегодня?
     - Джессика, я знаю, что сегодня должно пройти голосование.
     - Голосование?
     "Дай мне силы", - молила Элизабет любое божество, способное ее услышать. - Я знаю, что сегодня будет голосование за Робин и двух других кандидатов в "Пи Бета". Где оно будет проходить и во сколько?
     - В восемь часов в доме Кары Уокер.
     Интересно, как ты об этом узнала?
     - Что значит, как я узнала? Это мое право - голосовать! Вы вообще не можете засчитать результаты без моего голоса!
     - Я просто хотела тебе удружить, проголосовав за тебя. - сладко улыбнулась Джессика. - Я же знаю, как ты не любишь ходить на собрания. В гневе на сестру Элизабет только покачала головой "Ладно, хотя бы проблема Робин будет разрешена", - подумала она.
     - Когда вы примете Робин в члены клуба?
     - Принять? Лиз, ты что, забыла правила? Сначала будет голосований - Джессика, она прошла все испытания с высоко поднятой головой. Голосование должно быть простой формальностью, - напомнила Элизабет.
     - Все может быть, - ответила Джессика, - ты лучше на время посмотри.
     Мы опоздаем, если не будем пошевеливаться.
     Она просто слетела по ступенькам - Джессика. - крикнула вслед Элизабет, - ты оставь всякие штучки!
     - Кто, я? - донесся до второго этажа обиженный голос Прежде чем спуститься вниз, Элизабет тщательно сложила платок и положила его в ящик стола. Она решила спрятать его до поры, хотя и не знала наверняка, как он, в конце концов, сможет ей пригодиться - Элизабет, в чем состоит суть "дела Дреда Скотта"? - задал ей вопрос их учитель по истории мистер Феллоуа - Простите, что вы сказали? - пробормотала Элизабет к общему веселью класса.
     - Когда вы спуститесь на Землю, не забудьте сказать мне об этом.
     Мистер Феллоуз тут же переадресовал этот вопрос Тодду Уилкинзу. После уроков обеспокоенный Тодд подошел к Элизабет.
     - Ты что, с Луны свалилась? - спросил он.
     - Ах, Тодд, дела так запутались.
     - Что случилось?
     - Ну, я знаю, что это не правда.
     - Что не правда?
     - Но я знаю, что это правда, - Как это так?
     - Мы лучше потом поговорим, - сказала она и поспешила прочь, оставив Тодда в одиночестве, недоуменно покачивающим головой В тот же день Элизабет приняла твердое решение рассказать все мистеру Коллинзу. Но тут же твердо решила этого не делать. Может, лучше забыть об этом? Но это невозможно. Она решила узнать всю правду во что бы то ни стало.
     Внутренняя борьба по поводу причастности Джессики к кражам из магазина наградила Элизабет такой головной болью, что собрание общества вечером в доме Кары Уокер дало ей возможность переключиться и расслабиться. "Хотя бы с этой проблемой, в конце концов, мы разберемся", - сказала она про себя, входя в дом Маленький лакированный красный ящичек уже был пущен по кругу, и Элизабет, торопливо взяв пригоршню шариков, села на место. Было так тихо, что девушки могли слышать резкий стук, с которым мраморные шарики падали один за другим сквозь прорезь в крышке - Голосуем за Сюзанну Нэнлон, - объявила Джессика специально для Элизабет, в то время когда Кара передавала лакированный ящичек Лиле Фаулер. Лила бросила свой шарик, и маленький ящик поплыл дальше по рукам до тех пор, пока круг не замкнулся и он снова не вернулся к Джессике.
     Джессика открыла крышку и высыпала шарики. Они были все белые.
     - Сюзанна Нэнлон принята. - И слова Джессики потонули в аплодисментах.
     - Она нам полностью подходит, - прошептала Лила Элизабет, - и, знаешь, у ее отца есть

"роллс-ройс".
     Джессика тем временем уже закрыла крышку и была готова начать новый раунд - Робин Уилсон, - объявила она, и Элизабет уловила в ее голосе нотку сарказма.
     Джессика, избегая встретиться глазами с Элизабет, бросила свой шарик и передала ящик дальше.
     Элизабет, предварительно разделив шарики по цвету в руке, опустила белый, когда до нее дошла очередь.
     Она передала коробку дальше и с облегчением вздохнула, когда ящик завершил свой крут.
     Джессика открыла крышку.
     - Ух, ты! - вырвалось у нее.
     - Что случилось? - в один голос спросили Лила и Кара. Джессика запустила руку внутрь и Достала шарик, зажав его между большим и указательным пальцами. Она подняла руку:
     - Черный шар.
     Тем временем остальные члены "Пи Бета" бросали друг на друга изумленные взгляды.
     - Робин Уилсон забаллотирована, - объявила Джессика, - она не может быть членом "Пи Бета Альфа".
     Смущенное молчание сопровождало это объявление. Джессика и ее сестра хотели, чтобы Робин Уилсон вступила в члены клуба, но кто-то бросил ей черный шар, Робин, конечно, проиграла, но кто осмелился перейти дорогу Джессике?
     - Кто это , может быть? - перешептывались девушки между собой, перебирая в уме вероятные мотивы подруг. Только Элизабет сидела в молчании, словно пораженная громом, переполненная возмущением. Она знала только одного человека, у которого могло хватить духу забаллотировать Робин. Джессика!
     Остальные девушки теперь сгрудились вокруг Джессики, выражая свои сожаления по поводу того, что ее подруга Робин не станет членом клуба. И Джессика, как показалось Элизабет, очень хорошо их принимала. Слишком хорошо.
     - Кто же посмел это сделать? - свистящим шепотом обратилась она к Джессике, когда никто не мог их подслушать.
     Джессика улыбнулась:
     - Откуда мне знать? Это ведь тайное голосование, и никто не может опознать черный шар. В этом-то все и дело.
     Тем временем уже поползли различные догадки. Как примет Робин печальное известие? Теперь уже всем было очевидно, что она не представляла себе жизни без вступления в клуб. Наверняка на следующем общем собрании, после объявления о приеме новых членов "Ли Бета", с ней произойдет что-то ужасное.
     На красивом лице Джессики появилось выражение жертвы, брошенной львам в цирке Древнего Рима.
     - Я скажу ей об этом сама, - бодрясь, заявила она, - Робин - моя подруга и это дело моей совести.
     - Я пойду с тобой, - вызвалась Элизабет, - нужно же будет кому-то собирать тебя по кусочкам.
     В тот вечер Робин изо всех сил спешила в кафетерий "Кейзи" на главной улице на встречу с Джессикой - Я сейчас буду, - выпалила она в телефонную трубку. Прямо с порога кафе Робин бросилась к кабинке, где сидели сестры. - Я бежала всю дорогу сюда, - тяжело переводя дух, сказала она, вся пылавшая от нетерпения, - все хотелось поскорей сюда добраться.
     Но только сев за столик, Робин заметила, что Джессика не улыбается ей, хотя и не кажется опечаленной. Она была спокойной и сдержанной, - Прежде всего, я хочу, чтоб ты знала, что мы навсегда останемся лучшими подругами, - сказала Джессика.
     Лицо Робин начало гаснуть.
     - Что?
     - Мы останемся лучшими подругами. В случае необходимости, по любому делу, я обращусь к тебе первой.
     - Джессика, о чем ты говоришь?
     - Робин, ты забаллотирована, - сказала Джессика тоном, напомнившим Элизабет мурлыканье довольной кошки. Робин была белее мела Когда слова Джессики дошли до нее, ее глаза наполнились до краев болью и долго сдерживаемым гневом.
     - Но они не могли этого сделать! - вскричала она, залившись слезами от полного крушения надежд - Я знаю, ты думаешь, что это оставляет тебя в стороне от самого интересного и важного в школе, - сладко пропела Джессика, - но я остаюсь твоей лучшей подругой...
     Элизабет не верила своим ушам.
     - Хватит, Джес, прекрати сейчас же.
     - Что прекратить?
     - возмущенно вскрикнула Джессика.
     - Этого не могло случиться, - кричала Робин. - Я делала все, что вы требовали. Я этого не заслужила!
     - В жизни всякое бывает, - сказала Джессика с издевательской участливостью, показавшейся Элизабет прямо тошнотворной.
     Элизабет приподнялась над столом, пытаясь найти слова, способные успокоить и поддержать Робин, но та отшатнулась, откинулась на стенку кабинки и смотрела на них в упор лихорадочно горящими глазами.
     - Не прикасайся ко мне, я этого не позволю! - Она выскочила из кабинки и стояла, опершись на спинку стула, глядя на сестер. Ее лицо было искажено гримасой боли и ярости.
     - Больше незачем продолжать все это, - прохрипела она и бросилась вон, с грохотом опрокинув стул.
     - Ты довольна? - набросилась Элизабет на сестру.
     - Ради бога, Лиз, - раздраженно ответила Джессика, - она сама не знает, что говорит.
     Элизабет поднялась.
     - Не знаю, не уверена, Джес. Если бы мне пришлось столько перенести-

Глава 8

     Весь вечер Элизабет пыталась настойчиво, но безуспешно связаться с Робин.
     - Что случилось? - спросила ее мама, отвечая Элизабет по телефону.
     - Ее забаллотировали в "Пи Бета", миссис Уилсон.
     - Только не это! Она все душой надеялась. - Я знаю. Это я ее поддерживала.
     - Как могут молодые люди быть так жестоки?
     - Я право, ничего не могу сказать, - честно ответила Элизабет. Для нее оставалось загадкой, почему Джессика, Лила и Кара так старались, чтобы не допустить Робин в свое общество. Но не меньшее удивление вызывало непременное стремление Робин, несмотря на все унижения, присоединиться к этой кучке снобов.
     На следующий день Элизабет в задумчивости сидела в редакции "Оракула", положив руки на клавиатуру пишущей машинки. Она искала тему для статьи, но один вопрос все вертелся в голове: почему некоторые люди могут получать удовольствие, мучая и унижая других?
     - Даю пять долларов за мысль, что ты обдумываешь. - Это был Роджер Коллинз, консультант редакции, заметивший, как она уставилась на чистый лист, заправленный в машинку. - Хорошо, прости попытку столь легковесной шутки, - сказал он. - О чем ты задумалась, Лиз?
     - Мистер Коллинз, почему люди, имеющие, кажется, все - привлекательность, авторитет, деньги - почему такие люди могут обижать других, не допуская их в свое общество?
     - Как не допуская, куда? - спросил мистер Коллинз.
     - В круг избранных, в клуб.
     - Хорошо, Элизабет, а что ты думаешь по этому поводу?
     - Мне это непонятно. Что касается меня, то по мне эти люди сами в чем-то ущербны Где их доброта, их сострадание? Кажется, что они переломятся пополам, если в чем-то помогут другим.
     - Что ты имеешь в виду, Элизабет?
     - То, что это, возможно, единственный путь для них доказать свое превосходство. Иногда мне кажется, мистер Коллинз, что они поддерживают собственный престиж тем, что не допускают в свой крут остальных.
     - Гм, это уже похоже на , статью для "Оракула". - Мистер Коллинз ободряюще улыбнулся Элизабет и вышел из редакции.
     Не отнимая пальцев от клавиш, Элизабет вложила весь свой навык в эту работу. Она писала статью под названием "Снобизм живет и процветает в школе в Ласковой Долине". Ей потребовалось всего час, чтобы закончить, и она немедленно отдала ее редактору Пенни Айалу, Элизабет посчитала это публичным извинением перед Робин Уилсон и пощечиной трем фуриям из "Пи Бета Альфа".
     В день, когда статья появилась в газете, Элизабет с гордостью несколько раз перечитала ее. Ей очень пришлось по вкусу кислое выражение на лицах некоторых членов клуба. Только, к сожалению, Робин Уилсон не могла ее прочесть. Никто не разговаривал и даже не видел Робин с того момента, как ее забаллотировали в клубе. Напрасно Элизабет пыталась дозвониться до нее. Мама Робин, снимая трубку, постоянно говорила, что Робин нет дома и по возвращении, .возможно, она сама перезвонит. Но как это было сказано, очень не понравилось Элизабет. Ей также не хотелось обсуждать ужасное происшествие с Джессикой. Она знала, что любое обсуждение только заведет в тупик, но ее статья ускорила события В день выхода статьи, Джессика ворвалась в комнату Элизабет с пылающим взором, потрясая газетой.
     - Как ты могла? - возмущалась она - Теперь во всей Калифорнии всем ясно, что ты имела в виду меня.
     - Хорошо, что хоть это мне удалось, - Элизабет сопроводила свои слова улыбкой, способной окончательно разъярить сестру. - Но мы не снобы! - кричала Джессика. - Это не наша вина, что всякие там набиваются к нам. Мы не можем принимать всех - мы не хотим принимать неподходящих нам людей.
     - Тогда, пожалуйста, объясни мне, Джессика, зачем ты обнадеживала Робин, пряча нож за спиной?
     - Я ее обнадеживала? Я сказала ей, я говорила ей тысячу раз, что бурдюков не уважают.
     - Да, ты на каждом шагу унижала ее, но всегда заставляла верить, что рано или поздно вы ее примета - А вот это нечестно, Элизабет Уэйкфилд! Кто опекал эту толстуху, кто выставил ее кандидатуру?
     Элизабет чувствовала, что краснеет ее лицо и шатаются ее аргументы. Как всегда, Джессика знала, что сказать, когда ее заставляли защищаться. Она ловко перешла в контратаку.
     - Это ты подстрекала ее! Ты, мисс Добрая душа!
     - Но ты позволила ей считать себя лучшей подругой, - сопротивлялась Элизабет.
     - То, что я позволяла ей забирать белье из стирки, едва ли могло ее обнадежить.
     - Извини, Джессика, но это было ужасно с твоей стороны, заставить ее назначить свидание с Брюсом Пэтменом.
     - Да ну? - Джессика загоняла сестру, как лев, наступающий на свою добычу. - Так ли это? А вот что подстегнуло ее надежду, так это то, что Брюс пригласил ее на танцы.
     - Да, мне тоже так кажется.
     - Тебе так кажется? А кто устроил это свидание с Брюсом Пэтменом? Отвечай, двурушница.
     - Что ты хочешь этим сказать?
     - Что я хочу сказать? - Поток едкого сарказма так и лился с языка Джессики. - Элизабет Уэйкфилд, не пудри мне мозги. Мне известно, что твоя рука направила Брюса Пэтмена вести Робин на танцы. Ты, а не мы в ответе за все!
     - Кто тебе это сказал? - еле слышно прошептала Элизабет.
     - Сорока на хвосте принесла. Племенной жеребец по кличке Брюс Пэтмен признался Каре.
     "Какая же я дура, что поверила такой крысе, как Брюс", - подумала Элизабет. Но ее утешала мысль, что ласкающая самолюбие Пэтмена статья не будет напечатана. Лиз разодрала ее в клочки, чтобы она никогда не увидела свет.
     - Брюс не мог позволить, чтобы на него смотрели как на полного идиота, хотя мы с тобой знаем, что именно им он и является Теперь уже всем известно, что он пригласил Робин на танцы потому, что это ты втравила его в это дело. Ты, моя сестра.
     - Слушай, Джессика, может быть, действительно, не стоило за это браться. Но я очень беспокоюсь о Робин, Уже несколько дней, как ее никто не видел. Что могло с ней случиться?
     - Не знаю и знать не хочу. Нас это больше не касается Мы же все снобы, Ты что, забыла? И если эта бочка сала хочет еще мне навредить, то я больше слышать о ней не хочу. Никогда! - И Джессика пулей вылетела из комнаты.
     Наконец на следующий день Элизабет дождалась телефонного звонка от миссис Уилсон. Робин уезжала в Лос-Анджелес к тете, но уже вернулась.
     - Скажите, миссис Уилсон, как она?
     - Не могу сказать ничего определенного, Элизабет. Я звоню только потому, что знаю, как ты беспокоишься Но, кажется, моя дочь ни с кем не хочет разговаривать.
     - Могу ли я хоть попробовать поговорить с ней?
     - Я не думаю, что она захочет разговаривать с тобой или с кем-либо из вашего клуба. Я не хочу тебя обидеть, дорогая, но должна щадить чувства моей дочери. - И она повесила трубку.
     Элизабет увидела Робин после школы на следующий день и сразу же заметила перемену. Исчез открытый, дружелюбный взгляд и твердая стремительная походка. Робин не употребляла косметику и была одета в монотонное голубое платье из плащевки, которое, казалось, было ей слишком свободно. Она смотрела только прямо вперед, как будто весь остальной мир для нее не существовал. Прежняя Робин Уилсон словно исчезла.
     - Робин, я хочу с тобой поговорить, - обратилась к ней Элизабет, перехватив ее у входа в школу. Робин повернулась к ней, казалось, что ее взгляд проходит сквозь Элизабет.
     Лиз вздрогнула.
     - Слушаю, - произнесла Робин резким, вызывающим тоном. Она остановилась и стояла, словно застыв, глядя немигающими глазами на Элизабет, которая почувствовала себя, как жучок, пришпиленный к стене.
     - Робин, я хочу, чтоб ты знала, как мне жаль, что все так случилось, - Это все?
     - Робин, не надо так. Не позволяй этим не позволяй им сломать тебя.
     - Поздно, Элизабет, Они уже меня сломали. Но, ничего. Сейчас уже все в порядке.
     Вдруг в дверях появилась Джессика, и, увидев их, поспешила подойти. Ее лицо светилось симпатией.
     - Робин - начала она свои излияния, - я так рада тебя видеть, Я хочу тебе сказать...
     Слова застыли у Джессики на губах. Робин повернулась и пошла прочь.
     - Ты это видела? - взорвалась Джессика-- Элизабет Уэйкфилд, с какой стати ты улыбаешься?
     В течение нескольких следующих недель Робин попадалась на глаза Элизабет в школьных переходах. Она всегда смотрела только прямо перед собой, ни с кем не разговаривая, будто ее единственным желанием было остаться в одиночестве, исчезнуть. Она даже выглядеть стала иначе, хотя Элизабет не могла понять, что же изменилось. Робин словно стала другим человеком, и Элизабет не могла взять в толк, к лучшему это или нет.
     Что-то случилось с Лилой Фаулер. Элизабет обратила внимание, что Лила одевается все более и более сумасбродно, щеголяя в броских драгоценностях и кричащих нарядах. В то же время, казалось, она стала меньше внимания уделять своим подругам, все больше замыкаясь в себе.
     - Я перейду в школу на Восточном побережье, - однажды сказала она.
     - Где? - переспросила Джессика, округлив от удивления глаза - В Нью-Йорке, - сказала Лила. - Мой папа хорошо знаком с директором Американской Академии Драматического Искусства. Может быть, я буду учиться там.
     - В самом деле? - Джессика была потрясена.
     - Вообще-то, папа хочет, чтобы я училась в Сорбонне, - продолжала Лила - Он все время занимается устройством моей жизни. Просто чудесно иметь отца, желающего посвятить тебе каждую минуту, Пользуясь любой возможностью, Джессика прожужжала все уши Элизабет о необычайных планах Лилы. С точки зрения Джесс, Лила была не просто самой богатой и одной из самых красивых девушек Ласковой Долины, но, кроме того, у нее был самый любящий, щедрый отец.
     - Она продолжает дарить тебе вещи? - спросила Элизабет.
     - Да, Лиз, иногда Ты не завидуешь?
     - Нет, - твердо ответила Элизабет. "Беспокоюсь" было бы более точное слово, но она его не произнесла.
     - Как тебе нравится? - спросила Джессика, достав сережки, которые отлично гармонировали с ее светлыми волосами. Элизабет взяла одну и внимательно рассмотрела Это была изысканная, тщательно выделанная золотая бабочка, висевшая на тонкой золотой цепочке. Наверняка очень дорогая. Настало время сестричкам раскрыть свои карты.
     - Джессика, откуда ты взяла эти сережки? - потребовала ответа Элизабет.
     - Я уже говорила тебе. От Лилы. Ее тетя.
     - Я говорила с Лилой о ее тете в Нью-Йорке и, должна сказать, она не очень хорошо умеет врать. Я не верю в существование никакой тети, Джессика, давай оставим это.
     Лицо Джессики приняло вызывающее выражение:
     - Что ты хочешь этим сказать, Лиз?
     - Это твоя версия, что Лила подарила их тебе!
     - Это единственная известная мне версия, - огрызнулась Джессика.
     - А ты не брала их сама? Скажем, из салона на главной улице?
     - Я не могу себе позволить такие покупки. Ты же это прекрасно знаешь. Может быть, они стоят пятьдесят или шестьдесят долларов, - Джессика, они могут стоить двести пятьдесят или еще дороже. Открой же, наконец, глаза. Просто помешательство какое-то.
     - Элизабет, я ничего больше не желаю слушать. Лила сказала, что ей их дала ее тетя, а она отдала мне. Что я должна была сделать? Швырнуть их ей в лицо? Так или иначе, Лила могла просто купить мне подарок и постесняться признаться в этом. Она не хочет хвастать своими деньгами, - добавила Джессика, прекрасно зная, что это не правда Ей просто очень хотелось сохранить подарки, и она тщательно изыскивала любой предлог для этого.
     - Джессика, дай мне слово, твое честное слово, что ты не брала их сама.
     Джессика застыла, словно пораженная громом. Но уже через минуту ее шок сменился бурным негодованием, когда она догадалась, что ее сестра имела в виду.
     - Элизабет, это уже слишком! Я все скажу маме.
     - Нет, Джессика, пожалуйста, не надо. Все в порядке. Я тебе верю. Я очень беспокоилась и все. Я не хотела тебя обидеть.
     Элизабет упрекнула себя за такую подозрительность. Может быть, она просто устала за последние дни, когда на ее голову свалилось столько событий. Даже Тодд вчера сказал, что она ведет себя, словно инопланетянка. Он был задет этим, что вообще-то на него не похоже. Кажется, она сумела обидеть всех за эти три дня.
     На следующий день после столкновения , с Джессикой Элизабет решила уладить отношения с Тоддом, сделав ему подарок ко дню рождения. Она обратила внимание, что на занятии по баскетболу он засунул свои часы под пропотевшую майку, лежавшую на кромке поля, потому что ремешок часов весь истерся Она подарит ему отличный новый ремешок.
     После школы она направилась прямо к маленькому ювелирному магазинчику, где видела на витрине большой выбор темных ремешков из натуральной кожи. Они олицетворяли мужское достоинство, образцом которого в ее глазах был Тодд. На самом пороге магазина что-то отвлекло ее внимание. Очень странно одетая девушка внимательно изучала витрину в магазине "У Лизетты". На ней были светло-зеленые обтягивающие лосины и блузон, такой широкий, что в него легко можно было засунуть двоих Хотя Элизабет видела только спину девушки, она смогла заметить, как та стащила золотой браслет, когда продавщица отвернулась. Она засунула браслет в карман, потом направилась к выходу. Только тут Элизабет увидела лицо девицы, набравшейся наглости воровать почти в открытую, словно ей было безразлично, поймают ее за руку или нет.
     Это была Лила Фаулер.

Глава 9

     Элизабет позабыла о покупке подарка Тодду. Как загипнотизированная, она шла по пятам за лучшей подругой сестры.
     Лила Фаулер, не оборачиваясь, не спеша шла по улице. Ее рука сжимала в кармане украденный браслет. Элизабет проводила ее взглядом до арки, за которой стоял ее светло-зеленый "триумф". Только когда машина Лилы скрылась из вида, Элизабет вышла из состояния транса.
     - Этого мне только не хватало, - проговорила она вслух, направившись обратно в ювелирную лавку. Проходя мимо "Лизетты", она увидела продавщицу, нервно перебиравшую драгоценности на прилавке. Вне себя от огорчения, женщина внимательно оглядывалась по сторонам, и тут ее взгляд упал на Элизабет, которая, казалось, неспроста разгуливала перед магазином.
     - Эй, эй, вы там!
     Как потом пришло в голову Элизабет, это походило на трагедийный фильм, где ни в чем не повинный герой невольно вовлекается в криминальную историю. Вне себя от страха, Элизабет поспешила завернуть за угол и потом, переведя дух и взяв себя в руки, ровным шагом вернулась домой.
     Но и оказавшись дома, в полной безопасности, она не смогла вычеркнуть из памяти открывшуюся ей страшную тайну. Лила Фаулер - воровка. Она ведь самая богатая девушка в городе. Да стоит ей только захотеть, и отец тут же купит ей все, что она ни пожелает. Чего ей недоставало? Зачем она этим занимается?
     Запершись в комнате, Элизабет пыталась найти мотивы, толкнувшие Лилу на воровство. Она с удовольствием бы забыла обо всем, но увы! Что было, то было, и никуда от этого не деться.
     Элизабет не знала, что предпринять. Ей пришло в голову, что она могла спросить Джессику о пропавших вещах потому, что никогда не думала, будто их взяла Джессика. Но единоборство с Лилой - это совсем другое дело. Она опасалась навлечь неприятности на свою голову, потому что не могла себе даже представить, что сделает Лила, загнанная в угол. В конце концов она решила ничего не предпринимать, надеясь, что проблема уйдет сама собой.
     Теперь она испытывала чувство вины, что подозревала Джессику. Она встала с постели, вошла в комнату сестры и со слезами на глазах обняла ее.
     - Прости, Джессика, - пробормотала она, - ты чудесная сестра.
     - В чем дело? Что случилось? - смутившись спросила Джессика - Ничего, Джес. Мне очень жаль, что я необоснованно подозревала тебя.
     - Хорошо, что наконец ты это поняла. Робин Уилсон - это целиком твоя затея.
     - Ладно, пусть так, - согласилась Элизабет, слишком утомленная, чтобы спорить. Что касается Робин, то она не много узнала о ней за последние дни.
     - Джес, как она поживает?
     - Зачем ты меня об этом спрашиваешь? Она стала какая-то странная.
     - Что ты имеешь в виду?
     - Ты видела, как она ходит на переменах? Она одевается" я не знаю как-как цыганка. Она бледна как привидение и ведет себя так, будто у нее не все дома.
     - Робин? Продолжай, Джес.
     - Лиз, - сказала Джессика, и ее голос упал до шепота, - она смотрит как будто сквозь меня Элизабет должна была признать, что сама испытала это странное ощущение.
     - А знаешь, что еще, - продолжала Джессика. - Помнишь, мы заставили ее бегать по стадиону? Она с тех пор и бегает. Каждый день.
     Это было правдой. Элизабет сама каждое утро видела на треке одинокую фигуру в сером взмокшем тренировочном костюме.
     - Я тоже видела ее.
     - Лиз, что она делает? Надеюсь, дело, в которое ты ее втравила, не лишило ее рассудка, - взволнованно сказала Джессика.
     - Я с ней сама поговорю, - вздохнув, ответила Элизабет.
     - Ты это сделаешь, Лиз? Ты же знаешь, как к ней подойти. А я просто не могу. Я уверена, что у нее сдвиг по фазе.
     Элизабет поняла, что забота о Робин теперь ложится на нее. Хотя она не забыла, что Робин была "лучшей подругой" Джессики. Но так уж повелось у близняшек Уэйкфилд, что единственной заботой Джессики всегда было доказать окружающим, что если что-то и случилось, то не по ее вине, а Элизабет считала себя обязанной вмешаться в запутанное дело вне зависимости от того, кто виноват.
     - Джессика, только обещай мне одну вещь.
     - Конечно, Лиззи, все, что хочешь.
     - Держись подальше от Лилы Фаулер.
     - Что?
     - И никогда не принимай от нее ничего, неважно, что это за вещь, и откуда бы она, по ее словам, ни взялась.
     - Как? Почему?
     - Просто поверь мне.
     - Элизабет, ты хочешь, чтобы я бросила самую лучшую подругу без объяснения причин? Ты все еще завидуешь Лиле? Почему ты так ненавидишь ее?
     - Джессика, ты веришь, что я тебя люблю? Я твоя сестра и не хочу, чтобы у тебя были неприятности. Я думаю, что Лила Фаулер их скоро дождется, и пытаюсь тебя от них уберечь, Слишком поздно поняла Элизабет, что, сказав эти слова, она только открыла ящик Пандоры. Джессика сразу же вышла из себя, бросая вопросы в лицо Элизабет и не давая даже паузы на ответы:
     - Что ты имеешь в виду? Где ты набралась этих слухов? Как ты могла до такого опуститься? С каких пор тебе о Лиле все известно?
     - Этого я тебе сказать не могу, - твердо, но спокойно ответила Элизабет. Больше она ничего не сказала. Она была уверена, что было бы ошибкой все рассказать Джессике. Тогда разгневанная Джессика велела сестре покинуть ее комнату. Элизабет пришлось выполнить ее требование: когда Джессика была охвачена яростью, ее лучше было не трогать.
     На следующий день Элизабет отправилась на стадион и увидела там одинокую фигуру в мокрой от пота майке, пробегающую круг за кругом. Элизабет в ожидании села на скамью. Робин на треке работала как машина. Она выглядела сильной, почти атлетичной. И, как обычно, смотрела прямо перед собой, не обращая внимания ни на что вокруг. Она бегала, как неудержимая, так что Элизабет начало казаться, что она бежит к какой-то цели, которая видна только ей одной.
     Наконец Робин поравнялась с трибунами и остановилась. Она спокойно смотрела на Элизабет.
     - Ты, должно быть, пробежала целую милю, - предположила Элизабет.
     - Пять миль.
     - Робин, я знаю, что это не мое дело, но как твоя жизнь?
     - Отлично, даже превосходно. Ты помнить, как мы учили Илиаду? Помнишь главу, где греки и троянцы были околдованы чарами одного из богов?
     - Прости, не понимаю, - Пробормотала Элизабет, подумав, не свихнулась ли Робин на самом деле.
     - Перечитай это место, - сказала Робин, - особенно, где речь идет о том, как чары спадают с глаз одного из героев, и он снова ясно видит мир.
     - Скажи, ты больше не сердишься на меня?
     - Сержусь? Я должна тебя благодарить. Ты единственная из всей компании, с кем я буду разговаривать. Но, правда. Лиз, сейчас мне некогда. Увидимся позже.
     Робин медленно направилась в раздевалку.
     После этого разговора Элизабет не знала, что и подумать, но одно было очевидно: Робин не выглядела подавленной. Она очень изменилась, но не в худшую сторону. Элизабет была заинтригована. Ее репортерский склад ума начал отыскивать ключ к осмыслению происходящего.
     Однажды она зашла в кафетерий и села за столик в ожидании своей подруги Инид Бросив взгляд по сторонам, она заметила Робин за соседним столиком и захотела заговорить, но сразу же изменила свое намерение. Ключ, который она искала, находился прямо перед ней.
     На тарелке Робин, где раньше громоздились горы жареной картошки и двойные гамбургеры, сейчас разместились только несколько листиков латука, две дольки помидора и вкрутую сваренное яйцо. Элизабет в молчании следила за ней, и, когда Робин пошла к выходу, стало уже очевидно то, что трудно было различить под пропотевшим тренировочным костюмом. Но сейчас, даже в платье из плащевой ткани, бросалось в глаза, что Робин начала быстро худеть. Каждый день перед началом занятий Элизабет заглядывала на стадион, и каждый раз видела одинокую фигуру в потной майке, одолевавшую круг за кругом. За обедом она видела осунувшуюся Робин, уставшую и одинокую, бравшую самые малокалорийные блюда. Приблизительно через две недели Элизабет столкнулась с Робин на лестнице и была поражена совершившейся переменой. Лишний вес быстро исчезал, и новая Робин казалась совсем другой девушкой. Элизабет вспомнила дискотеку - дископозор, когда впервые ей открылось, что у Робин красивое лицо. Сейчас, когда лишний вес сошел, ее лицо стало еще более красивым. Элизабет восхищенно улыбнулась:
     - Робин, тебе удалось здорово похудеть.
     - Ты очень наблюдательна, - съязвила Робин.
     - Кажется, ты на правильном пути. Робин бросила свой проницательный взгляд на Элизабет.
     - Лиз, я успела наделать много глупостей: из-за "Пи Бета", в отношениях с Джессикой и, возможно, с тобой. Но если тебе хочется услышать, что я уже до смерти замучила себя упражнениями, то этого удовольствия я никому из клуба не доставлю.
     - Робин, ты просто потрясающая. В невозмутимых глазах Робин на миг зажегся теплый огонек, но вскоре маска вернулась на свое место. Кивнув на прощанье, Робин поспешила вниз по ступеням.
     Всю дорогу домой Элизабет разговаривала сама с собой. Теперь ее мысли занимал Тодд. В последнее время она до обидного мало уделяла ему внимания, но она наверстает упущенное. Входя в дом, она услышала телефонные звонки и побежала снять трубку прежде, чем они прервутся На другом конце провода была Лила Фаулер.
     - Лиз, случилась ужасная вещь, - голос Лилы дрожал от волнения.
     - Лила, в чем дело, откуда ты звонишь?
     - Я на главной улице. Это невыносимо.
     - Что, Лила? Что с тобой случилось?
     - Это с Джессикой, Ее арестовали за воровство.